С этими словами он ушёл, а Реймонд начал собираться, размышляя. Перманет драконис, драконье говно, явно дело было в нем! Тем не менее к Реймонду вместе с лечением, возможностью колдовать и пользоваться обеими руками вернулся и прежний жизнерадостный взгляд. Лениво-раздолбайский, как его именовала Агата. Неважно. Главное, Реймонд был уверен, что справится с проблемами, если не сам, так с помощью всех остальных магесс.
Два мастера и Агата — это сила!
— Привет, Мурзик! — подхватил он кота. — Скучал без меня?
Кот дернулся, вырвался и удалился, выразительно помахивая хвостом, мол, не скучал. Реймонд расхохотался, сделал колесо не хуже Хосе, чуть не улетел с лестницы, и снова расхохотался. Даже то, что все собрались в мастерской деда, не испортило ему настроения.
— Я перенастроила триплет Дорвина, — зачем-то пояснила Агата, сидевшая чуть в стороне.
Рядом с ней сидела хмурая Маэра под приглядом строгого взгляда домны Киэры. Хосе жался к мастеру Августине, мастер Светла сидела посредине, как бы разделяя собой местных и приезжих. Гиозо стоял сбоку от входа, привалившись к стене.
— Итак, все в сборе, — сказал он. — Приступим! Если кто-то еще не догадался, то здесь все посвященные в так называемую «тайну магистра» — то, что Реймонд Хатчет некоторое время выдавал себя за своего же дедушку при помощи магии иллюзий.
По лицу Светлы пробежала тень. Хосе явно скучал и рвался на улицу, остальные смотрели немного недоумённо.
— Простите, — сказала донья Августина, — но у меня масса дел, недописанных писем, опытов и скучающий ребёнок.
То есть оружие страшной разрушительной силы. Гиозо, правда, и бровью не повел в ответ на эту «угрозу Хосе».
— И вообще, здесь нет оборудованной лаборатории, так что я собираюсь вернуться в Каркадас. Поверьте, там никого не интересуют здешние горы и Перпетолис в целом, но если надо, то я готова принести требуемую клятву, что буду молчать о тайне магистра.
— Не в клятве дело, — покачал головой Гиозо, — хотя к ней мы ещё вернемся. Просто все знающие тайну — близкие к магистру люди, что вполне объяснимо. Но эта же близость ставит под угрозу слишком многое, включая жизни вас и близких вам людей.
Реймонд озадаченно моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. Может, у него просто ещё мысли на место не встали после вчерашнего забега по кабакам? Или Гиозо ненароком зацепили магическим лечением (не сама же по себе рука вернула себе здоровый вид?), и он теперь несет ерунду?
— Поверьте, я очень хочу объяснить и очень хочу, чтобы вы все поняли, — устало вздохнул Гиозо, — но столько всего случилось и происходит прямо сейчас, и столько надо успеть, что мысли путаются.
— Тогда лучше всего начать с самого начала, — подсказала Агата.
— Спасибо, — улыбнулся ей Гиозо.
И то и другое было произнесено всерьёз, без тени насмешки. Реймонд задумался — может, у него просто предсмертно-похмельные видения, а сам он лежит в каком-нибудь кабаке, закатившись под лавку и готовясь отойти к Спасителю?
— Не все знают, но я ровесник короля Гарриша и мы дружили в детстве, — произнёс Гиозо спокойно, словно речь шла о вчерашнем дожде.
— Люсиль говорила, это потому что вас украли феи! — радостно заявил Хосе.
Агата и донья Августина немедленно хором воскликнули:
— Чушь!
— Такого мне ещё не говорили, — усмехнулся Гиозо.
— Суеверие это очень распространено и связано оно с предыдущими владельцами Сардара, в числе которых были и феи, — занудным тоном пояснила донья Августина. — Как и любое устойчивое суеверие оно базируется на двух опорах: невежестве относительно магии и магических инцидентах, внешне подтверждающих суеверие.
Светла молчала, разглядывая что-то в районе ног Реймонда. Скорее всего, ей это было неинтересно, хотя в университете Прагса это должны были объяснять.
— В самой распространенной версии суеверия, — продолжала Августина, благо слушатели внимали, даже Хосе притих, — человек, зайдя куда-то под землю, холм или гору, оказывался в мире фей, где ел, пил, веселился и беспечно проводил ночь, а когда выходил наружу, там проходило много лет. Вплоть до того, что те, кого он знал детьми, уже были глубокими стариками, а проведший ночь у фей так и оставался молодым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Гиозо кивнул. Несмотря на свои предыдущие слова о делах и спешке, он стоял со скучающим видом, привалившись к стенке возле двери, словно никуда не торопился.
— Внешне всё сходится, вы, дон Гиозо, остались молоды и где-то пропадали много лет. Это то, о чем я говорила ранее: внешнее подтверждение суеверия, — продолжала донья Августина.
Реймонд ощутил сильнейшее желание сбежать из этого университета и пойти пить пиво.
— По факту же мы имеем следующее, — начала загибать пальцы донья. — Во-первых, то, из-за чего родилось такое суеверие. Замкнутые пространства с накопленным магическим зарядом, это та часть, где речь идет о спуске под землю или гору. В суеверии часто фигурирует «земля расступилась» или «скала треснула», это следствие накопления магического заряда. Затем с человеком происходит следующее: непривычный к магии, он попадает под воздействие заряда и теряет сознание. Также мастер Плитвик убедительно доказал, что в случае близнецов Горли на Имеоне действительно имел место перенос во времени, но повторить его осмысленно просто невозможно. Выглядящий молодо человек есть лишь следствие воздействие заряда, который сохраняет тело. Затем, в какой-то момент, целостность накопительной камеры нарушается, и человек приходит в себя.
— А когда будут феи? — не удержалась от вопроса Маэра и тут же смутилась.
— Их не будет, — безжалостно ответила Августина. — Феи и прочие обитатели Сардара не любили людей, из-за этого нашим предкам вначале пришлось высадиться на Имеоне, а потом долгое время сражаться, выжигая огнем, мечом и магией Сардар, потому что вопрос стоял так: или они, или мы. Только война, поход Первого императора, после которого образовались Огненные Земли за морем, положили конец этой угрозе. Так что феи и прочие «невыразимо чудесные существа» есть лишь плод воображения тех, кто попал под воздействие магического заряда. Это во-вторых. В-третьих, воздействие такого количества энергии опасно даже для тренированного мага, не говоря уже об обычных людях. Если помните, в суевериях частенько подчеркивается, что вернувшийся не смог жить среди людей, тосковал и однажды его обнаружили мертвым возле холма и горы. Конечно же, это была не тоска, просто сознание человека было искажено многолетним воздействием заряда, а когда тот истекал из него, то тело погибало. Попытки вернуться — неосознанное стремление снова окунуться в среду с повышенной плотностью магической энергии.
Реймонд слушал через силу, размышляя про себя о том, что занудные исследователи — беда похлеще любого монстра из сказок.
— И отсюда мы переходим к четвертому пункту, то есть к вам, дон Гиозо. При внешне молодом виде, вы — мастер меча. За «одну ночь у фей» такому не научишься. Вы уже много лет храните короля Гарриша Второго, при этом не изменяясь и оставаясь молодым, хотя и не находитесь «в мире фей». И, повторюсь, вы уже много лет охраняете короля и Перпетолис, ведете себя разумно, не рветесь вернуться куда-то. Отсюда можно сделать вывод, что с вами случилось что-то иное.
Маэра сидела с кислым видом «сказку разрушили!» Домна Киэра, наоборот, похоже, уже предвкушала рассказ, как настоящая мастер подтвердила, что Гиозо Алариш никакой там не засланец фей, а самый настоящий горец, сумевший сходить куда-то за молодостью, всех обмануть и вернуться.
— А что, что случилось-то? — потребовал Хосе, дергая маму за накидку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я не знаю, милый, я не пророк, не ясновидящая и не гадалка. Без обследования тела дона, — Августина, похоже, даже не заметила, как это прозвучало, — Гиозо я не смогу сказать, что с ним случилось. Либо он сам может тебе рассказать, если захочет.
— Победишь меня в поединке — расскажу, — небрежно пообещал Гиозо.
Хосе аж вспыхнул и заёрзал, потянулся за деревянным мечом, явно собираясь немедленно приступить к тренировкам. Хорошо хоть про дона Перона — национального героя Каркадаса — не разорался.
