Чарльз вздохнул.
Как-то… не получалось верить. Он хотел. Честно. В то, что проклятье спадет. Зло будет повержено… ну и так далее.
- Идем, что ли? Орвуды должны были уже… надо ж что-то решить, - Эдди подавил зевок и потряс головой. – Когда это все закончится, завалюсь спать. На неделю.
- Как ты вообще…
- Дракон, - Эдди поморщился. – Что тут еще скажешь… тот засранец. И скучно ему. Столько лет. Нет, полезное есть… я многому научился, но на час учебы – три разговоров о прежних славных временах, когда по степям бродили стада бизонов. Мне порой кажется, что он издевается…
Может, и так.
- Да и девчонки теперь тоже в силу вошли. Он предупреждал, что надолго их не удержит, что… сила, если проснулась, будет только прирастать. Но я понадеялся, что хватит. А они вот… правда, с пользой, конечно, ругать вроде как и не за что. Только все одно опасно.
Чарльз заглянул в дом.
Тихо.
И темно. Мальчишка все так же сидит на полу с ножом в руке. Надо бы отправить их с леди Элизабет, и матушку тоже в город Мастеров… там как-то спокойнее.
Или поздно уже?
Матушка точно не согласится. Да и остальные. Но помечтать-то можно? Чарльз прикрыл дверь.
У Орвудов пахло смертью. Запах этот стал привычным, в нем, проклятье, даже что-то приятное начало улавливаться.
- Недоброй вам ночи, - был лишь Бертрам. – Отец… вынужден остаться во дворце.
- Хуже?
Кивок.
- Сент-Ортона трогать нельзя. Распоряжение Императора. Пока… наблюдение. Список составляют всех, кто связан.
Но дело не в этом.
- Он опасается, что… в общем, что девочки тоже умрут. Так что ничего сделать нельзя, пока отец не будет уверен, что их жизни ничего не угрожает, а он не будет, потому что там не только зелье. Все… сложно.
- И что делать?
Эдди устроился в углу, вытянув ноги. Он откинулся, прикрыл глаза, и показалось даже, что он спит.
- Не знаю, - Бертрам Орвуд отвернулся. – Отец… да и я тоже, мы не можем ослушаться прямого приказа. А я не уверен, что у Императора хватит сил изменить его. Он любит дочерей. И если будет выбор между троном и девочками, он…
Не выберет трон.
Наверное, это хорошо. Для человека. Человек должен человеком оставаться. А вот для императора – так себе.
- Правда, он понимает, что Сент-Орвуд, своего добившись, не остановится. Так что не понятно… пока отец ищет способ. К счастью, там не все так запутано… такие проклятья, как твое, Чарльз, они безумно сложны. И много их не будет.
Радость-то какая.
Чарльз потер грудь. Сердце ныло. С того самого момента, как он вернулся от Августы. Нудная такая тянущая боль, которую можно перетерпеть. И скрыть тоже. Хотя Милисента все одно что-то заподозрила.
- Так что шансы, что распутать получится, есть… но тогда приказ на уничтожение поступит сразу. Да и Император не останется в стороне. Он, подозреваю, лично свернет этому уроду шею.
И плевать ему на Чарльза.
Пожалуй.
- Ничего, - Чарльз криво усмехнулся. – Если я умру, вы будете свободны…
- Ага, а Милли расстроится… - проворчал Эдди. – Времени до бала еще – целая неделя…
И это, наверное, много…
И в то же время – чудовищно мало.
День.
И мальчишка Сент-Ортон приходит сам. Он хмур. И растерян. А еще мрачен, всецело сосредоточен. И лицо такое, на котором застыло выражение готовности к подвигу, отчего даже неудобно.
- Мне… необходимо поговорить с вами, - слова даются с трудом. И на Чарльза мальчишка смотрит исподлобья, то ли как на врага. То ли как на соперника.
- Мне было семь, когда отец решил заняться моим воспитанием. До того он не слишком обращал внимания на меня и сестру. К счастью…
Он бледен, в зелень.
И явно нервничает.
- Именно тогда я и узнал, что наш предок должен был занять трон. Что он был сыном Георга Первого. И что с матерью его Георг состоял в законном браке.
- Это… несколько противоречит тому, что я знаю.
- Противоречит, - Найджел Сент-Ортон огляделся. – Мы не могли бы… пойти. Куда-нибудь. Не важно. Мне легче думается, если идти. Да и, признаться, в помещениях душно. Воздуха все время не хватает. Так вот… наша прапрабабка происходила из рода, как выяснилось, весьма древнего, но забытого. Отрешенного от титула еще в Старом свете. Именно поэтому, когда война и закончилась, Совет надавил на Георга, заставил взять правильную жену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На улице холодно. Погода переменилась и как-то резко, в чем тоже видится признак беды. Ветер тянет с востока, сырой, пронизывающий.
А у Милисенты пальто нет.
И шубы тоже.
Плохо.
Они давно уже приехали, а Чарльз до сих пор не удосужился жене шубу купить.
- Мою прапрабабку вынудили выйти замуж за сподвижника Георга. И вручили ему герцогский титул.
- Странно, что вовсе в живых оставили.
- Это да… отец утверждал, что Георг любил её. По-настоящему.
- А тот сумасшедший внизу…
- Ну… у Георга и вправду был брат, а у того – дети. Просто все немного перепуталось. Как бы там ни было, это не имеет значения. Думаю, до отца если и говорили о правах на трон, то… как бы скорее из позиции, что мы храним память и все такое. Да и он сам до определенного момента был… нормален.
- Когда все изменилось?
- Когда прибыл этот проходимец, с запада… такой весь очаровательный. Ваш родственник. То есть, тогда он не был им. Просто парень… учился тут, в университете. Его заметили. Он всем нравился, хотя, как понимаю, был еще той сволочью. Впрочем, я сам не лучше, но… в общем, я был много младше, когда он появился в доме. И с отцом они как-то быстро поладили.
Верно, речь идет о тех временах, когда Змееныш был просто студентом, одним из многих.
- Уже тогда отец начал меняться… отец никогда не любил матушку, да и сестру не особо… впрочем, он никого не любил. Но хотя бы уважал. А тут… он стал сходить с ума. Теперь я это понимаю, но тогда… он сделался раздражителен. Придирчив. Все чаще заговаривал, что из нее не получится императрицы. Что она слаба. И родила лишь двоих детей. И что скоро у него будут другие. Этот ваш родич пообещал ему, что будут. Что он знает способ… точнее знает того, кто знает способ…
Змееныш.
И даже после смерти его отрава жива.
- А еще он что-то такое привез отцу… передал… какую-то вещь, я не уверен, какую именно, потому что я не оправдал надежд, вот и не позволено было взглянуть даже. Главное, что с нее началось. Или может, раньше. Я плохо его знаю. Главное, что после нее он стал меняться быстрее и сильнее. И вышло, что… вышло.
И вправду, что-то да вышло.
- Я понятия не имею, как все исправить, - признался Найджел Сент-Ортон. – Вообще-то я уже свыкся с мыслью, что умру… а тут выходит, что, возможно, и нет. И я готов отдать долг. Может, Сент-Ортон – не то имя, которое вызовет у вас симпатию, но… правда, не представляю, чем могу быть полезен.
Чарльз тоже не представляет.
- Зачем ему моя жена?
- В ней та же кровь, что и в…
- Змееныш, - подсказал Чарльз. – Его так прозывали.
- Подходит… так вот, отец брал эту кровь. И она привела его в восторг. Он даже пил её. Думаю, он принес бы в жертву этого Змееныша, но ему не позволили.
- Кто?
- Могу написать список тех, кто бывал в доме, но всех я не знаю.
- Напишешь.
Кивок.
- Думаю, отец хочет получить ребенка. Такого, который сможет унаследовать его темный дар. Правда, я сомневаюсь, что это в принципе возможно, ведь изначально его дар был иным. Отец сам что-то с ним сделал. И как-то это все… ни одна из его любовниц не выжила. Я даже предлагал одной дурочке помощь, увезти её, но она отказалась. А он разозлился.
И проклял сына.
- Он уверен, что не просто разгадал секрет своего прапрапра… в общем, того некроманта. Он усовершенствовал его путь. И способен изменить дитя еще в утробе так, чтобы это дитя родилось некромантом. Самым сильным.
- Логичнее было бы взять кого-то, кто…
