том и помышлял, как бы выжать побольше денег у ее отца. Как она себя чувствует теперь? Славная девушка, редкая девушка!
Он подавил вздох и протянул руку к своим часам, которые кто-то заботливо повесил у изголовья.
— Как видно, все-таки честные люди, часы целы! — Затем он сунул руку под подушку и достал оттуда свой кошелек. Раскрыв его, он пересчитал деньги, они были все целы. — Желал бы я знать, каков этот маленький капитан? Думается мне, что он негодяй!
Кто-то приотворил дверь его каюты, и он увидел нерешительно просунувшуюся в щель голову Фентона, видимо не решавшегося войти без приглашения.
— Входите, входите! — крикнул Мюрри. — Я рад видеть человеческое лицо. Вы, полагаю, старший офицер на этом судне?
— Да, именно, — отозвался Фентон, входя и тщательно запирая за собой дверь. — Ну, как вы себя чувствуете сегодня?
— Благодарю, я спал прекрасно, и в настоящее время мне недостает только одежды и стакана кофе. Не может ли кто-нибудь ссудить меня платьем, пока мое просохнет?
Фентон приблизился к кровати, пряча что-то в руке; в его манерах было что-то странное, он, видимо, затруднялся, выбирая слова.
— Я полагал, что вам будет приятно поговорить со мной, — сказал он. — Капитан теперь у себя, а потому нам никто не помешает!
В этих совершенно обычных словах Мюрри, однако, сразу уловил их настоящий смысл и значение. Этот человек хотел сообщить ему нечто секретное и, вероятно, имеющее значение для новых пассажиров парохода.
— Я вам очень благодарен. Если не ошибаюсь, такого сорта люди, как капитан, бывают гораздо лучше, когда спят! — пошутил он. — Судя по его словам, вы идете в Карлетон, так что мы находимся вне пути пароходов, идущих в Лондон. Это для меня крайне прискорбно, так как я обещал мисс Голдинг доставить ее в Лондон возможно скорее.
Фентон сидел теперь на том самом месте, где вчера сидел капитан Кинг.
— Да, вам это должно быть весьма прискорбно! — с загадочной улыбкой подтвердил он. — Если вы думаете попасть в Лондон, то вы вряд ли туда попадете. Что же касается нашего места назначения, то его можно, пожалуй, назвать и Карлетон, и как хотите, с одинаковым правом!
— Значит, вы идете не в Карлетон?
— Одному Богу известно, куда мы идем, вам остается только попытаться убедить капитана высадить вас на Мартинике.
— Как?! Он намерен зайти на Мартинику?
— Он проговорился об этом, будучи пьян. В сущности же ничто никому не должно быть известно!
— A-а… так он напивается?
— Да еще как! Говорю вам одно: пусть ваша барышня не попадается ему на глаза в такое время; тогда ни за что поручиться нельзя!
С минуту Мюрри молчал.
— Моя фамилия Вест! — сказал он, немного погодя. — А как ваша?
— Меня зовут Джек Фентон!
— Благодарю. Теперь позвольте мне попросить вас одолжить мне платье, если возможно. Я желал бы одеться!
— Платье я сейчас пришлю, а вот еще нечто для вас весьма необходимое. Эту записную книжку мы нашли в кармане вашей куртки, а вот и ваш револьвер. Мой совет держать его постоянно заряженным при себе: он вам может очень понадобиться!
Х
КАПИТАН КИНГ ЗАДАЕТ ВОПРОС
Утро было дивное, ясное, солнечное, море спокойное. Джесси вышла на палубу, когда было еще очень рано, и глаза ее стали разыскивать знакомую фигуру Мюрри. Увидав его наконец близ будки рулевого, она побежала к нему с распростертыми объятиями, радуясь, как ребенок, этому знакомому лицу, которое успело в короткое время стать для нее близким и дорогим.
— О, Мюрри! Что за счастье! Как хорошо жить! — воскликнула она, протягивая ему обе руки, и вдруг на сияющее радостью личико ее набежала тень. — Нет ли каких известий об остальных? — спросила она. — Что думает капитан, удалось им спастись? Ах, если бы мы только могли знать!..
Мюрри с минуту удержал ее руки в своих, затем, взяв ее под руку, стал ходить с нею взад и вперед по палубе, стараясь успокоить ее.
— Мы узнаем это тогда только, когда высадимся где-нибудь на берег! Но я надеюсь, что им была оказана помощь! Мне думается, что женщины и дети, во всяком случае, спасены. Но что меня заботит в настоящее время, так это наше теперешнее положение. Судно это идет в Карлетон, так, по крайней мере, утверждает капитан, а это вовсе не по пути в Лондон, и если мне не удастся уговорить его пересадить нас на какое-нибудь другое судно, то мы не скоро туда попадем. Впрочем, вы должны согласиться, что я сделал все, что только было в моих силах!
— О, тысячу раз да! — воскликнула Джесси, затем, помолчав немного, она лукаво спросила, глядя на него искоса:
— Разве вам так хочется, чтобы я поскорее очутилась в Лондоне?
— Почему вы спрашиваете меня об этом? — сказал Мюрри, не решаясь взглянуть на нее.
— Потому, что вы сами вынуждаете меня на этот вопрос! За все то время, что мы с вами, я только и слышу, что про Лондон: «мы попадем в Лондон», «мы опоздаем в Лондон», «когда вы приедете в Лондон»! Что же касается меня, то, право, меня Лондон теперь мало интересует, мне теперь важно только одно — что я жива, что мы живы!
— Ну, да, конечно, это вполне естественно! Вы так благодарны судьбе, что забываете обо всем остальном, — сказал Мюрри, — но на мне лежит обязанность по отношению к вам. Вы в настоящее время должны смотреть на меня, как на друга, на брата, на отца, если хотите, на этом основании я буду требовать от вас послушания. Вы знаете, что я человек положительный, для меня ясно, что моя обязанность препроводить вас в Лондон и сдать там на руки вашим родным или лорду Истрею. Я предпочел бы первое, но, пожалуй, можно будет удовольствоваться и вторым!
