восстания жителей Москвы против польских и литовских гостей, прибывших на царскую свадьбу 17(27) мая 1606 г. —
В. Н. 86
Отсчет «возвышения» «моего господина Димитрия» Маржерет явно ведет со дня начала военной кампании. Отсюда и «два года». — В. Н.
87
Наследник престола, будущий король Франции Людовик XIII (1610–1643). В 1606 г. дофину было пять лет. Политики и придворные начала XVII в. на все лады подчеркивали его сходство с Генрихом IV, видя в этом залог продолжения долгожданного мира и процветания королевства. В массовом порядке печатались изображения королевской семьи или отдельно портреты дофина, где подчеркивалось его сходство с королем. Ведь за последние сорок лет у французских королей не было наследников по прямой линии, что имело катастрофические последствия для страны. — П.У.
88
Речь идет о Крымском ханстве, образовавшемся при распаде Золотой Орды во второй четверти XV в. В момент написания Маржеретом своей книги других суверенных ханств (Казанского, Астраханского, Сибирского), выделившихся из Золотой Орды при ее развале, уже не существовало. — В. Н.
89
Ликвидация ордынской зависимости произошла в правление великого князя Ивана III. В современной литературе этот факт относят или к 1472 г., или к 1480 г. (последнее, на наш взгляд, предпочтительней — Назаров В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М., 1983. С. 33–56; ср.: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 154-182). — В. Н.
90
Маржерет придерживался той традиции в описании России, когда герцогский титул приравнивается к титулу великого князя. Московское княжество образовалось в последней трети XIII в., первым московским князем стал кн. Даниил Александрович. Титул великого князя закрепился за его вторым сыном, Иваном Калитой, двумя сыновьями последнего и всеми последующими государями из династии московских Рюриковичей (последний — царь Федор Иванович). — В. Н.
91
Маржерет точно фиксирует иерархию великокняжеских титулов, не объясняя, правда, ее происхождения, что, впрочем, вряд ли входило в его задачу. Дело в том, что княжества Северо-Восточной Руси, находившейся в политической и экономической зависимости от ханов Золотой Орды, объединялись по их воле, а отчасти в соответствии с добатыевской традицией в иерархическое сообщество во главе с Великим княжением Владимирским. В отличие от доордынских времен этот княжеский стол не был наследуемым, передача ярлыка на него была исключительной компетенцией ханов Золотой Орды. На протяжении XIII — начала XIV в. территория собственно Владимирского великого княжества росла за счет выморочных княжений. Сам великий князь Владимирский обладал рядом прав, преимуществ, но и обязанностей. Именно он отвечал за доставку (а в ряде случаев и за сбор) выхода (дани) в Сарай, он возглавлял соединенные силы княжеств в походах, предпринимаемых по приказу хана. Соответственно, после пребывания какого-то князя на великокняжеском столе во Владимире титул великого князя как бы распространялся и на его родовое княжение. Так, в XIV–XV вв. великими князьями титуловались стольные князья тверские, московские, нижегородско-суздальские. В разные периоды XIII–XIV вв. владимирский стол объединял от 7 до 10 княжеств. По завещанию 1389 г. великого князя Дмитрия Ивановича Донского, так или иначе санкционированному ханом Тохтамышем, Владимирское великое княжение стало «наследуемой вотчиной» московских монархов. С тех пор только в их полном титуловании мог употребляться, и притом на первом месте (до 1547 г., когда был принят еще и царский титул), титул великого князя Владимирского. Заметим, что Рязанское, Смоленское княжества и оставшаяся часть Черниговского княжения в государственно-политическую систему Владимирского княжества не входили. Изменение в статусе Владимирского стола в конце XIV в. привело к уравниванию формального статуса всех княжеств Северо-Восточной Руси при сохранении их зависимости от Орды. — В. Н.
92
Это наблюдение Маржерета чрезвычайно важно для понимания этнической (и государственной) самоидентификации российских людей в конце XVI — начале XVII в. особенно в контексте идущих ныне дискуссий. — В. Н.
93
Указание Маржерета на местоположение Черной Руси и на последовательность титулов польского короля при перечислении объектов владения в титулатуре великого князя Литовского соответствуют реалиям эпохи. Под Подолией он понимает северо-западную часть современной Украины, а в других местах своей книги вообще украинские земли или даже большую их часть. — В. Н.
94
Париж мог претендовать на звание «столицы» с 987 г., со времени вступления на престол династии Капетингов, графов Парижских. Реально роль главного города королевства Париж начинает играть со второй половины XII века. «Миф о Париже» объяснял духовное лидерство города тем фактом, что его первым епископом был ученик апостола Павла Дионисий Ареопагит. Все бы хорошо, тем более, что первого епископа Парижа действительно звали Дионисием. Но беда в том, что новозаветный Дионисий не был Ареопагитом, а оба они не имели никакого отношения к Парижу — П. У.
95
Маржерет не разъясняет принцип подсчета лет применительно к Москве как столице: идет ли речь о стольном граде великого княжения Московского (тогда цифра должна приближаться к 300 годам), или же речь идет о столице двух объединенных великих княжеств (в этом случае следует говорить о 220 годах), или же он говорит о Москве как о политическом и государственном центре всей России (тут дело ограничится примерно 120 годами). — В. Н.
96
Маржерет включил в краткий царский титул редко встречающийся термин «господарь» вместо «государь», возможно, вследствие своего опыта ознакомления с титулатурой великого князя Литовского. Формула «всея Руси» (по капитану — «всея Россия») закрепилась в официальной, и притом различной (по видам) документации в России (так или иначе исходящей от имени правящего монарха) с 1470-х — середины 1480-х гг. Ранее эта формула использовалась, не всегда, правда, последовательно, на монетах, печатях, а также в официальных документах московских государей, направленных в адрес новгородских или псковских властей и т. п. (подробнее см.: Филюшкин А. И. Титулы русских государей. М.; СПб., 2006. С. 159–167 и др.). — В. Н.
97
Измерение протяженности европейской части России — от Нарвы до Архангельска, — предлагаемое Маржеретом, уникально и почти наверняка объясняется личным опытом капитана. Он прибыл в страну в составе небольшой группы наемников, завербованных русским послом в Империю дьяком Аф. Власьевым.
