Договорив, король поднял тяжелый клинок. Но уставшая от церемоний рука старого правителя дрогнула, и лезвие скользнуло по наплечнику и обожгло шею.
Гилберт широко распахнул глаза: "до последней капли крови..."
Царапину скрыли волосы. Король ничего не заметил, отвернувшись к следующей фрейлине, с поклоном подававшей обернутый куском белоснежного шелка меч — один из тех, что накануне освятили в храме, а после побывал в схватке с призраком. Король разумеется не мог ничего об этом знать. Он торжественно передал меч Гилберту:
— Будь правдив и прям, остер умом и с незапятнанной честью, как прям, остер и незапятнан этот клинок, — напутствовал король, вручая меч. — Пусть этот меч служит тебе верно и безотказно долгие годы, как ты должен служить своему государю. Не обнажай его напрасно, обнажив же — обращай лишь против врагов, дабы защитить свою страну и восстановить справедливость. Будь мудр и милосерден, великодушен к праведным и безжалостен к бесчестным. Не позволяй чинить притеснения слабым, не откажи в покровительстве обиженным, оказывай помощь бедным, охраняй мир и благоденствие.
Гилберт принял меч — и ответил как положено, заученными словами присяги. Произнеся, прикоснулся губами к морщинистой руке короля, затем поднялся. Отец, стыдливо боясь смахнуть набежавшую слезинку, часто моргая, опоясал сына поясом с перевязью и ножнами. Одновременно с тем два пажа приладили к сапогам золотые шпоры.
— Красавец! — окинув взглядом, изрек довольный король. Дружески похлопал по плечу маршала: — Вот, а вечерком, значит, объявим о помолвке. А там уж и до свадьбы недалеко, братец ты мой!
— Кровь на мече короля... — покачал головой оказавшийся вдруг сзади Иризар. — Недобрый знак. У меня скверное предчувствие.
— С чего бы это вдруг? — фыркнул граф, потер шею и взглянул на косой алый след на ладони.
Гилберт не задержался в королевской ложе — попросту сбежал от придворных стервятников, почуявших за вчерашним щенком будущее страны. Опережая друг друга, поспешили изъявить графу свое почтение, принести поздравления. Как же ему были противны их рожи! Едва справился с вернувшейся тошнотой.
Но он всё же сумел улучить момент — шепнул матери поразительную весть, что венец на голове короля подменен на фальшивку. Герцогиня, взглянув на сына со странным выражением, рассмеялась, объявив, что он переутомился. От солнечного удара невесть что мерещится. Граф побелел от такого ответа.
Уязвленный неверием матери, не заметил, какими глазами следил за ним развалившийся в кресле аббат Хорник. И с каким вниманием этот священник взирал на следовавшего за молодым рыцарем демона — точно любуясь, с явным удовольствием на одутловатом лице.
Уйти пока было невозможно — началась долгая церемония представления государю съехавшихся со всех концов страны участников турнира. А еще нужно дождаться определения соперника для завтрашнего поединка...
Гилберт не пожелал подняться на балкон, остался внизу с прочими юными рыцарями и оруженосцами.
Перед ограждением были выставлены в ряд большие щиты с гербами, воткнуты в землю длинными древками значки с узкими угольными полотнищами стягов. Облокотившись на завешенную ярким ковром ограду, граф как будто увлеченно разглядывал гарцующих по полю всадников. Однако вряд ли осознавал, что видят его глаза, обретаясь мыслями в совершенно ином месте.
— Первый поединок на турнире для рыцаря — что первая брачная ночь для девицы, — произнес демон у него за спиной. — Интересно, кто из этих мужланов, Берта, лишит тебя невинности?
— Ты сегодня слишком болтлив, — хмуро откликнулся Гилберт.
— Прости. Переживаю за неопытного хозяина! — ухмыльнулся Иризар.
Гилберт покосился на него — демон хоть и язвил, но вправду выглядел непривычно взволнованным. Он часто оглядывался на королевскую ложу. Сидевший в первом ряду аббат смотрел только на них двоих, не отводя взгляда. Как будто за тем и явился на турнир... В один миг демон дернулся с места, напрягся, заслонив собой хозяина — священник вскинул руку в особом жесте, словно бы собираясь благословить молодых рыцарей. Но вновь встретившись взглядом с демоном, заулыбался, расцепил пальцы. Весело засмеялся, будто над забавной шуткой. В глазах Иризара всё больше разгоралась затаенная ненависть.
— Корона подменена. На голове Стефана подделка, — с горечью сказал Гилберт, не опасаясь, что в царящем вокруг шуме их могут подслушать. — Как мне доказать матери, что я говорю правду?
— Полагаю, твои слова не стали для нее откровением, — ответил Иризар.
— Что ты хочешь сказать? — требовательно повысил голос граф.
Но демон лишь многозначительно пожал плечами. Взглянул вниз — и выдернул заблудившегося среди множества ног серого кота, поднял за шкирку перед господином.
— Ее высочество принцесса Адель передает его светлости графу ден Ривэну привет, поздравления и горячий поцелуй, — произнес Мэриан, обреченно вися в воздухе, вытянув лапки. — Поцелуй передаю только на словах, — добавил кот на всякий случай, поспешно отвернув усатую морду.
Гилберт рассеянно взял посланца на руки, провел ладонью по мягкой спинке. Кот доверчиво потерся ухом о стальные щитки нагрудника:
— Что передать в ответ?
Но внимание Гилберта было приковано к полю.
Громогласные герольды объявляли следующего участника турнира, спеша перечислить все его звания и титулы, а также напомнить, с кем и когда он в прежние лета сходился в равном бою, в каких войнах сражался. Множество глаз с недоумением впились в сухопарую фигуру старика, облаченного в старомодные латы, величаво восседающего на огромном жеребце, чуть подпрыгивая в высоком седле в такт гарцующей поступи. Всадника сего сопровождала свита уже далеко не молодых оруженосцев. Невзирая на бессчетные титулы, возраст и родовитость, зрители с восторгом изготовились освистать возжелавшего сражений сумасшедшего старца и закидать гнилыми яблоками... Гилберт мучительно выдохнул — это и есть маркиз Ромф, завтрашний соперник, которого приготовила для него мать.
— О, этот противник будет с тобой нежен, Берта, — уколол насмешкой демон.
Родовитый старец, горделиво приосанившись, поднял копье и, повернув его тупым концом, направил коня к ряду щитов, намереваясь коснуться щита с гербом графа, дабы объявить о вызове на дружественный поединок.
Но из толпы всадников, ожидающих очереди, чтобы заявить свой выбор, вырвался вперед другой рыцарь — и опередил маркиза. Пустив коня вскачь, промчался наперерез — со всего размаха всадил копье в щит, так что доски треснули надвое и, застряв на острие, вознеслись высоко над полем. Щепки брызнули на замерших людей. Рыцарь поднял разбитый щит над головой, словно показывая, как завтра насадит на это же копье противника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
