Я прошёл к центральному креслу и уселся на него. Оказалось, что оно мне вполне подходит. Конечно, оно было твёрдым, ведь мне приходилось сидеть на голом камне, но всё же оно было достаточно удобным. Я положил руки на стол и всмотрелся в даль зала. И тут моё внимание привлёк стол. На его поверхности тоже змеились какие-то символы. Я начал водить пальцами по замысловатым линиям. Раз… другой… третий… Не знаю, почему я водил по ним пальцами правой руки, на которой всё ещё пламенел шрам, полученный в битве с чудовищем.
Три раза…
Линии стали ярче. Может, я просто стёр с них пыль? Я взглянул на другие символы, но те, что лежали передо мной, светились ярче всех.
Откуда-то… может прямо в воздухе… родился звук, чуть похожий на звук рога. И кроме того, послышался бой барабана. Или же это был хор голосов, звучащий на одной ноте? Я никогда раньше не слышал такого звука. Я невольно вскочил с кресла, и ухватившись руками за его спинку, широко раскрытыми глазами всматривался во мрак зала, стараясь определить, откуда исходит этот звук.
Он повторился три раза. Последний раз звук пришёл откуда-то издалека, я даже решил, что это просто эхо. Мрак, который не могло побороть даже сияние надписей над камином, всё сгущался.
У меня возникло ощущение, что крепость, куда я вошёл, стала как-то меняться. Ничего не видя во мраке, я чувствовал, что вокруг меня что-то происходит. Я сжал спинку кресла так, что острые углы врезались мне в ладони. Темнота стала непроницаемой. Я падал… или летел… или меня тащили… куда-то в другое место — а может в другое время — откуда бежать было невозможно.
Глава одиннадцатая
Видимо, эта чернота была вызвана каким-то колдовством, и когда я очнулся, то сразу понял, что всё случившееся — не сон, хотя мне очень хотелось бы, чтобы это было сном. Я сидел в кресле за столом, но когда взглянул на зал, то увидел, что он кем-то заполнен. Я попытался рассмотреть тех, кто там находился, но все они казались подёрнутыми дымкой и я не смог ясно рассмотреть их. Перед моими глазами проплывали только смутные очертания фигур, да бледные размытые цветовые пятна, я не смог рассмотреть ни одного лица. У меня возникло ощущение, что многие из тех, что возникли в зале, походили на меня, но среди них попадались и другие, незнакомые мне формы тела — некоторые красивые, некоторые уродливые. Но все они дружески общались между собой.
Стало ясно, что в зале происходит празднество по какому-то торжественному поводу. Это я скорее почувствовал, чем услышал. Вокруг слышались какие-то звуки, но они мало походили на голоса. Скорее это напоминало шелест волн на песчаном берегу.
Я наклонился вперёд, стараясь рассмотреть, сидевшего передо мной. Я до боли в глазах всматривался в него, а затем повернулся направо. Рядом со мной сидела женщина в платье янтарного цвета. Но лицо её также осталось для меня расплывчатым пятном. Когда я взглянул влево, то увидел, что мой сосед — мужчина, больше я ничего не мог сказать о нём.
Продолжая крепко держаться за ручки кресла, я ждал, что же произойдёт дальше — либо они все исчезнут, либо каким-то образом изменятся. Но ничего не происходило, за исключением того, что эти туманные формы двигались, ели, пили, поднимали кубки, переговаривались. Они оставались в своём мире, куда я не мог войти, а мог только смотреть на него со стороны.
Только одно чётко светилось в этом зале — надписи на столе прямо передо мной. Они полностью присутствовали И в моём мире, я видел их ясно и отчётливо, и глаза каждый раз возвращались к ним, когда меня начинала утомлять нерезкость зрения. С большими усилиями я оторвал руки от ручек кресла, протянул их вперёд и коснулся пальцами линии символа. Если они так заколдовали меня, то возможно, смогут вернуть и обратно.
Мне пришлось собрать все силы, чтобы пальцы не дрожали. Значит, мне нужно провести пальцами по этим линиям. Три раза, и что же случится, если я сделаю Это? Я сжал зубы и нажал. Линии были холодными, как будто я опустил пальцы в родник.
Так… так… так…
Один, два, три раза. Я сделал это, сконцентрировав на движениях всё своё внимание. И вдруг стал слышать голоса — далёкие, но достаточно громкие и чистые. Хотя язык, на котором они говорили, мне был непонятен.
Я рискнул поднять глаза. Теперь всё стало реальным, как будто освободилось от тумана, который окружал их всех. Здесь сидели мужчины и женщины, одетые с такой роскошью, какой я не встречал даже в домах богатейших наших лордов. Одежда их сверкала мягкими роскошными тканями разнообразных расцветок. Всех обвивали широкие пояса из драгоценных камней, сверкающие искрами воротники, кольца на пальцах движущихся рук.
Волосы у этих людей были тёмные, и почти все женщины на головах носили короны или диадемы, сверкающие драгоценными камнями так, будто они собрали все звёзды с неба, чтобы украсить себя. У мужчин тоже были короны, но их украшал только один большой драгоценный камень надо лбом. Короны были сделаны из золота, серебра, или же из какого-то красного металла, который был мне неизвестен.
Среди подобных мне людей, как я и предполагал, присутствовали и другие. Поблизости от себя за столом я увидел женщину, похожую на ту, которая явилась мне в лесу: Затем я; заметил мужчину — правда, это я думал, что он мужчина, — у которого всё тело было покрыто шерстью, а на лбу красовались два чёрных, рога, которые красиво гармонировали с его красными глазами. Единственную его одежду составляли два украшенных драгоценностями ремня, которые крест накрест стягивали мохнатую грудь. Затем мне показалось, что вдали я заметил кого-то с крыльями, сложенными за спиной. Но когда я попытался рассмотрел его повнимательнее, чтобы убедиться, что это не то крылатое чудовище, с которым мне довелось познакомиться, до меня кто-то дотронулся. Рука осталась лежать на моей руке.
— Лорду не нравится весеннее вино? У тебя такой вид, будто ты не на празднике.
Голос был тихим, но я слышал его вполне, отчётливо несмотря на шум. Я медленно повернул голову и, увидел ту, что сидела рядом со мной и говорила на моём языке.
У женщины были тёмными и кожа и волосы. Даже по сравнению с моим загаром она казалась совсем чёрной. Но я был уверен, что цвет её: кожи не связан с воздействием солнца и ветра. Она отличалась высоким ростом, так как мне приходилось смотреть на неё снизу вверх. Глаза светились коричневым цветом — цветом тёмного янтаря, который так ценится среди моих соплеменников. Но прямые брови её были чёрными, как смоль. Она держалась так, как будто привыкла приказывать, повелевать. Тот янтарь, который мне удалось рассмотреть сквозь туман, оказался мантией, которую теперь, положив руку мне на ладонь, женщина откинула назад. Под мантией оказалось платье цвета, созревшего зерна, туго обтягивавшее тело с пышным бюстом, но тонкой талией. На полной груди Покоился янтарный кулон. Цепь, поддерживавшая его, была; сделана из чередующихся бусин чёрного и жёлтого янтаря. Брелок же имел форму колоса с зерном, обвитого виноградной лозой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
