class="p1">Он прошел к себе в кабинет, хлопнув за собой дверью. Элизабет с холодной усмешкой смотрела ему вслед. Ишь ты, как его разобрало, нашего заботливого, любящего папашу. Его маленькая ласковая дочурка тискается в машине с чужим нехорошим дядей. В машине жарко, дядя потный подбородок у него к концу дня уже колючий, и он елозит сейчас своим колючим потным подбородком по белой шейке маленькой Сэди. Не когда-нибудь в прошлом, а вот прямо сейчас, в эту самую минуту! И главное, Фредди у себя в комнате все это сейчас ярко представляет себе. В мельчайших деталях. Вплоть до запахов. Уж она-то хорошо знает своего Фредди. Элизабет не удержалась и злорадно рассмеялась: "Подожди, что он скажет через час".
Через час Фред Дэвис вышел из своего кабинету и, пряча глаза, попросил жену:
— Бет, позвони этим Портлендам и спроси Мегги поподробнее, во сколько Сэди села в эту чертову машину и что это был за автомобиль? Может, она номер запомнила?
Элизабет нашла в телефонной книге фамилию Порт-лендов и сказала мужу, чтобы он поднялся в спальню к параллельному аппарату. Трубку сняла миссис Портленд, и по ее сдержанно-торжествующему голосу Элизабет поняла, что та уже все знает от дочери. Разговор с Мегги ничего нового не дал. По ее словам, Сэди первой вышла после занятий в изостудии, сказав, что сегодня хочет прийти домой пораньше, чтобы успеть помочь отцу вымыть машину и быстро пошла по улице. Из стоявшей у тротуара машины вышел мужчина и заговорил с Сэди. Она стала ему что-то объяснять, показывая рукой вдоль улицы, а потом вдруг села к нему в машину на переднее сиденье. Автомобиль резко рванул с места и на первом же перекрестке свернул направо. Вот и все, что Мегги Портленд запомнила, если не считать того, что машина была большая и серая, а мужчина — немолодой и некрасивый брюнет.
Фред Дэвис задумался. Похоже было, что водитель серого автомобиля был нездешний и спросил у Сэди, как проехать. Возможно, что им было по дороге и она села к нему в машину. Но если это так, то почему владелец серого автомобиля резко, по словам Мегги Портленд, рванул с места, сразу набрав большую скорость, а главное — почему Сэди до сих пор не пришла домой? В течение последующего часа Фред Дэвис не находил себе места, меряя шагами гостиную и раздраженно отмахиваясь от попыток жены успокоить его. Наконец старинные, доставшиеся от бабушки Элизабет, часы в гостиной пробили девять. Фред тяжело рухнул на диван и сжал голову руками. Что-то здесь было не так. Сэди никогда не задерживалась после занятий в изостудии, к тому же у нее с собой был довольно тяжелый мольберт с красками. Вряд ли она пошла бы с ним куда-нибудь. Сначала занесла бы мольберт домой.
— Может быть, нам надо позвонить в полицию? — подумала вслух Элизабет.
Нет, — решительно отрезал Фред. — Это может быть похищением. Если это из-за выкупа, то впутывать сюда полицию нельзя. Он может убить Сэди. Слишком часто так бывает, когда в дело вмешивается полиция. Надо еще подождать. Если ее действительно похитили, нам обя зательно позвонят, сообщат свои условия. Подождем.
До утра они просидели в гостиной, косясь на телефон, но звонка не было. Время от времени Фред вставал, чтобы приготовить себе очередной коктейль. В восемь утра лоч тальон принес письмо. Прежде чем вскрыть конверт, Фред внимательно осмотрел его. Штемпель был местный, число на нем стояло сегодняшнее. Руки несчастного отца дрожали, когда он вскрывал конверт. Наконец он справился с ним, и на стол выпал листок бумаги, исписанный печатными буквами, и снятая "поляроидом" фотография. На снимке, видимо сделанном в какой-то пещере при свете вспышки, Сэди стояла у большого камня, руки ее были заведены за спину, желтая майка, в которой она вчера вышла из дома, разорвана от шеи до пояса на две половины, и крупные, тугие груди девочки выглядели неожиданно и вызывающе сексуально на мрачном фоне темного камня и грубо разорванной одежды. В глазах Сэди, смотрящих прямо в объектив, застыли ужас и мольба.
Фред выпустил фотографию из рук, словно она обожгла ему пальцы, и зарычал в бессильной ярости. Схватив письмо, он быстро пробежал его глазами, потом прочел еще раз, не торопясь, и скрипнув зубами, швырнул через стол жене
— Ублюдок, прохрипел Фред. — Он Пишет, что изнасилует Сэди, если сегодня до двенадцати дня ты не привезешь ему в горы картину твоей бабушки.
— Дега? Он хочет моего Дега? — не веря своим ушам, переспросила Элизабет.
— Да, да, черт его побери! Он хечет эту картину. Откуда он мог узнать про нее?
— Может быть, сама Сэди, испугавшись, рассказала ему про картину? — предположила Элизабет, внимательно вчитываясь в письмо.
— Не говори ерунды, — отрезал Фред, — что же, по-твоему, этот бандит похитил девочку, не зная, какой он сможет получить за нее выкуп, да и получит ли вообще что-нибудь? К тому же Сэди умная девочка и ни за что не сказала бы этому негодяю того, чего он сам не знал. Нет, он каким-то образом заранее выведал про твоего Дега и подготовил это похищение, боясь, что мы продадим картину.
— Но что же теперь делать? Он требует, чтобы именно я отвезла Дега в горы, и обещает убить Сэди, если в машине со мной будет еще кто-нибудь или хоть один полицейский будет замечен им на дороге.
Ты собирается мне пересказать все письмо? Кажется, тебе это доставляет удовольствие.
— Фред, ты совершенно напрасно злишься на меня. Я просто спрашиваю тебя, что нам делать? Неужели вот так взять и отдать какому-то подонку картину стоимостью полмиллиона долларов? Неужели ничего нельзя сделать?
— Ну почему же нельзя? — Голос Фреда Дэвиса дрожал от с трудом сдерживаемой ярости. Лицо его побагровело, глаза налились кровью. — Можно остаться дома и сэкономить полмиллиона долларов, а этот, как ты говоришь, "какой-то подонок" в двенадцать часов сделает с Сэди то, что обещает в своем письме. Может, этот выход тебя устраивает? Я прекрасно знаю, какие мысли сейчас бродят у тебя в голове. Конечно, деньги тебе дороже, чем Сэди, потому что она тебе напоминает о том, как ты…
— Нет! — Возглас Элизабет был похож на крик смертельно раненого животного. — Нет, Фредди, умоляю, не говори этого, потому что это неправда. Это неправда, — с силой повторила она, потом уронила беспомощно руки и заплакала. — Господи, милый, неужели все эти годы ты жил со мной, а про себя думал, что я… что я… — Элизабет разрыдалась и выбежала из гостиной.
Фред Девис,
