и утащить с собой на глубину, а там, в мире бритвенно острой реальности, паразит не сможет нормально существовать.
– Зря… Пусть твои желания будут только твоими личными и происходят только из тебя! – Синеглазка закурил и клубы ароматного дыма закрыли лицо, – Освободись. Научись хотеть сам, а не потому, что так нужно для дела. М?
Слова не находили отклика, не трогали ничего внутри. Олег подошёл ближе, словно хотел лучше разглядеть говорящего, и, когда между носами было всего лишь пара десятков сантиметров, заключил в самые крепкие объятия. Первый переход. Шлем стал скольким, покрылся слизью и начал очень быстро расти. Второй переход. Снова боль. Охотник не смог удержаться на ногах и упал. Раздался смех.
– Что ты этим хотел сказать? – Синеглазка снова изменился, превратившись в подтянутого мужчину с абсолютно чёрной кожей, – Я часто бываю тут. Это реальность. Объективная. Такие как я обязательно должны знать это место.
Олег поднялся и попытался ударить противника, но кулаки пролетели насквозь, и охотник снова упал, потеряв равновесие.
– Я знаю о правде больше тебя, – Синеглазка наклонился над охотником и улыбнулся, – А ещё я знаю, что твоя Нина едет в деревню по очень плохой дороге, а её отец очень устал. Аварии случаются…
Олег не хотел верить этому чудовищу. Кулаки сжались сами собой.
– Я бы на твоём месте пожелал ей безопасной дороги, – чёрный мужчина щёлкнул пальцами, и они снова оказались посреди тёмного дворика.
– Я найду способ тебя уничтожить.
– Не можешь победить – возглавь, – Шлем в очередной раз засмеялся, – Тогда все твои желания будут исполнятся.
Внутри головы ведьмака стоял дикий шум. Он снова думал на пределе своих сил.
– Действуй, Олег! Девочку нужно спасать!
Охотник нашёл решение: снова нырнуть и бежать, что есть сил. Он должен успеть. Третье погружение отняло ещё больше сил. В глазах двоилось.
– А как ты будешь её искать? – этот голос стал ненавистными, его хозяин издевался и наслаждался этим, – Ты её не чуешь. Хотя шанс есть. Я буду рад наблюдать, как ты опоздаешь… Но я бизнесмен. Я не люблю рисковать зря.
В глазах Синеглазки вспыхнул огонёк и растёкся по лицу – теперь абсолютно белому.
– Зато я знаю, кого ты почуешь… – эти слова демон произнёс со змеиным шипением. Перед Олегом возникла картина, как девушка упала с велосипеда прямо на дорогу, и грузовик явно не успевал затормозить перед ней. Хватило крохотного мига, чтобы ведьмак узнал ЕЁ лицо, выжженное в мозгу навечно, то самое лицо с фотографии, только повзрослевшее и искажённое болью, ещё не растянутое страхом.
– Загадывай желание или осознанно принеси одну… Или обоих в жертву, – Синеглазка исчез. Он трусливо сбежал, не давая ни мгновения подумать, вернув Олега в реальный мир, где время рвалось вперёд, как стая борзых за лисицей.
– Я хочу… Пусть… Пусть… Пожалуйста… Пусть они все благополучно доберутся… Пусть никто не пострадает.
Олег опустился на колени и уткнулся лбом в землю. Это не было частью молитвы – у него просто не осталось сил стоять. Во дворик зашла женщина, поспешила к своему подъезду, в темноте заметила лежащего ничком человека, остановилась, ткнула ногой, услышала всхлипы, а потом плач.
– Помощь нужна? – спросила женщина.
– Нет, – глотая слёзы ответил Олег. Он перевернулся на спину и попытался сосредоточиться. Ничего не получалось. Руки тряслись и не слушались. Дыхание заикалось, как бывает у детей, когда они громко плачут и не могут остановиться.
Женщина постояла немного и пошла домой.
Олег с трудом дополз до стены и кое-как поднялся. С ужасом пришло осознание, что сегодня он смотрел на истину и не видел её, не понял. Думать было больно. Мозг расслабился, и потекли воспоминания.
После поездки ведьмаков в горы на восьмое марта, несмотря на довольно быстрое развитие событий, Олег находил время встречаться с Нинкой. Один раз он приехал к ней на автобусе, и они гуляли целый день. А потом девушка сама навещала Олега. Она была очень настырной в хорошем смысле.
Олег почувствовал, что замерзает, и решил двигаться в сторону ближайшей станции метро, продолжая перебирать в памяти картинки этой весны.
Нинка стояла на пороге с небольшой сумочкой и очень серьёзным лицом:
– Мне завтра с утра нужно попасть в одно место, можно я у тебя переночую?
Было в этом наивном предлоге столько нежной милоты, что Олег тогда несколько минут смеялся и не мог остановиться. В тот вечер он почувствовал, что Нина очень крепко в него влюбилась. В её запахе сильно выделялся окситоцин, а зрачки всякий раз пульсировали, когда ведьмак заговаривал с ней. Он решил, что влюблённость такой силы быстро перегорит, и после можно будет решить, как поступить. Олег очень боялся причинить ей боль. Ведьмак хорошо знал то состояние, когда действительно очень хочется, чтобы сердце остановилось, и прекратилась круглосуточная пытка воспоминаниями о надежде быть счастливыми и не умереть ни в один из дней.
Чем больше ведьмак узнавал Нинку, тем больше она ему нравилась, как человек. Всё чаще приходили в голову мысли, что он смог бы сделать её жизнь по-настоящему радостной, дать ей то, что сам потерял.
После расстрела Олег не спал всю ночь, думая также о том, что лучше постоянно отдавать всё возможное близким людям, чем придерживать до лучших времён. Ведь любой день легко становится последним.
Тогда Олег сам позвал Нину вечером в гости. Приготовил хороший ужин. Выбрал кино. Он вливал в неё всё тепло, что скопилось в нём неизрасходованным, а она отдавала втройне, генерируя на ходу прямо здесь и сейчас. Ведьмак плыл по течению чувств Нины, принимал её любовь, и что-то в нём шевелилось. Не загоралось, не взрывалось, не сводило с ума, но, словно росток под комочком земли, шевелилось и жило, пускало корни.
Ведьмак наконец перестал шататься и смог идти ровно. На него уже один раз покосились двое полицейских, но решили не приставать. Чем полнее обреталось сознание, тем мягче становились краски недавнего прошлого, а углы скруглялись, однако оставалось нечто вроде слепка памяти о силе переживаний.
Пошёл дождь. Капли собирались на лице в ручейки, щекотали кончик носа. Ветер отрезвлял окончательно. Хотелось жрать. Ведьмак шёл по крупной улице и выхватывал у прохожих мелких паразитов, жевал брызгая соками и жадно глотал. Находясь одновременно в двух мирах, охотник заметил, что дождь не смывает чёрную кровь с его губ – она испарялась сама, как обычно тоненькими антрацитовыми струйками.
Когда силы стало достаточно, Олег проколол взглядом ткань времени и увидел то, что заставило его зарычать от ярости: Синеглазка обманул. Не было ни
