les Estats du pays...» Устрялов интерпретировал так, что Годунов притворно велел созвать Собор, в то время как архаичное слово «deüement», производное от глагола «devoir» — «долженствовать», означало: «как и было должно», «надлежащим образом». См.: Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета / Сост. Ю. А. Лимонов, отв. ред. В. И. Буганов. М., 1982. С. 60–61 (французский текст), с. 152 (русский перевод), с. 227–22, комм. № 19;
Dunning Ch. Op. cit. P. 105, com. № 98. К сожалению, эта ошибка устряловского перевода долго воспроизводилась в литературе о Земских Соборах (см., например:
Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв. М.; 1978. С. 146).
70
Этот экземпляр происходил из личной библиотеки Николая II и был подарен Хаугтонской библиотеке князем Лобановым-Ростовским.
71
Россия начала XVII в.... С. 155. Это соображение приводится как важный аргумент в доказательство того, что Маржерет не был католиком к моменту поступления на русскую службу (Там же. С. 35).
72
Имеется в виду Дворец Правосудия Palais de Justice — место расположения Парижского парламента и других судебных курий. Галереи Дворца Правосудия были к тому же излюбленным местом прогулок парижской публики. Здесь размещался один из двух важнейших центров книжной торговли. В отличие от университетского квартала, где шла торговля в основном религиозной, учебной и научной литературой, книгопродавцы, обосновавшиеся в галереях Дворца, специализировались на юридических книгах и литературных новинках, отечественных и переводных (подробнее см.: Берелович А., Назаров В. Д., Уваров П. Ю. Как издавали записки капитана Маржерета — наст. изд. С. 17–18). — А. Б., П. У.
73
Гиймо Матьё (Guillemot Mathieu) (?–1612), парижский книготорговец. О нем подробнее см.: Берелович А., Назаров В. Д., Уваров П. Ю. Указ. соч. С. 17-18. — А Б.
74
В привилегии так и стоит «de l'estat et empire» («о состоянии»), что несколько расходится с титульным листом как этого, так и последующего издания. В привилегии 1668 г. предлог «de» отсутствует. — П. У.
75
Перре Анри (Henri Perret), королевский секретарь, докладчик Палаты прошений (рекетмейстр) Королевского совета Генриха IV. — П.У.
76
Генрих IV Бурбон (1553–1610), король Наварры (с 1563 г), король Франции (с августа 1589, коронован 27(17).02.1594 г., Париж открыл ему ворота 22(12).03.1594 г., в 1595 г. окончательно примирился с папой Климентом VIII. В литературе по-разному оценивается роль короля в подготовке и публикации книги Маржерета. Это во многом объясняется неясностями в его «Обращении к королю», которое в издании 1607 г. предшествует и «Предуведомлению к читателю», и собственно тексту книги. Что же посчитал необходимым сообщить на сей счет сам автор? Строго говоря, два факта. Первый — капитан «предпринял описание» России «по поручению» Генриха IV. Ни о форме, ни о времени полученного от монарха задания Маржерет ничего не говорит. Второй факт — аудиенция автора книги у короля: он выслушал капитана, высказался о «некоторой пользе», которую «великие государи извлекут» из описанных в сочинении «весьма примечательных происшествиях». В ходе приема выяснилось также, что Генрих IV «соблаговолил прочесть» текст Маржерета. Сопоставим эту информацию с хронологией возвращения капитана и другими обстоятельствами. Последняя точная дата пребывания капитана в России 14(4) сентября 1606 г., когда он находился в Архангельске. Около этой даты Маржерет отплыл оттуда на корабле, принадлежавшем, скорее всего, английской Московской компании. Время его путешествия трудно определить точно. Но при любом маршруте (через Англию, Голландию или же порты Германии) он вряд ли появился в Париже ранее первой половины — середины ноября 1606 г. Уже 2 марта (20 февраля) 1607 г. издатель книги получил на нее привилегию: процедура предполагала предварительное представление рукописи. Итак, на написание книги и на все повседневные и карьерные заботы — наем жилья и устройство жизни в Париже, поиски издателя-типографа, установление связей при дворе (напомним, что родные места Маржерета находились далеко от французской столицы) — у капитана оставалось почти наверняка никак не более трех месяцев. Думаем, что в таких обстоятельствах составление описания России с чистого листа вряд ли было выполнимой задачей даже для столь бравого и решительного воина, как Маржерет. Полагаем, что основные разделы своего сочинения он составил еще в России. В Париже капитан приноравливал текст к требованиям жанра описаний (уже вполне устоявшимся в европейском издательском деле), а главное — к «высочайшим» пожеланиям, исходящим от короля и его окружения. В частности, заключительный раздел, целиком посвященный разбору аргументов о подлинности или ложности «царевича Димитрия», выпадал из канона описаний государства, страны, общества или же попал в книге явно не на свое место (и в этом случае он был бы непропорционально велик). Но эта часть прекрасно соответствовала реальному интересу короля и его окружения, запросам столичной публики. Ее любопытство уже раздразнили донесения и брошюры о чудесном появлении сына и наследника царя Ивана-«деспота», о его победе в войне с могущественным государем далекой России, Борисом Годуновым, о недолгом его правлении и трагической свадьбе. Можно представить реакцию двора и читающего общества, когда в Париже оказался бургундский наемник-гугенот, не просто участник и очевидец многих драматических событий, но начальник личной охраны «царя Димитрия».
Догадывался ли Маржерет, находясь в Москве, о растущем интересе к тому, что происходило в России? Предполагаем, что он был неплохо осведомлен. На его глазах происходил интенсивный дипломатический обмен с рядом стран, но главное — с папским престолом; он имел доверительные беседы с самим царем и многое почерпнул от его польских секретарей и, возможно, кое-что от сопровождавших «царевича» иезуитов. Наконец, он общался с лицами, приехавшими на майские свадебные торжества, в том числе с купцами (одного французского торговца он называет по имени, но вряд ли им ограничивалось «представительство» Франции). Он знал наверняка или же уверенно догадывался о том, что убийство «царя Димитрия» и воцарение Василия Шуйского будет оперативно отражено в европейской печати. В Архангельске он вращался среди английских и голландских купцов, крайне заинтересованных в получении свежей информации из Москвы и ее передаче за рубеж (как известно, автором брошюры о майских событиях 1606 г. в российской столице был Уильям Рассел или Руссель — о нем см. коммент. 38 на с. 361 во 2-м разделе наст, издания). Наконец, от самого «царя Димитрия Ивановича» ему было известно о его намерении отправить
