- Да, - Виктория встала рядом. – Отпусти её. Тебе ведь нужна я, верно?
Люди-тени.
Люди-призраки. И сам этот зал, его тоже не существует, как и дома, и сада, наполненного светом китайских фонариков. Это лишь сон.
Тот сон, который он создал для Виктории.
И тот, который она сумела повторить. А еще тот, в который он пришел.
Ловушку на зверя надо ставить…
- Не совсем правильно, - пальцы разжались. И опять же, сон, но Эва чувствует на себе его прикосновение. И даже боль, потому что щеки он сжимал с силой. Как и руку. Разве во снах такое бывает? Хотя… сны ведь тоже случаются разные. – Мне нужны вы обе…
Щелчок.
И все меняется.
Зал… зал, но иной.
- Где мы? – Тори крутит головой. – Ну да… узнаю. Я это место видела. Во снах. Так?
Круглый.
Пол выложен черным камнем. А потому тонкие линии, залитые золотом, выделяются ярко. Они блестят в свете свечей, и пламя тех согревает воздух.
И камень.
Черный-черный, как… как из самой тьмы сделанный.
- И это сон, - спокойно говорит Тори. – Просто сон… сейчас тут появится Милисента.
Тень становится у стены.
- Чарльз Диксон…
Еще одна.
Тори же поворачивается.
- Братец… и Эдди.
Он возникает последним, и что-то вокруг неуловимо меняется. Но Эва не успевает понять, что именно.
- Да… еще не хватает женщины. Беременной… это сестра Диксона, да? Иногда я вижу и её. Иногда – нет…
- Обойдемся, - руку Эвы наконец отпускают. И она подносит её к губам, дует, пытаясь остудить след от чужого прикосновения.
А заодно раскрывает пальцы, выпуская перо.
Можно ведь и вот так…
Лети, лети… на край света и за край, туда, где в бледных туманах бродят потерянные души… услышат ли? Услышат.
- Еще не все. Еще Найджел… кстати, какового это, приговорить своего сына? Вы его совсем не любите? – Виктория держится спокойно. И это злит Сент-Ортона. Он и вправду думал, что она испугается?
Хотя…
Злость.
Злость им нужна. Злость отвлекает. А он должен отвлечься, потому что мир меняется еще немного.
- Хватит, - он обрывает Викторию. – Играй.
- А если я не хочу? – она склоняет голову на бок и ресницами взмахивает призывно. – Зачем мне это надо? Я ведь все-таки…
- Играй! – его голос гремит.
Он подобен грому.
- Ты же хорошая девочка… - голос Алистера становится вкрадчивым. – Или нет? Ты плохая… мы знаем, что ты плохая. Мы оба. Ты и я… ты подглядываешь в чужие сны. И в чужие жизни… тебя ведь тянет узнать что-то тайное, запретное? Смотри на меня.
И Виктория смотрит.
Глаза у него черные.
На белом лице. На лице, черты которого почти стерлись. И страшно, но в то же время Эва не способна отвести взгляда от этого лица.
- Я могу тебе помочь… твоя сила… необычна, удивительна. Но разве здесь её оценят по достоинству? Хоть кто-то… нет… они всегда мешали. Тебе. Приличия, приличия… тебе всю жизнь твердили о приличиях.
Его рука касается волос Тори.
- Смешная игра… как будто эти приличия и вправду что-то да значат.
- Разве… нет?
- Желания, девочка… только желания. А разве тебе никогда не хотелось убить их? Вот их всех… начиная с глупой бесполезной сестрицы…
Сволочь.
- Так попробуй… в конце концов, это ведь сон. Только сон… в нем все не по-настоящему.
Тори подняла дудочку.
Черную-черную.
Поднесла к губам.
- Зачем? – в последний момент она остановилась. – Зачем тебе нужно, чтобы я их убила?
- Это не мне нужно…
Ложь.
- Это тебе нужно. Чтобы стать свободной.
- Я и так свободна, - Тори пожала плечами. – А ты врешь. Не люблю, когда мне врут.
И ножкой топнула.
Черные волосы рассыпались по плечам.
- От тебя пахнет смертью, - сказала она, чуть поморщившись. – Но это ничего… так зачем? Впрочем, я знаю. Ты хочешь оживить дракона, верно? – и легкая насмешка. – Нет, в самом деле? Ты хочешь оживить дракона?
В какой-то момент Эве показалось, что он ударит.
Красивое лицо стало уродливым, будто выглянул изнутри кто-то до крайности отвратительный.
И настоящий.
Выглянул. И исчез.
- Умная девочка… ты мне нравишься. Я сделаю тебя Императрицей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Мне казалось, что у нас уже есть Императрица. И Император… и у него сын.
- Ему осталось недолго, - сколько самомнения. И даже удивительно. Он ведь умный человек. Глупый не сумел бы… и половины всего не сумел бы.
Заговор.
И эти вот… то, что он делает. Братство опять же.
Аукцион.
Он просто обязан быть умным. А он вот… ерунду всякую говорит.
- А как же Милисента Диксон? – Тори коснулась губами дудочки. – Ей тоже осталось недолго?
Алистер поморщился.
- Женщины все же довольно примитивны… к чему эта глупая ревность? Любить я буду только тебя.
И главное, даже не удосужился сказать это с чувством. Все же книжные злодеи хоть немного старались. А этот…
Он протянул руку.
Коснулся лба Виктории, проведя на нем линию.
- Вот так, милая…
Виктория замерла.
- …определенно, так будет лучше, а то говоришь ты слишком много, - вторая линия, вертикальная, пролегла через лоб к носу и по нему до губ, разделив лицо на две части. – А теперь, будь добра…
Его воля была тьмой.
Беспросветной.
Неподъемной. Она упала на плечи, и Эва вдруг поняла, что не способна пошевелиться.
- Играй… играй и разбуди, наконец, этого чертового дракона.
Глава 49 Где каждый получает желаемое
Это было невыносимо.
Смотреть.
И ждать.
Ждать и смотреть. Держать чужой сон, который получилось воплотить в жизнь и даже красками наделить. Да что там, краски, Эдди сам едва не поверил, что все реально.
Прав дракон.
На изнанке возможно многое. И заблудиться легко…
- Стой, - Милисента удержала. – Нельзя. Ты… ты слишком другой. Будешь выделяться. И я тоже.
Её пальцы дрожали.
И сама она тоже дрожала, а платье, совершенно удивительное – ей ведь не шли платья, ну, кроме этого – то и дело вспыхивало. И тонкие нити огня ползли по шелку, правда, не разрушая его.
Ждать.
Алистер придет.
Он не может не прийти. Он слишком самоуверен. И любопытен. И еще полагает себя хозяином положения. А потому откликнется.
- Знаете, даже если я все одно сдохну, - Найджел Сент-Ортон выпрямился. – Это того стоило… а еще я дракона видел.
Сказал и сделал шаг, разделяющий изнанку от… сна?
Или все-таки мира?
Чего-то третьего?
Представление продолжалось.
Танец… и почему-то злит. Нет, Эдди все прекрасно понимает. И что Сент-Ортон нужен, и что все это… игра. Просто игра. Для одного зрителя. Но злит.
- Вот будешь дальше зевать, точно уведут. Не этот, так другой… с такою же благообразною рожей, - заметила Милисента и прищурилась. Глаза её сделались желты, что мед.
Ответить Эдди не успел.
Да и что отвечать. Разве что… хрена с два. Не отдаст. Он… он просто беспокоится. Это нормально. Эванора хрупкая и нежная. Ей там вовсе не место, но одну Викторию отпускать было бы вовсе неправильно. Да и сама Эванора сказала:
- Мне нужно с ним встретиться.
И так сказала, что даже Бертрам не решился спорить. Он стоял, сцепив руки за спиной, чуть покачиваясь взад и вперед. И взгляд его напряженный был направлен вовсе не на картинку.
На сиу.
На треклятого сиу, который сидел на корточках и что-то рисовал то ли на камне, то ли на тумане. Медленно, с полной сосредоточенностью. Темные пальцы держали клинок так, что рукоять его упиралась в ладонь. И по ней стекали темные ниточки крови.
Что за…
Сиу поднял глаза и качнул головой.
Не вмешиваться? Не дело Эдди? Пускай. Сиу рисовал. Вставал. Делал шаг в сторону. Садился и продолжал рисовать.
А там, в выдуманном мире украденного сна все изменилось. Исчезла бальная зала, появилась очередная пещера, правда, в этой Эдди, кажется, еще не бывал.
Эва тут.
