Совершенно внезапно, после нескольких месяцев напряженных усилий, все окончилось. Мария была подавлена и опечалена. Семья получила столько сокрушительных ударов, и все на памяти Марии, начиная с убийства президента Джона Кеннеди, когда ей было шесть лет, затем убийства Бобби Кеннеди, когда ей было двенадцать, и трагедии в Чаппакуиддике летом следующего года. В довершение ко всему она видела, как в 1972 году ее отец потерпел полное поражение на президентских выборах, на которые шел вторым номером у Джорджа Макговерна, а затем в 1976 году не получил поддержки Демократической партии, когда уже сам выдвигал свою кандидатуру. И вот теперь в выборах принимал участие Тедди, и это окончилось еще одной катастрофой.
Мария вложила в избирательную кампанию всю душу. Я увидел, какой бурной и неуправляемой может быть политика. Тот, кто борется за президентское кресло, постоянно испытывает на себе огромное давление. Общенациональные и местные средства массовой информации отслеживают и придирчиво анализируют каждый его шаг, каждое слово. Мария видела, как ее дядя прошел через все это и потерпел поражение, и ей было очень тяжело. И я был счастлив, что в этих нелегких обстоятельствах мог ее поддержать. «Ты великолепно поработала, – говорил я. – Ты так мастерски вела себя со средствами массовой информации, так вкалывала ради Тедди». Этот опыт подтвердил скептическое отношение Марии к политике как к карьере.
Я делал все возможное, чтобы утешить Марию. Я увез ее отдохнуть в Европу, где мы замечательно провели время в Лондоне и Париже, после чего объехали всю Францию. Вскоре Мария перестала чувствовать себя членом предвыборного штаба проигравшего кандидата, и к ней снова вернулись энтузиазм и чувство юмора.
Прежде чем вернуться на Восточное побережье, Мария сделала один очень смелый карьерный шаг. Она начинала, имея перед собой цель стать редактором, человеком, которого никто не видит на экране. Теперь же она решила появиться перед телекамерами и включиться в борьбу за считаные места ведущих служб новостей общенациональных каналов. Я добивался успеха, начиная с четким представлением о поставленной цели и работая изо всех сил, чтобы ее достичь. И вот теперь я видел, как та же самая целеустремленность раскрывается в Марии. Я находил, что это замечательно.
До этого в семействе Кеннеди не было журналистов, работающих перед телекамерой. Это было нечто совершенно новое, что целиком принадлежало Марии. Я уже имел возможность видеть, как кое-кто из ее двоюродных братьев и сестер вырывает для себя ниши, однако практически всегда речь шла лишь о том, чтобы выбрать узкое направление в общей сфере интересов семьи. Поэтому Мария, шагнув за рамки семейных занятий и оказавшись под прицелом камер, заявила во всеуслышание о своей независимости.
Как только мы вернулись в Санта-Монику, Мария деятельно принялась за работу. Она налаживала нужные связи и проходила необходимое обучение, во многом повторяя тот путь, который я сам прошел в актерском искусстве. Что требуется для того, чтобы добиться успеха перед телекамерой? Марии предстояло это определить. Как ей нужно изменить свою внешность, свой голос, свой стиль? Что лучше оставить как прежде? Наставники говорили ей: «У вас слишком длинные волосы, необходимо их подстричь. А вы можете зачесать их назад? Давайте попробуем. Глаза у вас чересчур выразительные, давайте сделаем их чуть менее яркими». И так далее в таком же духе. Марии требовалось усвоить, что именно помогает ведущему день за днем появляться на экране телевизоров, не вызывая раздражения, не отвлекая внимания от новостей, на чем нужно сделать упор.
Следующей зимой во время съемок «Конана», проходивших в Мадриде, мы не виделись друг с другом целых пять месяцев. Мария присылала мне по почте фотографии, показывая, что она похудела на десять фунтов, укоротила волосы и чуть добавила им волнистости. Тем временем срок начала работ над «Конаном» то и дело переносился. Летом мы должны были отправиться на натурные съемки в Югославию, однако ситуация в этой стране стала нестабильной, после того как в мае умер бессменный диктатор маршал Тито. Продюсеры решили, что будет дешевле и проще перенести съемки в Испанию, на осень. Затем, когда мы с Марией вернулись из Европы, я узнал, что проект отложили снова, на этот раз до Нового года.
Это открыло мне дорогу осуществить один сумасшедший план, который до того лишь смутно вырисовывался у меня в сознании: устроить неожиданное возвращение в профессиональный культуризм и вернуть себе титул Мистер Олимпия. За четыре года, прошедшие после выхода на экраны «Качая железо», культуризм как вид спорта значительно вырос. По всей стране, как грибы после дождя, появлялись оздоровительные клубы, и ключевой частью занятий в них были силовые упражнения. Джо Голд продал свой старый клуб и построил новое большое заведение у самого пляжа, получившее название «Уорлд джим», двери которого были открыты не только для мужчин, но и для женщин.
Состязания за титул Мистер Олимпия процветали. Джо Уайдер периодически продолжал предпринимать попытки расширить границы культуризма, и в этом году Международная федерация культуризма проводила первенство в Австралии, в Сиднее. На самом деле мне предстояло освещать это событие в качестве специального корреспондента телекомпании Си-би-эс. Эта работа сулила неплохие деньги, однако всякое желание заниматься ею испарилось бесследно, как только во мне вспыхнуло желание снова участвовать в соревнованиях. Этот образ, кристаллизуясь в моем сознании, становился все более неотразимым. Возвращение титула Мистер Олимпия явилось бы лучшей подготовкой к съемкам «Конана». Это показало бы всем, кто на самом деле король – и кто на самом деле варвар. В течение трех последних лет титул удерживал Фрэнк Зейн; помимо него, еще не меньше десяти участников рассчитывали на победу, в том числе те, кого я ежедневно видел в тренажерном зале. Одним из них был Майк Ментзер, уроженец Пенсильвании пяти футов восьми дюймов роста, с черными отвислыми усами, который в прошлом году финишировал вторым с минимальным отрывом. Ментзер представлял себя как нового гуру силовых занятий и глашатая культуризма, постоянно цитируя философские высказывания писателя Эйна Рэнда. То и дело появлялись слухи о том, что я вернусь в большой спорт, и я знал, что если стану до последнего опровергать их, неопределенность не будет давать покоя таким, как Ментзер.
Сперва Мария посчитала мою затею глупой. «Теперь ты сам устраиваешь соревнования, – резонно заметила она. – Ты покинул культуризм чемпионом, и твое возвращение может настроить людей против тебя. К тому же, ты ведь можешь и проиграть». Я понимал, что Мария права, однако стремление участвовать в состязаниях не проходило. «Если тебе некуда девать энергию, лучше выучи испанский язык перед тем, как ехать на съемки в Испанию!» – сказала Мария. Она только что стала свидетелем поражения Тедди в борьбе за выдвижение кандидатом в президенты от Демократической партии, и новые подобные потрясения ей были не нужны. Всего несколько дней назад Мария страшно расстроилась, когда Мухаммед Али, возвратившийся в большой спорт, чтобы попытаться впервые стать четырехкратным чемпионом мира в тяжелой весовой категории, проиграл по всем статьям нынешнему чемпиону Ларри Холмсу. Ей это показалось очень символичным.
