– Описать мыслепередачу и её свойства, способы контакта, зависимость от полей силы; в пример взять любой случай по вкусу: тёмный-тёмный, светлый-светлый, тёмный-светлый... адепт-тёмный, адепт-светлый, адепт-адепт... цивил-маг... – на мгновение сокурсник замолчал. – Вроде всё.
– Не «вроде», а всё. Садись. Ты понял, Ли?
– Понял.
На его стол лёг белый лист, сложенный вдвое: значит, требуемый объём – четыре страницы. Четыре страницы, на последнем-то уроке. Тенки тоскливо глянул на лист.
– Можешь сесть, – Виллемис отошёл, оставляя благоухание до тошноты сладких духов, и Тенки опустился на место, подпёр рукой голову.
Стало быть, описать мыслепередачу. На примере из перечисленных Тардисом.
Пока ещё все они числились адептами, по полюсу магии – неопределившимися. Определение это, отход к тому или иному полюсу, выбор – произойдёт в конце третьего года обучения, для их курса – в апреле следующего года. Тогда класс разделится на три лагеря: светлые, тёмные, адепты-«серые».
И ставшие адептами, сделавшие выбор в пользу нейтралитета, возможности пользоваться обоими методами, оставаясь в середине, уйдут – в Королевской школе останутся лишь окончательно решившие.
Кем станет он, Тенки? Светлым, с твёрдыми принципами и опорой на веру в правильность своих поступков; или же тёмным, не зависящим от чужих законов и руководствующимся лишь собственным здравым смыслом, а то и попросту – желаниями?
Кем станет Ацу? Что выберет Дени-эльви? Эвисто? Всегда спокойный и молчаливый Намари? Кто из них останется, кто уйдёт, как ушёл когда-то Виллиэ Орувери?
Единственный боевой маг в школе, Йисх, был тёмным. Впрочем, в этом Тенки повезло: светлый вряд ли согласился бы ему помочь, тем более так, сходу, без расспросов. Что отнюдь, конечно, не означало намерения Йисха облегчить жизнь ученичку из нинъе – и когда придёт срок платить, ставший поручителем маг проследит за возвращением долга, не простив подопечному ни мелкой монеты. Впрочем, это вполне резонно: не выкладывать же денежки самому, из-за какого-то адепта-третьекурсника.
А до января всего два месяца, октябрю приходит конец.
Виллемис опять пошёл по рядам, и Тенки поспешно схватился за перо. Писать он будет о паре светлый-тёмный, тема самая обширная, самая просторная, не надо задумываться по мелочам. Перечислить, почему мысленная речь между ними практически невозможна, упомянуть о побочных эффектах типа головной боли и общего ухудшения самочувствия и завязать красивенько, беглым сожалением об отсутствии способа мысленной коммуникации в боевой паре. А, и не забыть ещё про близость магических профилей, потому как это тоже немаловажно.
Нет, адептом Тенки точно не останется. Из адептов не составляют боевых пар, и их не направляют на боевые задания. Адепты сидят в замке, исследуют, обучают, проверяют, изучают – дело само по себе неплохое, но не для этого когда-то он покинул Аксе.
Значит, тёмный – или светлый, и все те проблемы в общении с напарником, о которых сейчас Тенки пишет вполне теоретически, ему придётся испытать по-настоящему, на собственной шкуре.
Пару месяцев назад, когда Виллемис поделил их на пары и велел попробовать связаться друг с другом, товарищем Тенки оказался Намари. Нинъе чувствовал себя неудобно, отчего – огонь его знает, но не понимал, как общаться с этим высоким тихим парнем, словно оробел даже, внезапно оказавшись с ним лицом к лицу.
О Намари Тенки вообще знал исключительно мало, хотя шёл уже четвёртый год с тех пор, как нинъе появился в этом классе. Любопытства к светловолосому валиссийцу этот флегматичный элхе никогда не проявлял, сам не заговаривал, разве что при встрече где-нибудь в школьных коридорах отвечал на приветствие едва заметным кивком. Пару раз Тенки видел Намари беседующим с Мурасе-Ито или Эвисто, или Дени-эльви, но сам не мог припомнить случая, когда бы состоялся обмен репликами между ним с щингейцем.
Может, конечно, Намари брезговал общаться с деревенским нинъе. Однако и неприязни он никогда не проявлял.
Повинуясь команде Небесного, адепты пробовали нащупать друг друга, поймать нить посланной мысли. Тогда, помнится, у Тенки ничего не вышло. Впрочем, мало у кого получилось.
Больше в паре с Намари нинъе никогда не оказывался. «Говорил» с Тардисом, с Мурасе-Ито, с Эвисто и, разумеется, самим Виллемисом – вот с этим всегда чудилось, что лежишь на огромном столе, привязанный за руки, за ноги, а над тобой склоняется Небесный и в пальцах его блестит скальпель.
Легче всего обмен мыслями происходил с Ацу – Виллемис бросил свысока, дескать, близкие профили. Кстати, вот и наглядный пример полезности близких профилей при мыслепередаче. Тенки помусолил языком кончик пера, скривился и брезгливо сплюнул: совсем забыл, что держит в руках не грифельное перо, а чернильное, на вкус гадость жуткая.
И продолжил укладывать мысли на бумагу.
– Учитель, – вежливо обратился к Небесному Эвисто, когда класс зашумел, передавая вперёд по рядам бумажные стопки.
– Да? – откликнулся голубоволосый, устремил на адепта холодный взгляд из-под приопущенных век.
– Скажите, а чем мы будем заниматься во второй половине года? Какие учебники надо читать на каникулах?
– Учебники? – Виллемис призадумался. – Вам уже говорили об испытаниях в условиях низкого магического фона?
– Э-э, – смутился Эвисто, – кажется... Йисх-илиэ что-то такое...
Небесный поморщился, услышав от адепта смесь прозвища и вежливого суффикса. Назвать Йисха иначе было невозможно, никто в школе не знал его настоящего имени, но сочетание «Йисх-илиэ» – возмутительное нарушение всех правил чистой элхеязычной речи, было для стремившегося к идеалу Виллемиса, верно, как нож по сердцу. Однако и ему приходилось терпеть.
– Вот как, – ответил преподаватель рассеянно, – следовательно, то же относится и к урокам ментальной магии. Повторение и закрепление – со скидкой на условия. Умение подпитаться от внешних источников, использование своих амулетов.
– Учитель, позвольте!
– Да, Химилиэ?
– Но мы ещё не прошли до конца курс творения амулетов.
– Так значит, вы пройдёте его после каникул, – Виллемис пожал плечами, не позволяя сбить себя с толку. – Урок окончен, вы свободны. Ваши ошибки мы разберём на первом же уроке, а пока подумайте, какие именно неточности вы могли допустить. И не забывайте тренироваться на каникулах, мои дорогие, иначе всё, заученное с таким трудом, вылетит из ваших юных, весьма одарённых, но, увы, чрезвычайно легкомысленных голов.
– Тенки, – при выходе из аудитории нинъе услышал голос Ацу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
