летом 1606 г. посла к Генриху IV. Так что у капитана нашлось немало веских причин еще в России заняться заметками о ее устройстве. Сообразуя сказанное, предлагаем следующую гипотезу. Маржерет объявился в Париже уже с какими-то текстами будущей книги. Он (возможно, совместными усилиями с издателем М. Гиймо) довел сей факт до сведения короля и его советников, получив в ответ монаршее «поручение», сообщенное ему, скорее всего, кем-то из близких к Генриху IV лиц. Рукопись книги, а скорее, составленную на ее основе «меморию», король «соблаговолил» прочесть, видимо, где-то в конце января-февраля 1607 г. — вряд ли ознакомление и последовавшая за ним аудиенция далеко отстояли от 2 марта. Нельзя исключать того, что после беседы с королем капитан внес в рукопись какие-то поправки. Так ли это было или же случилось иначе, но вскоре книга Маржерета увидела свет и стала доступна обществу. Сказанное — лишь один из вариантов интерпретации той информации, каковую сообщил капитан во вступительных текстах и основных разделах книги и касающуюся вопросов ее написания. При любом истолковании несомненна личная заинтересованность Генриха IV в публикации сочинения и весьма вероятно составление автором еще в России текста ее описания, если не целиком, то в виде каких-то больших разделов. —
В. Н.
77
Христианский мир («Chrétienté») — не столько конфессиональный, сколько геополитический и культурный термин, самоназвание западноевропейской цивилизации. Входил ли в этот понятийный круг византийский (православный) культурный ареал и если да, то когда и в каких контекстах — ответить достаточно сложно. Во всяком случае мнение о том, что Венгрия является пограничной христианской страной, окруженной «неверными» (сарацинами), было вполне распространено во Франции. Еще в 1424 г. один из венгерских теологов, обучавшийся в Парижском Университете, пытался через суд доказать, что Венгрия не только древняя христианская страна, но находится на значительном удалении от сарацинских земель. Однако в годы османской экспансии XVI в. представление о Венгрии как о последнем бастионе христианства только усилилось. Именно прямые и казавшиеся порой неотвратимыми угрозы христианской Европе со стороны Османской империи резко усилили в середине 1520-х годов интерес к России как мощному христианскому (и православному) государству и потенциальному союзнику (см., в частности: Россия в первой половине XVI в.: взгляд из Европы / Сост., автор вводных ст., примеч., указателей — О. Ф. Кудрявцев. М., 1997). Этот фактор был значим и позднее при описании России, но уже не играл, как правило, ведущей роли. — В. Н., П. У.
78
Термин «абсолютная власть» имел несколько значений. Прежде всего он указывал на полную независимость правителя. Так, согласно позднесредневековым определениям, король Франции являлся абсолютным государем, то есть «императором в своем отечестве», независимым ни от императора Священной Римской империи, ни от папы. Именно независимость русского государя позволяла Маржерету именовать его императором. В этом же значении автор упоминает позднее о Казанском ханстве до его завоевания Иваном Грозным. В XVI и, особенно, в XVII веке термин «абсолютная власть» все чаще употреблялся в значении «неограниченной монархии». Распоряжения монарха, наделенного абсолютной властью, имели большую силу, чем обычаи страны, позитивное право или постановления различного рода представительных учреждений. При этом всячески подчеркивалось, что абсолютная власть не тождественна тирании и деспотизму. Негативные коннотации термин обретает лишь накануне и во время Французской революции. Определение Маржеретом характера власти московского государя в данном случае не содержит никакого осуждения, а скорее, наоборот, сообщает читателям позитивную оценку. — П.У.
79
«Le bon ordre et pollice du dedans» — слова «порядок» и «управление» не были полностью синонимичными. Во Франции XVI–XVII вв. термин «ordre» означал богоустановленную упорядоченность мира, и долг монарха заключался в поддержании общих принципов порядка и равновесия. Термин «police» указывал на действия короля по поддержанию этого порядка и включал в себя все относящееся к королевской службе во имя общего блага. — П.У.
80
Вогренан Байе де, Филипп (Vaugrenan Baillet, Philippe, sieur de) (1555 — окт. 1595) — французский капитан, во время религиозных войн действовал на стороне короля Генриха IV. В 1589–1595 гг. возглавлял оборону г. Сен-Жан де Лон в Бургундии от войск Католической Лиги, под его началом и воевал Жак Маржерет. Умер в должности коменданта Сен-Жан де Лон. Генрих IV посетил город (один из немногих своих оплотов в Бургундии) в июне 1595 г. уже после коронации (в феврале 1594 г.). — П.У.
81
Маржерет перечисляет монархов, которым он служил как наемник-профессионал, почти наверняка в хронологической последовательности. В таком случае, в государе Трансильвании (Семиградья) следует видеть Сигизмунда Батория (Батори), княжившего там с перерывами в 1588–1602 гг. Вообще в последней трети XVI в. дунайские княжества (Валахия, Трансильвания, Молдова) были объектом постоянной борьбы между Османской империей, Габсбургами и Речью Посполитой. С формированием в 1593 г. «Священной Лиги» (ее ядром была Священная Римская империя германской нации во главе с австрийскими Габсбургами) Сигизмунд вошел в ее состав в начале 1594 г. под патронатом императора Рудольфа II. После поражения в конце октября 1596 г. от турок имперских и венгерских войск (см. коммент. 42 в наст, разделе) ситуация в регионе (весьма сложная из-за множества противоречивых интересов) оказалась еще запутанней, чем обычно. Внешние факторы не ограничивались Империей и Турцией, в борьбу все более втягивалась Речь Посполитая (и в целом, и отдельные группировки магнатов), а с 1595–1596 гг. — Валахия. В итоге Сигизмунд всего за 6 лет трижды отрекался от власти в Трансильвании и, соответственно, дважды возвращался. Первый его отъезд произошел в апреле 1598 г.: по декабрьскому соглашению 1597 г. он получал от императора два герцогства в Силезии и годовую ренту, отказываясь от власти в Трансильвании (здесь Сигизмунд как бы развивал договор 1595 г., по которому Рудольф II наследовал его права в случае бездетной смерти трансильванского правителя). Причем в мае 1598 г. эрцгерцог Максимилиан публично (под давлением императора) отказался от своих претензий на трон в Речи Посполитой, что, казалось бы, предполагало ее невмешательство в трансильванские коллизии. По одному из вариантов эрцгерцог и намечался в качестве верховного правителя Трансильвании. Но события пошли совсем иначе. Уже в августе 1598 г. государственное собрание призвало Сигизмунда, вскоре вернувшегося в страну Последний, не получив немедленной и достаточной помощи в Вене, стал искать ее в другой стране, вызвав двоюродного брата Андрея (Андраша) Батория, католического прелата в Речи Посполитой. Кандидатуру последнего
