Бонапартизм и голлизм сходны в том, что являются порождениями кризисных ситуаций. Они сходны по своим идейным источникам, которые специфически интерпретируются для конкретных эпох, их объединяет отношение к власти. Методом утверждения у власти для Наполеона и де Голля являлись переворот, ратифицированный плебисцитом, авторитарное утверждение новой конституции, ограничивающей роль парламента, отстранение нотаблей, подавление оппозиции и так называемых олигархов, обращение к широким слоям населения для возрождения страны и умиротворения общества, осуществление оригинальной политики обновления и модернизации во всех областях, личной власти и прямого диалога с общественным мнением. Бонапартизм и голлизм – авторитарные течения, опирающиеся, однако, на широкую массовую базу, патриотизм и стремление к реформам. Общей ключевой особенностью этих режимов является антипарламентаризм, они приходят к власти в условиях дискредитации институтов представительной демократии в общественном мнении – выдвигаются на отрицании парламентаризма, партийных компромиссов и режима ассамблеи.
Ситуации кризисов, в которых стали возможны перевороты бонапартистского типа, характеризуются сходными чертами: революционные потрясения внутри страны (революция 1789 и 1848 гг., революционные забастовки и война в Алжире в 1947 г., возможно, распад СССР и война в Чечне в современной России). Эти потрясения, идущие на фоне ослабления экономики и поляризации общества, вызывают опасения правых и агрессивность левых. В этих условиях возникает настоятельная потребность в некотором высшем арбитре – политическом деятеле (харизматическом лидере), стоящем над партиями и парламентскими дебатами, который в силу своего морального капитала (прежде всего блестящих военных побед) оказывается способен сплотить общество.
Стремясь встать над враждующими партиями, выражающими и укрепляющими линии социального раскола, бонапартизм повсюду выступает как сторонник единства и ищет его источники в интегрирующих идеалах, символах и исторических прецедентах. Ими могут стать идеи национализма, патриотизма, религиозной аутентичности, но в равной мере социального прогресса, реформ и модернизации. На этой основе делается попытка радикального пересмотра существующего режима партий (с целью добиться господства одной из них – правительственной) и системы административного регулирования и управления. Будучи консервативным по своей социальной природе и стоящим перед ним функциям, бонапартизм первоначально опирается на правые элементы общества (во Франции – легислатуры 1848–1851 и 1958–1962 гг.), но затем интегрирует в систему элементы и представителей различных политических сил – от якобинцев до термидорианцев. Приоритетное значение в условиях кризиса и государственного переворота имеет опора на армию и силы госбезопасности, которые являются постоянными вертикальными опорами режима. Уничтожение этих режимов также во многом сходно: оно приводится левыми силами под лозунгом преодоления всевластия исполнительной власти.
В какой мере эта модель применима к России?
Реконструкция основных параметров бонапартистской модели власти
Исторический бонапартизм определяется исследователями как новая формула власти, соединяющая демократию (пассивную) и авторитаризм (активно реализуемый). Она неизбежно носит поэтому центристский характер и основывается на сложном типе легитимности. Идеологическими источниками бонапартизма являлись одновременно идеология Старого порядка и революции, а целью – примирение абсолютной монархии (с ее бюрократической централизацией и традицией реформ сверху) и якобинской диктатуры, основанной формально на народном согласии. Переворот 18 брюмера означал триумф политического прагматизма над теорией и идеологией. В целом бонапартизм в 1799 г. достиг успеха там, где не преуспели Мирабо, Барнав, а затем Баррас: он остановил Французскую революцию. Это форма авторитарного правления и централизованной администрации, главный критерий которой – прагматизм и поиск эффективности.
Основным результатом процесса политических и административных реформ стала выработка основных параметров бонапартистской системы модели власти: изменение идеологии режима, централизация власти, ограничение (вплоть до полного подавления) независимости законодательной власти, дискредитация парламентских дебатов как «говорильни», отмена многопартийности и духа фракционной борьбы, вообще роли идеологических дискуссий в политике, борьба с другими автономными центрами влияния – независимыми региональными лидерами, нотаблями, финансовой олигархией в лице отдельных ее представителей, превращение правительства в исполнительный орган, лишенный собственной инициативы, нейтрализация положений конституции, касающихся роли Законодательного корпуса и Сената в законодательной политике. Антипарламентаризм вообще стал характерной чертой бонапартизма. Реализация данной программы делала систему управления сверхцентрализованной и негибкой (отсутствие индивидуальной инициативы), а временами парализованной в условиях отсутствия главы государства. Наполеон реализовал, таким образом, абсолютистскую централизацию власти, вновь открытую якобинцами в 1793 г.
Обращение к данной концепции реформирования политической системы, сложившейся в основных чертах еще в эпоху Первой империи, происходило затем во Франции (разумеется, с известными коррективами) неоднократно – в период Второй империи и голлистской реформы конституционного строя. Данная программа затем заимствовалась многими странами с целью стабилизации социального строя и политической системы после крупных потрясений революционного характера, связанных с изменениями отношений общества и государства, власти и собственности, конституционными переворотами.
Обращение к современной российской программе преобразований позволяет увидеть в ней сходные параметры. Данная программа начала осуществляться как корректировка предшествующего курса радикальных социальных преобразований, связанных с отказом от советской модели общества, и в этом смысле, безусловно, имеет консервативную направленность. Идеология режима пытается найти если не консенсус, то известный баланс интересов советского и постсоветского периодов, защитников возврата к старому и их противников, славянофилов и западников (что хорошо проявилось в последних спорах о важнейших атрибутах государственности – гимне, гербе и флаге). Легитимирующая формула нового российского политического режима также имеет двойственный характер, базируясь одновременно на демократических выборах и традиционной советской легитимности.
Другие параметры новой российской модели власти также поразительно напоминают бонапартистскую модель. Это – антипарламентаризм (идеи перенесения законодательного органа из Москвы в Петербург, осуждение «говорильни», выборов «по спискам» и «неконструктивной» работы парламента), реализация целенаправленной стратегии завоевания пропрезидентского парламентского большинства (буквально заимствованная из голлистского арсенала). Это – далее – идея централизации власти и управления (унификация регионального законодательства, выстраивание властной вертикали и создание нового механизма власти, усиление прокуратуры и силовых структур на местах), дополненная реформой основных политических институтов государства (Совета Федерации). В этой перспективе обращает на себя внимание концепция Государственного совета – института бонапартистской системы власти, заимствованного М.М. Сперанским в России непосредственно из нее. Другой стороной того же процесса стала борьба за усиление государственного контроля над финансовыми потоками, ресурсами с целью недопущения их использования против реализуемой концепции власти.
Это сопоставление современной российской модели власти с бонапартистской может быть продолжено рассмотрением сходных воззрений на политические партии, правительство, задачи административной и судебной властей, комплектование правящей элиты, механизмы подбора и расстановки руководящих кадров, роль силовых структур (армии, госбезопасности, прокуратуры), вообще функции государственной власти в переходный период. Столкновение различных позиций проявляется в спорах о конституционной реформе – ее задачах, целях и принципах.
Оппозиция режиму исходила из трех основных социальных групп и была представлена финансовой олигархией, либеральной интеллигенцией и региональными лидерами. Выдвигаемая властью концепция конституционных реформ внешне имеет чисто прагматические цели, однако, по мнению оппонентов режима, неизбежно ведет к авторитаризму. Все демократические страны знали известные отклонения от демократии в направлении авторитаризма в эпохи революционных кризисов, но затем они возвращались к демократии. Россия, считает «конструктивная оппозиция», уже завершила свой очередной революционный цикл, революция закончилась. Если для эпохи открытого противостояния со старой коммунистической системой и передела собственности концентрация власти (по конституции 1993 г.) была оправданна, то в настоящее время она потеряла всякий смысл. Задача сохранения завоеваний демократической революции требует не воспроизводства и усиления режима президентской диктатуры, но его ослабления. В этой связи ставятся под сомнение все законодательные инициативы последнего времени, объединяемые понятием «укрепления властной вертикали». Примером являются страны (США), где разделение властей (как горизонтальное, так и вертикальное) дает ожидаемый эффект. Если современный курс есть центризм, то не следует игнорировать эту традицию.
