Когда мастер Зигмунд попросил рассказать, с чем связано это срочное собрание, паладин Винфрид, командир элитного подразделения, являющийся к тому же двоюродным племянником самого лорда Хродгара, рассказал, что Сальвия, которого он называл «недомерком», много раз пытался хитростью попасть на Остров, а теперь с помощью подельницы он был от него уже в последнем шаге, тем самым ставя их секретную операцию под угрозу, и если бы его правой руке, барону Магготу, не понадобилось проверить шлюп с припасами до отплытия, то ситуация могла бы обернуться весьма трагично.
— Барон Маггот, — хрюкнул Сальвия, указывая на стоящего рядом с паладином, как стенка, орка, и в голос рассмеялся, но грозный взгляд генерала Ламбака охладил его веселье, и юноша вновь уставился в пол.
Громила-орк сжал кулаки, но Сальвия лишь окинул его презрительным взглядом, и сам генерал орков его в этом поддержал. Потом мастер Зигмунд спросил несколько раз у Сальвии о цели его поступка: почему ему так нужно было пробраться на тот остров, но Сальвия упорно молчал.
— Мы полагаем, что этот юноша — шпион, посланный из Адена, — доложил важным тоном паладин.
— Этот юноша, как Вы, маркиз Винфрид, смели выразиться, — племянник самого вождя Какаи! — грозно прервал его генерал Ламбак. — На каком основании Вы, милорд, сделали такое странное предположение?
— Иначе к чему такое молчание? — огрызнулся паладин. — Если этот ваш племянничек сам не хочет ничего рассказывать, то мы вольны предполагать любой подходящий нам вариант.
— Не будем забывать, маркиз, — спокойно вмешался в разговор темный эльф в манто, — что связь этого юноши с лидером племени орков гораздо теснее, чем та же у Вас, и он, позвольте заметить, даже ни разу не попытался использовать ее для получения должностей или титулов, — эльф едва заметно усмехнулся, а паладин, чертыхнувшись про себя, замолчал.
Но тут барон-орк, стоявший рядом с паладином и затаивший злобу на Сальвию, вырвался вперед и сбивающимся голосом и тыкая пальцем в соплеменника завопил:
— Да эта собака вообще не имеет никаких прав: его мать была изгнанницей, а отец проклят самой судьбой. Вот он теперь и пытается состроить из себя хоть что-то, узнать секреты, а то и украсть результаты наших исследований, и выслужиться перед проклятыми южанами.
Сальвия, побагровев, бросился было с кулаками на ревущего верзилу, но по команде мастера Зигмунда охрана схватила обоих, не давая им сцепиться. Громилу держали аж три солдата, пока паладин его наконец не успокоил.
— Сальвия, последний раз прошу объяснить нам: что ты искал на том корабле? Что тебе нужно было на Острове? — еще раз учтиво спросил мастер Зигмунд.
— Толкат, Шалвиа! Гажон! — прокричал генерал Ламбак.
Но Сальвия молчал. Тогда Аделаида нашла единственно верным самой рассказать все Совету.
— Он хотел найти яйцо динозавра, — громко сказала она, и шум в зале утих.
— Зачем ему яйцо динозавра, что за бессмыслица? — вскричал мастер Зигмунд.
Сальвия пытался заткнуть стоящую рядом подружку, но ей все же удалось вкратце пересказать легенду о Первом Орке, восседающем на гигантском ящере, а также поведать Совету о мечте Сальвии вырастить себе такого же питомца.
Когда объяснения эльфийки исчерпали себя, на минуту в зале воцарилось гробовое молчание, а затем вся публика словно взорвалась: Сальвия чуть не плакал, орк-генерал прикрыл лицо большой ладонью, а паладин, его друг верзила и стоящий поодаль скрюченный темный эльф, а вместе с ними и все охранники, хохотали, схватившись за животы.
— Пламя Паагрио, Вестник Бога!!! Ха-ха-ха, — орк-громила уже чуть не катался по полу от смеха, потом подошел к Сальвии и, ткнув его мясистым пальцем в грудь, промычал: — Ты — недоорк, и даже сама огненная корона Паагрио не сделает тебя одним из нас.
Мастер Зигмунд призвал всех к спокойствию и, когда хохот и насмешки утихли, вынес приговор: за многократное нарушение запрета в отношении дела государственной важности в течение всего следующего года Сальвии будет запрещено пересекать территорию Руна и всего королевства Элмор также. Оружие ему будет возвращено, а сам он с первыми лучами солнца должен покинуть столицу через телепорт на Бессмертное Плато, где и обязуется провести весь будущий год безвылазно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не так плохо, да? — шепнула Аделаида Сальвии, который все еще стоял молча рядом, но тот даже не взглянул на нее.
— А что с этой? — раздался вдруг скрипучий голос из глубины залы. — Она, судя по виду, тоже недоэльф. Наверное, такая же изгнанница, как его мать, — это в разговор вмешался скрюченный темный эльф в фиолетовом хитоне, подвязанном широким золоченым кушаком. Он ехидно выглядывал из-за спины блистательного паладина, своего командира.
Аделаида обдала говорящего насмешливым взглядом. Видно, спокойствие женщины еще больше раззадорило эльфа. Он медленно, как тень, выплыл из-за спины маркиза Винфрида, подошел к стоящей в центре зала эльфийке и снова обратился к Совету:
— Ну, что прикажете делать с этой беженкой? А давайте и ее отправим к оркам!
— Не надо! — закричал с хохотом орк-громила. — А то все Бессмертное Плато в скором времени заселят ушастые недоорки.
Тут их смех был грубо прерван внезапным параличом, охватившим обоих. Все оглянулись: темный эльф в сияющей тунике семенящей походкой подошел к замершему на месте собрату и, грозно глядя тому в глаза, проговорил медленно и четко:
— Думай головой, прежде чем кидаться своими предположениями направо и налево. Эта особа, — он указал на подсудимую кистью правой руки, украшенной крупными кольцами с драгоценными камнями, — дочь Его Светлости герцога Хаэла, герцогиня Аделаида. И если еще одно слово, оскорбляющее Ее Светлость, вылетит из твоего рта или пасти вашего зеленого приятеля, я тебе обещаю, что это вас отправят на Бессмертное Плато, и пусть тогда вождь Какаи сам решает судьбу никому не известного выскочки и его друга, предателя племени.
Взмахом руки грозный эльф отменил паралич, и все трое, включая паладина, поклонившись Совету, удалились из зала суда. Сальвия вдруг посмотрел на спутницу такими презирающими и полными ужаса глазами, словно та его предала. Меж тем к нему подошел генерал и увел для разговора, а эльф в черном манто приблизился к Аделаиде.
— Герцогиня, мне кажется или Ваше положение действительно оказалось для Вас новостью? — лукаво спросил он.
Аделаида обескураженно и беспомощно глядела то на него, то на дверь, в которой скрылись орки, но потом ясность происходящего вернулась, и она, бросив гневный взгляд на эльфа, ответила:
— У меня, вообще-то, два родителя, и позвольте мне взять статус того из них, которого выберу я сама.
На темного мистика ее слова, похоже, не произвели никакого эффекта, потому что он упорно продолжал настаивать на своем:
— Вы носите сдвоенные мечи, Вы присягнули мастеру Олтлину, учителю своего отца, Вы обучились искусству темного танца… Разве это не указывает на Ваш выбор?
Она усиленно пыталась подобрать слова оправдания, но, к своему сожалению, признала, что ей нечего возразить эльфийскому магистру.
— Моя дорогая, — дружески произнес темный эльф, — будущее ждет Вас. Ваш отец превзошел все ожидания тетрархов, став сначала лидером войска темных эльфов, затем главой Северного Альянса, а потом и правой рукой самого лорда Годдарда, самой мощной военной провинции королевства Элмор. Он искал тебя столько лет и узнал о тебе, лишь когда ты пришла к мастеру Ангусу за советом. С тех пор он неустанно следил за твоей судьбой, и вот сегодня тот самый день — вы вновь обретете друг друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тут уж Аделаида знала, что сказать — чувства кипели, и крик боли вырвался наконец наружу.
— Отец прогнал мою мать, носящую меня под сердцем, — сжав кулаки, произнесла она. — Ее выставили, как дворняжку, оставив без всякой поддержки и покровительства.
Магистр пытался успокоить собеседницу, но ее злость, как бушующий поток, сметала все его попытки.
— А она любила его, — с болью в голосе произнесла Аделаида. — Любила искренне и всю жизнь. Когда я родилась, похожая на него, она не посмотрела на меня с презрением, не отдала. Наоборот, я напоминала ей о времени, когда она была счастлива, когда она была с ним… А Вы говорите: обретем друг друга! Да меня никогда у него и не было, как и его у меня. Тут не о чем больше говорить!
