Толчок.
Еще один.
Машину подбросило, и она покатилась вниз, к оврагу.
Вскрикнув, я бросился за нею. Я не мог ее потерять. Только она еще связывала меня с людьми. Догнав ее под каким‑то рухнувшим деревом, вне себя от безумия, растворенного во мне и в природе, я забрался внутрь и рванул на себя рукоять.
Никакого эффекта.
В бешенстве я ударил кулаком по иллюминатору.
Ну да, Лесли интересовался охотой. Его интересовало, хорошая ли тут охота. Я доставлю ему удовольствие, решил я. Только бы они вернулись! Из этих душных болот должен вырваться только один человек…
4
Солнце к моей поляне так и не пробилось.
Стена душных испарений размывала, размазывала очертания и без того нечетких и таинственных, как бы увеличенных призмой растений. Выбравшись наружу, прижавшись спиной к теплой броне “зеро”, я сидел, уставившись в низкую крону дерева гинкго, единственного, что я здесь узнал. Из похожих на сердечки листьев прямо на меня уставились огромные мерцающие глаза неизвестного животного. Оно было невелико, неторопливо, оно ничем не походило на гигантских обитателей этого мира и смотрело на меня с робостью, будто спрашивало: “Кто ты?”
Выхватив “магнум”, двумя разрывными пулями я разнес зверька на куски.
А потом сгустились сумерки и пришла гроза. Я просто не представлял, что могут существовать такие кривые, такие чудовищные молнии. С невероятным грохотом и ревом они падали с низкого неба, как крючья, впивались в землю, отчаянно трепетали сразу многими тысячами ответвлений, заставляли замирать весь мир. А потом горячую тропическую мглу разрывали еще более бешеные удары. Атмосферное электричество вздыбило волосы на моей голове. Каждым нервом я ждал дождя, который смирил бы наконец чудовищный разгул электричества.
И дождь пришел.
Даже не дождь. Ливень.
Он склонил огромные деревья к земле, превратил овраг в русло ревущего, как водопад, потока. Задыхаясь, насквозь мокрый, я укрылся в машине Парка, одинаково боясь и ливня, и возвращения Лесли. Я чувствовал, как “зеро” тащит вздувшейся водой. Только часа через два я смог выбраться из машины. Я стащил с себя изодранную рубашку (куртку забрал Лесли), умылся над ворчащим быстрым ручьем и проверил “магнум”. Хотелось есть, уши терзало непонятное поскрипывание. Я догадался. Брошенный на поляне микрофон еще работал.
5
Всю поляну забросало сорванными с деревьев листьями.
Преодолевая сердцебиение, задыхаясь в тягучих душных испарениях, я брел чуть не по колено в сыром месиве. Увяжись за мной хищник, я бы не смог ни убежать, ни отбиться. Но именно беспомощность сделала меня агрессивным. Я, не раздумывая, выстрелил в показавшийся мне подозрительным куст и едва не поплатился за это. Нечто вроде страуса — голое, лишенное оперения, чуть не снесло меня с ног. В передних конечностях, рахитичных по сравнению с нижними, это мерзкое существо сжимало то ли продолговатое серое яйцо, то ли крупную шишку. Клыков я не увидел, морда заканчивалась клювом, как у попугая, и выглядел уродец столь вызывающе, что я отступил.
Должен признать, этот мир был заселен густо.
Я то и дело наталкивался на ведущие в сторону лагуны следы.
Трудно было не оценить преимущество снабженных перепонками крепких птичьих лап, но не думаю, что следы эти были оставлены птицами. В просвете ветвей, вдали, под короткой пальмой, похожей на саговую, я увидел наконец обладателя этих страшных лап, как две капли воды похожего на подаренную мне Джой игрушку.
Игуанодонт.
Я вспомнил даже название.
Кто‑то из философов определил человека как двуногое существо, лишенное перьев.
Остроумная формулировка, но философ, несомненно, отказался бы от нее, явись перед ним игуанодонт. Голый, как черная рубчатая дыня, поставленная на треножник птичьих лап и крокодильего хвоста, игуанодонт медлительно и важно поедал листья саговника, пригибая ветки ко рту передними лапами. Почему‑то я вспомнил короля зубной пасты мистера Гэмбла. Он был тучен и любил развлекаться с постоянно меняющимися секретаршами. Однажды он обратился в Консультацию с жалобами на утечку конфиденциальной информации. А секретарши мистера Гэмбла жаловались, что в кабинете их работодателя “крокодил смотрит на них странно”. В великолепно выполненном чучеле, подаренном на юбилей мистера Гэмбла, Джек Берримен и обнаружил миниатюрные телекамеры.
…А вдали, в узком, вдающемся в лес заливчике, возилось в развалах сырого ила еще более причудливое, еще более крупное существо. Оно было поистине огромно, а шея так длинна, что, встав на задние лапы, запросто могло заглянуть в окно третьего этажа Консультации. Если бы такое случилось, подумал я, шеф сильно бы изумился. Обляпанный серым илом, зеленой слизью и водорослями, хозяин лагуны мрачно бултыхался на мелководье. Всем своим видом он утверждал: я огромен! Я огромен! Трогать меня нельзя!
Одно меня утешало: гиганты, угрожающие мне, вымрут задолго до моего рождения.
6
На Джека Берримена, точнее, на то, что от него осталось, я наткнулся случайно.
Полуобглоданный скелет уже пророс травой. Здесь же валялся заржавевший “магнум”. Толкнув носком ботинка рассыпавшуюся фалангу, я заметил, что в траве что‑то тускло сверкнуло.
Серебряное кольцо.
Сунув его в карман, я выпрямился.
Я хотел закопать останки в землю, но заработал микрофон, оставленный мною на поляне. “Это Миллер, — услышал я голос Лесли. — Настоящего Ла Пара напоили. Чем‑то не очень качественным. Он сам сообщил об этом в полицию. Миллер — настырный парень, я его знаю. Но на этот раз он влип. А жаль. Правда, жаль. Я предлагал ему бросить грязный бизнес”.
“Отказался?”
“У него уже тогда не было выбора”.
“Черт с ним, — заметил напарник Лесли. — Взгляни, как поработала гроза. “Зеро” снесло в овраг. Дай мне ключи. — Послышался грохот, царапанье по металлу. — Ну вот, все в порядке. Я поставил аккумуляторы. Теперь “зеро” можно гонять, как электропоезд. Сейф фирмы “Трэвел” — юрский период и обратно. Не потеряешься”.
Сейф — юрский период!
Значит, если я отобью машину, вернуться все равно можно будет только в сейф фирмы?
“Держу пари, что твой приятель уже загнулся. — Напарник Лесли подло хихикнул. — Он утонул в болоте. А может, попал под молнию или напоролся на какую‑нибудь ядовитую тварь. Смотри, какой паук затаился на этой ветке. У него глаза, как чашки. Дай мне автомат, я пройдусь по поляне”.
“Пошли вместе. Ведь этого мира не видел еще ни один человек”.
“Видели, — засмеялся напарник Лесли. — Двое”.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
