которые потом прокалывали, и песок струйкой вытекал, словно вода из кувшина, позволяя балке плавно опускаться на место.
Метаген умер, после чего эфесцы долго не могли сговориться с пришлыми зодчими для завершения детища Харсифрона. Началась война с персами, которые постепенно покоряли в Малой Азии один греческий город за другим. Время не совсем удобное для забот о строительстве храма! И только в 452 году до н. э. Артемида наконец обрела в Эфесе своё жилище, а верующие – храм. Слава создателей воплощения вершины зодческого мастерства и ваятельного искусства, «Чуда Света», досталась Деметрию и Пеонию. Для украшения храма они приглашали Фидия, прославившего себя Парфеноном и Олимпией, и Кресилая – автора скульптурного портрета Перикла, ещё Фридмона из Афин и Поликлета из Аргоса. Они сотворили бронзовые статуи, декорировали золотом и серебром внутренние интерьеры, вызывая у паломников восторги своей изящной работой.
Для устройства пятнадцатиметровой статуи Артемиды Фидий изготовил деревянный каркас, который облицевал листовым золотом – «по фигуре», «надел» длинную тунику, столу, поверх украсил золотыми и серебряными поделками и драгоценностями. Голова богини была покрыта накидкой, в руке держала горящий факел. Артемида Эфесская имела много женских грудей, изображающих плодородное изобилие. Статую поместили в центральную часть храма, целлу, где жрецы провели много дней и ночей в молениях, сотворяя священные обряды, «пока богиня не согласилась заполнить своим естеством золотую оболочку прекрасной статуи». Дальнейшая забота о богине была передана служителям, иеродулам, которые в дальнейшем «следили за её настроением, желаниями и аппетитом»…
Огромный тканый полог укрывал Артемиду от суетных взоров; перед пологом устроили круглый алтарь из белого мрамора, где совершались бескровные жертвы. За статуей имелась стена с резной дверью из ливанского кедра, скрывавшая адитон – особое священное отделение, куда посторонним заходить было строго запрещено: отсюда вещал оракул Артемиды. Порядки в храме сразу завелись очень строгие. Герострат знает историю, когда мальчик, ещё ребёнок, подобрал рядом со статуей золотой листок, отвалившийся от головного венка богини. Подобрал как игрушку, не зная её священной ценности, и с ней ушел. Когда сообщили главному иеродулу, он велел привести мальчика. Положил перед ним три вещи: детскую игрушку, игральные «бабки» и золотой листок. Сказал, чтобы он взял то, что ему больше нравится. Мальчик, привлечённый красотой изделия, опять взял золото. И тогда иеродул передал волю богини: сбросить мальчика со скалы как обычного храмового вора. Эфесцам, в том числе родителям мальчика, приговор не показался слишком суровым…
Поворот судьбы
Герострат спешил к храму, боясь опоздать к началу обряда. Впереди показались знакомые очертания храма, величественная двойная колоннада, пронизанная лучами проснувшегося солнца. Вокруг умиротворяющая тишина, какая возможна в природе поутру, пока большинство паломников ещё не явились. Зелёная долина, напоенная травяными настоями, журчание водяных струй в реке, божественные запахи – всё наполняло пространственный объем храма непостижимой Вечностью… К полудню сюда потянутся жители Эфеса, кто будет искать поддержку у богини, просить совет и покровительство. Местные адинаты, слабые и увечные войной или жизнью граждане, тоже будут здесь. Они получают от городской казны, на прокорм, по два обола в день и всё равно приходят к храму. Но не просить, нет! Не принято свободнорождённому эллину просить подаяние, хотя не возбраняется получать от щедрот прихожан лишнюю монету или еду с вином. Каждый имущий просто обязан делиться, чем богат, с бедными гражданами. Тем более, не дать что-либо обездоленным, увечным – значит, обидеть человека, которому покровительствуют боги! Поэтому Герострату приходится проводить почти все дни у храма, и к такому образу жизни он уже привык.
Рядом с храмом, когда он заполнялся верующими, можно было услышать новости, что творились в Эфесе и за его пределами. Кто женится, у кого кто родился или кто ушёл навсегда в царство мёртвых. Что замышляют варвары, персы, против эллинов и какие козни устроил македонский царь Филипп афинянам. Герострата здесь более интересовали слухи о пирах в домах эфесцев или городских торжествах, когда устраивались угощения народа. Ещё он не брезговал сикофанством, иначе – доносительством, поскольку дело это считал доходным – указать на человека, нечаянно или умышленно преступившего закон. Политические группировки Эфеса использовали таких, как Герострат, в борьбе за власть, когда надо было устранить влиятельные в народе личности. Нужно было всего лишь оболгать, не боясь клятвопреступления перед богами! И хотя в Эфесе не так давно приняли закон о крупных штрафах и даже смертной казни за лжесвидетельство, сикофанство не искоренилось. Авантюрный азарт, замешанный на подлости и возможности неплохо заработать, толкал низменные душонки на подобные действия…
Герострат заметил знакомого иеродула, который готовил алтарь к обряду. Прямоугольную каменную глыбу с выемкой посредине и желобком для стока крови жертвенного животного. Герострат подошёл близко, чтобы его заметили. Жрец приветливо улыбнулся, укладывая бронзовый нож в корзину для священной утвари. В утренней тишине зазвучал его спокойный голос:
– Сегодня, чуть солнце проглянуло, здесь был один человек не из нашего города, торговец зерном. Он сказал иеродулам, что в прошлое лето заболел странным недугом, от которого не нашлось лечебного средства. Аид уже призывал его в своё царство, когда ему приснилась Артемида. Она указала ему траву: «Сам собери её ночью в своём саду при полной луне, сделай настой и пей, пока не восстановишь силы. Но как вылечишься, продай всё, что имеешь, и половину отдашь первому человеку, которого встретишь рано утром на первой ступени моего храма в Эфесе. Иначе болезнь вернётся к тебе». Проснулся торговец и сделал так, как велела мудрая богиня. И с тех пор болезнь оставила его. Чтобы не гневить Артемиду, торговец распродал имущество и товары, разделил вырученные деньги поровну и пришёл сегодня рано утром к храму. А на первой ступени, привычном для Герострата месте, сидел Феоктист, старый и совсем опустившийся попрошайка…
Герострат представил изумление на лице Феоктиста при виде кожаного мешка с серебром.
– О Артемида! На этом месте должен быть я! – не сдержавшись, громко вскричал он, испугав жреца. – Ты не должна была так поступать со мной!
Лицо его перекосилось, побелело, глаза налились кровью. Он завопил сильнее, терзая на голове жидкие волосы:
– О богиня! Я воздавал тебе молитвы, не жалел благодарственных слов и посильных даров! Я взывал к тебе о помощи, а ты забыла меня, отвела по своей воле мое счастье! Я любил тебя, я верил тебе, а ты меня отвергла!
Жрец всплеснул руками.
– Мой друг, ты зря так говоришь! Богиня могла не услышать твоих призывов. Подумай! Возможно, ты молился не с таким усердием или не с чистыми помыслами, чтобы наша богиня
