марсовый уже окликнул шлюпку, и Фентон скомандовал спустить трап.
— Пусть кто-нибудь из вас поможет внести барышню, — сказал он, и сию же минуту явились десятки охотников. Матросы всего света всегда любят оказать помощь женщине и приласкать ребенка; в этом отношении эти часто грубые и угрюмые люди чрезвычайно мягкосердечны.
— Спасибо, спасибо, ребята! — благодарил их Вест, с трудом взбиравшийся наверх по трапу, неся бесчувственную девушку на руках. — Если бы вы только знали, что это было! Девять часов мы провели в воде. Этот голубой дым был бенгальская свеча, которую я засунул в карман еще накануне катастрофы. Я обернул ее своим платком, чтобы она сильнее дымила. При солнце дым виднее огня, не так ли? Благодарю вас, друзья, у вас, верно, найдутся теплые одеяла и горячий пунш… Мы, видите ли, промокли до костей. Да, барышня скоро оправится, ей только надо согреться. Есть у вас здесь на судне женская прислуга? Есть, негритянка! Ну, прекрасно! Пусть она ее разденет и разотрет хорошенько… Мы, мужчины, так неловки, у нас руки что железные болты. Это ваш капитан? Нет? Я желал бы, конечно, поблагодарить его!
Но он едва держался на ногах, так что Фентон вынужден был поддерживать его, чтобы довести до предназначенной ему каюты.
Джесси была в обмороке, но этот обморок не внушал никаких опасений: она лишилась чувств в тот момент, когда к ним подходила шлюпка. Заботливый уход старой негритянки вскоре привел ее в сознание; она открыла глаза и прежде всего спросила о Мюрри.
Девушка, приподняв с подушки головку, в недоумении оглядывалась; кругом все незнакомые, чужие лица. Она еще не сознавала, что теперь ей не грозит опасность, что она спасена; все ее пугало, все внушало страх.
— Кто это? — спросила она у старой негритянки.
— Это наш капитан, наш добрый капитан! — залепетала старуха, моргая глазами.
— Так прогоните его вон из моей каюты! Прогоните сейчас же!
— Не бойтесь, мисс, вы теперь моя гостья! — заговорил капитан Кинг, несколько смущенный. — Клянусь честью, я весьма рад! Скажите только слово — все мое судно будет в вашем распоряжении. Не желаете ли распить теперь бутылочку шампанского? У нас найдется!
— Уходите вон! Уходите! Сейчас же! — крикнула ему Джесси возмущенным, негодующим тоном.
— Хорошо, хорошо! Я хотел только угодить вам, чем могу! Вы не бойтесь послать за мной, как только я вам понадоблюсь, а теперь я пойду навестить вашего приятеля. Или это ваш брат? Ну, да это все равно. Бедняга, он, верно, будет рад стаканчику виски после того, как наглотался морской воды. А вы пока будьте здесь, на судне, как дома, да заставляйте эту старую хрычовку пошевеливаться. Лежебокам это весьма полезно! — И приветливо, даже дружелюбно кивнув девушке, очень довольный собой, капитан Кинг вышел и, столкнувшись в проходе с Фентоном, спросил его, куда поместили мужчину.
— В каюте, смежной с моей! — ответил сухо старший офицер, только что вышедший от Мюрри, который понравился ему с первого же взгляда.
Когда капитан вошел к своему незваному гостю, он нашел его укутанным по самый подбородок теплыми одеялами; стакан горячего пунша дымился подле него на столике у изголовья. Он находился в том возбужденном лихорадочном состоянии, какое обыкновенно сопутствует сильной нервной реакции. После горячей и искренней благодарности, высказанной капитану, Мюрри безостановочно принялся рассказывать ему о постигшей их пароход катастрофе и обо всем, что им пришлось вынести с Джесси. Особенно много распространялся он о Джесси, точно торопясь высказать все, что у него накипело на душе.
Капитан слушал его, сидя на соседней койке и болтая своими коротенькими ножками, как человек, чрезвычайно довольный собой.
— Ну, вот видите, — сказал он наконец. — Я вам сердечно рад, и все, что в наших силах, мы постараемся сделать для вас! Но я иду в Карлетон и, как вам известно, Лондон нам не по пути! Поэтому прошу вас прежде всего сказать мне, кто эта девушка и под каким флагом она путешествует. Без этого я ничего не могу сделать для нее.
Во всякое другое время Мюрри, наверное, задумался бы, прежде чем ответить капитану на его вопрос, но теперь он не вполне владел собою и машинально сообщил капитану всю истину, без всяких утаек.
Капитан Тэд Кинг слушал его с прищуренными глазами, не пропуская ни единого слова, потом сказал:
— Как вижу, вы сильно заинтересованы в этой девушке? Вы ей родней приходитесь, что ли? Какой-нибудь кузен или что-нибудь в этом роде?
И на этот вопрос Мюрри Вест отвечал, ничего не скрывая и не изменяя.
— Вы говорите, что это дочь Голдинга, этого известного железнодорожного короля, миллионера! Надо думать, что старик даст порядочный куш за ее спасение, хэ?
— Я в этом нисколько не сомневаюсь! — отозвался Мюрри. — Мало того, вы получите от меня лично за это пятьсот фунтов!
— Это весьма приличная сумма. Но имеете вы ее при себе?
— Если бы я не имел ее, то не мог бы и предложить вам! Так обсудите все это хорошенько, а завтра дайте мне решительный ответ. Я смертельно устал… мне необходимо поспать!
Капитан Кинг понял намек и направился к двери. То обстоятельство, что на его судне находилась мисс Голдинг, дочь железнодорожного короля, одного из первых богачей Америки, вызывало в его воспаленном мозгу целый рой самых диких и несообразных мыслей.
— Прекрасно, я все это обдумаю и увижу, что тут можно будет сделать! А вы выспитесь хорошенечко. Судя по вашему виду, вы в этом очень нуждаетесь!
Он вышел, и Мюрри, повернувшись лицом к стене, почти тотчас же заснул крепким, тяжелым сном. Когда спустя часов десять он проснулся, то ощущал только сильную слабость, как после продолжительной болезни, но голова его была совершенно свежа и, перебирая воспоминания вчерашнего дня, он пришел в ужас от той откровенности, с какой он, всегда столь недоверчивый и осторожный с незнакомыми ему людьми, говорил с капитаном.
— Ребенок и тот был бы разумнее и сдержаннее меня! — укорял он себя. — Этот человек — настоящая акула. Он все время только о
