- И когда все изменилось?
- Ему понадобилось уехать. И… он, верно, имел некоторые опасения, если призвал меня к себе, сказал, что я ничтожество, но так уж вышло, что меньшее зло из всех. Да и наследником я оставался. Вот… дал мне что-то. Велел выпить. Я выпил. А когда… очнулся, то отца уже не было. Был Алистер. Он… объяснил правила. Я живу, как жил. Может, даже лучше… никто теперь не станет мешать или попрекать за траты. Наоборот… Сент-Ортоны всегда охотно жертвовали на благотворительность…
- Погодите, какая благотворительность?
- Еще моя матушка начала… отец был сложным человеком. А вот её любили. Она многое сделала. Открыла лечебницу для бедных. Собирала помощь… приюты, в которых любой мог просто прийти и получить миску супа. Без нотаций. Без душеспасительных бесед. Самые простые правила. И хорошая еда. Четыре школы, три из которых – с мастерскими. Да… она была достойной женщиной. И я в меру возможностей пытался… что-то хоть пытался делать. Вот… Алистер заверил, что не станет вмешиваться. Что наоборот, я могу заниматься благотворительностью. И своим маленьким увлечением. Беспокоиться не о чем. Правда, слова не сдержал. Сперва в доме изменились слуги…
Тяжкий вздох.
- А потом вот… погодите… - он чуть придержал Чарльза за руку. – Я… мне жаль. Честно… но я и вправду слаб. Сильный человек нашел бы способ… отказать ему. А я… я и не пытался. То есть пытался, но это больно, а я плохо переношу боль. Я мог бы умереть, но вряд ли его это остановило бы. Мой сын… восхищается Алистером. Меня он полагает ничтожеством, а говорить… рассказать…
Вздох.
- Зачем вы все это говорите?
- Помогите… дойти до кабинета. На меня здесь особо не обращают внимания. Так… когда-то я увлекался историей. За это отец тоже меня презирал, потому что история – это… глупость, особенно если она прибыли не приносит.
В этой части дома сумрачно и пыльно. Окна заросли серой пеленой. Под потолком – паутина, да и клочья пыли катаются по грязному ковру.
- Сюда почти и не заглядывают. Слуг… его слуг не так и много. И они не успевают всего. Я… я не особо нужен. Но и к лучшему… откройте дверь. Проклятье ослабляет. Алистер держит его… уж не знаю, зачем… скорее всего ему некогда возиться с наследством, все-таки передача дел требует внимания. Или может, моя смерть привлечет внимание. Или плевать ему на меня… главное, что тут никого.
Запах спертого воздуха.
- Окна заедают, не хватает сил открыть, - дядюшка вздохнул. – Нет, не стоит… вдруг да заметит кто. Хотя… его беда в самоуверенности, - он не преобразился, этот пухлый суетливый человек. Не стал выше, серьезнее, выражение лица и то осталось прежним, испуганным и виноватым. – Отец был таким же… я его любил. Но когда любовь что-то да значила? Погодите…
Кабинет не сказать, чтобы большой.
Стол.
Шкафы. Что за дверями их – не разглядеть. На столе какие-то бумаги, свитки… чернильница. Поднос с покрывшимся сизоватой плесенью куском сыра. Кубок на полу.
- Где-то… где-то…
Дядюшка перебирал листы.
- Я давно ничего не прячу. Когда прятал, то искали, смотрели… и сейчас порой… но уже реже, реже… так вот… история интересна. Хотя бы тем, что там было все… почти все… то, что сейчас… оглянись и найдешь…
Он устало махнул руками и флягу достал. Протянул Чарльзу, но тот покачал головой. От трав ли, от проклятья, но в теле ощущалась слабость.
- И верно… та еще отрава… Алистер приносит. Говорит, что надо пить, но эта дрянь блокирует дар… да… у меня он никогда-то особо не был выражен, а тут вот… так где же он.
Зашелестели бумаги.
Листы соскользнули со стола, и Чарльз их поднял.
- Вот… - дядюшка вытащил из-под грязноватого вида тетради нечто. – Взгляни… правда, чудо?
- Что это?
Длинная игла?
Нет, скорее… кинжал? Стилет?
- Ритуальный клинок сиу, - дядюшка держал его осторожно, двумя пальцами. – К слову, настоящий, да… на рынке полно подделок. Сейчас сиу и орки входят в моду, вот некоторые и начинают играть в коллекционеров. Отдельный бизнес, к слову.
Вот теперь он явно ожил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Но этот – настоящий… тут когда-то случилась одна история… с замирением племен… в общем, грязная довольно.
- Я знаю. Крысолов.
- Ах да… да, об этом что-то такое писали. Но и хорошо. Так вот… я… сумел организовать раскопки. На месте, где стоял их лагерь… отец тогда был занят с Алистером, да…
Сам клинок – с ладонь длиной.
И не из стали.
- Кость? – Чарльз все же осторожно коснулся его. Белый. И горячий какой. Странно, что горячий…
- Совместная с университетом… большой Мак полагал…
- Вы знаете его?
- О да, еще со времен учебы в университете, хотя мы не были особо близки. Он надеялся отыскать что-то… что-то, что подтвердит его безумную теорию об иной, утраченной цивилизации. Вот…
- И что нашли?
Рукоять узкая и тонкая, не под человеческую руку.
- Нашли… останки, хотя не так и много. Полагаю, большая часть убитых была сброшена в море. Все же захоронить такое количество людей… нелюдей проблематично. Но кое-какие материалы уцелели. Остатки орудий, наконечники копий и стрел… некоторые культурные предметы. А я – нож.
Сиу.
В этом сомнений не оставалось. Чарльз чувствовал эхо знакомой силы.
- Полагаю, его спрятали. Он лежал отдельно от прочих вещей. В… расщелине… и я взял его.
- Зачем?
- Сиу… что вы знаете о сиу?
- Немного, - признался Чарльз.
- Как и все мы… но… в свое время я собирал легенды… сказания… так вот, почти все они явно говорят, что сиу – дети тьмы.
Замутило.
- И знают о ней больше, нежели мы с вами, да…
- И как…
Дядюшка прижал палец к губам.
- Берите… не откажите в этакой малости… считайте это подарком, да… тьма ведь разною бывает. А они… они знают куда больше нас. Алистер… самоуверен, да… как и мой отец. Он полагает себя повелителем, только правда в том, что ни один человек не способен повелевать тьмой. Человек – не способен. А теперь идите… мы и так слишком долго тут… опять станут по вещам шарится… но ничего.
Из-под полы появился еще один нож. А дядюшка подмигнул.
- Говорю же… подделок развелось множество… кстати, довольно выгодное дело, да… у меня тут и мастерская имеется. Если вам понадобится бубен шамана, вы знаете, к кому обратиться.
- У оркских шаманов дудки.
- Ай… бубны выглядят солиднее. И платят за них лучше.
Он хихикнул. И появилась мысль, что дядюшка обезумел, но… дверь беззвучно приоткрылась.
- Экипаж ждет, - бесцветным голосом произнес человек в белом парике и таком знакомом облачении. – Господин…
- Да, да… я уже почти отпустил. И как вам моя коллекция, Чарли?
- Великолепна, - Чарльз убрал нож за пазуху. – Как у вас только получается?
- Опыт, Чарли, опыт… но на самом деле не так и сложно. Вот с материалом да, проблемы… сиу вытачивали ножи из кости, а она не всякая годится.
Дядюшка стукнул ногтем по клинку, который сжимал в руках, а его бросил в бумаги, будто клинок этот ничего не значил. Впрочем, этот как раз ничего и не значил..
- Ну да в другой раз побеседуем… надеюсь… что вы проявите должное благоразумие.
Чарльз, может, и проявил бы. Да только в живых его все одно не оставят.
Глава 46 В которой леди примеряет платье, а заодно узнает о великих перспективах
Платье было красным.
Даже не так. Это ведь не просто красный. Сверху цвет был темным, насыщенным, почти черным, но постепенно светлел, и уже юбка полыхала всеми оттенками алого. И ткань такая вот… переливчатая.
- Зачарованный индийский шелк, - сказала портниха, глядя на меня с тоской. Ну да, такой бы наряд и какой красавице. А тут я…
- Чудесно, - сказала свекровище.
И матушка кивнула, соглашаясь.
А я что? Стою. Гляжу на себя в зеркало. И понимаю, что ни одно платье не сделает меня по-настоящему красивой. И худоба никуда не убралась. И кожа все еще смугла. И черты лица такие вот… резковатые. А вокруг меня суетятся, кружатся пчелами девицы, что-то там подкалывая, растягивая, утягивая, прикладывая к ткани.
