Рао покосился на обветренную рожу Удава. Мирную жизнь защищать, ага. Солдаты Безымянной зоны. Головорезы, садисты, полукалеки, только и умеющие, что убивать и умирать... Сильно же они удивятся, если сказать им такое.
— Часа через два на базе будем, — просипел Удав.
Рао кивнул. Отдохнуть бы не мешало. Конечно, лень в подчиненных поощрять не следует. Но на самом деле — не мешало бы.
Интересно, зачем все-таки наше патрулирование? Чего они там в штабе ждут?
Рао посмотрел на небо — серое, с бледными облаками. Бронедрезина выставила в него четыре зенитных автомата. Но все было тихо.
Он стал думать о Полярном континенте. Эх, побывать бы там хоть раз в жизни... Многоэтажные хрустальные дворцы, сады под прозрачными куполами, проходящие на невероятной высоте мосты... Кое-что из этого он видел на фотографиях в альбоме. Но там не было людей. Какие в Ледяной зоне люди? Ведь наверняка — совершенно особые, прекрасные... Рао казалось, что он отдал бы полжизни только за то, чтобы увидеть их.
Его размышления прервал сидевший сзади зенитчик.
— Командир...
Рао машинально посмотрел в небо. Потом — на зенитчика. Потом опять в небо.
Сквозь облака — россыпь мелких точек. Словно яркие булавочные уколы: то гаснут, то зажигаются.
— Что это?
Зенитчик затряс головой. Рао и сам не знал ответа. Теперь в небо смотрел уже весь экипаж дрезины.
Точки продолжали вспыхивать — уже реже. Утихло? Но...
...И тут зажглось будто маленькое солнце. Размером уже не с булавочный укол, а с булавочную головку. Рао даже зажмурился от неожиданности.
Вспышка затухла. Зато странные волны огня пошли по небу, высвечивая одно облако за другим.
Все молчали.
Макс фон Рейхенау впервые руководил операцией такого масштаба. Он прекрасно понимал, как рискует Велизарий, ставя его сюда. И причины такого риска он понимал тоже... Эскадру удалось вывести на цель очень ровно, и все шло гладко, пока подвижная мина вражеской противокосмической обороны не накрыла "Франца фон Хиппера". Макс только зубами скрипнул. От "Хиппера" не осталось буквально ничего, его разнесло на атомы; вспышка смотрелась впечатляюще даже на экранах, и можно было лишь гадать, что думают по этому поводу жители планеты. Но как раз тут в дело вступили линкоры Северного альянса, которые стали подавлять планетную ПКО не огнем по точечным целям, как истребители, а просто выжиганием целых секторов под большими телесными углами. Истребители, впрочем, тоже работали очень быстро. Так что уже через восемь минут адмирал Уайт смог передать со своего командного пункта заранее оговоренные слова: "Ди люфт ист рейн".
Пространство чисто.
Теперь началась вторая фаза операции. Девять линейных кораблей выстроились над северным полушарием в запутанном с точки зрения внешнего наблюдателя порядке; каждый из них описывал довольно сложную квазициклоиду, при этом все время удерживая луч на строго определенную точку поверхности планеты. Тактика динамической привязки, впервые примененная при Варуне тем же Вином Уайтом.
Убедившись, что с построением все нормально, Макс помедлил пару секунд и вручную ввел с клавиатуры ключевое слово: BRENNSTART.
И на Токугаву обрушился огонь.
Ее поверхность вспыхнула, сразу дав огненный шторм тысячекилометрового радиуса. С орбиты было видно, как он движется, распространяется и сливается с другими очагами пламени. Потом лопнула континентальная кора. Взглянув на экран спектрографа, Макс увидел, что вдоль трещин вещество меняет состав — это пошли породы мантии. А на востоке континента в длинный разлом затек океан. Вода вскипела, как в котле размером с Красное море. Орудия продолжали резать. Исполинские гранитные плиты плавились, сталкивались, крошились. Даже после приказа прекратить огонь движение внизу не остановилось: литосфера, взбудораженная людьми, не могла успокоиться. Континент на глазах переставал существовать. Макс смотрел на экран, пока облака пара не слились в сплошной молочный слой, скрыв от людей лицо искалеченной гразерами планеты.
Императорский прием состоялся на открытом воздухе. Просто овальный стол, и люди вокруг него. Солнечные блики в бокалах...
Георгий с любопытством оглядывался. На планете Ираклий он находился впервые. Если бы не личное приглашение Велизария, он ни за что бы сюда не полетел. Но отказать императору было все-таки трудно.
Велизарий сегодня носил не черный космофлотский мундир, а придворный — коричневый с золотом. Смена мундира наверняка имела какой-то политический смысл, которого Георгий не понимал. И придворных знаков различия он не понимал тоже.
Здешний мир был полон воздуха и света. Стол стоял прямо на выложенной двухметровыми плитами широкой дороге, под прозрачной тенью деревьев.
И от плит, и от деревьев веяло древностью.
— Господа... Я собрал вас, чтобы поделиться новостями. По нашим разведывательным данным, удар, который вы нанесли по Гондванской империи, привел к тому, что центральное управление там рухнуло. Наши... партнеры из Северного альянса сейчас подавляют остатки их флота и берут под контроль коммуникации между планетами. Думаю, что нам с этой стороны больше ничего не грозит. Война окончена.
Георгий покосился на стоявшего рядом Вина Уайта. Лицо Вина было каменным.
Велизарий выждал паузу, но никто из адмиралов так и не сказал ничего.
Только ветер шумел...
— Нет смысла говорить, как я вам благодарен... Награды вас ждут. Но я больше чем уверен, что награды — для вас сейчас не главное... Мы закончили войну, и теперь должны как-то жить дальше.
Молчание. Тишина. И ветер.
— Вы, господа, будете первыми, кому я сообщу следующую новость... Ираклий — больше не столица. С этой минуты. Мы... переезжаем, — Велизарий усмехнулся. — Столица нашей империи теперь называется Равенна. Землеподобная планета в десятом субквадранте. Переселение туда уже началось. Надо отлаживать трассу, надо строить города... Работы у нашего поколения — хватит.
Кто-то из адмиралов кашлянул.
— Хотите что-то спросить?
— Да... — адмирал шагнул вперед, и теперь Георгий узнал его: Людвиг фон Макензен, бывший командующий линейными крейсерами.
— Да, ваша вечность, — повторил Макензен. — Хочу. У меня два вопроса. Первый: кто выиграл войну?
Велизарий вздохнул.
— Я думаю, у всех присутствующих хватает знаний, чтобы ответить на этот вопрос... Самостоятельно ответить. Если хотите услышать это из моих уст — что ж, извольте. Войну выиграл Северный альянс. Только для него послевоенный мир оказался лучше довоенного. Я ответил на ваш вопрос, адмирал?
— Да...
Велизарий кивнул.
— У нас здесь у всех военное образование, — сказал он. — А у многих еще и научное. Давайте уж смотреть на вещи реально. Самое худшее, чем может закончиться война — это поражение, которого проигравший не признает. Потому что его нельзя превратить в победу.
— Вы не боитесь Альянса? — спросил Макс фон Рейхенау. Не удержался...
Велизарий перевел взгляд на него.
— Как вам сказать... Альянс предсказуем. Поэтому я и думаю, что в ближайшем будущем мы всегда сможем с ним договориться. С чем я не хотел бы столкнуться — это с силой, управляемой не разумом. Нерационально управляемой. Понимаете? Вот почему я так настаивал на ударе по Токугаве, и вот почему остатки кавалергардского корпуса сейчас вылавливают по всем планетам последних уранитов... В разумном мире проще жить. А руководители Северного альянса — разумны. Поэтому я не боюсь их.
— А нас? — это произнес Вин Уайт.
— Зависит от того, какое множество людей вы сейчас имеете в виду. Лично вы — вице-адмирал Византии, но при этом гражданин Производственной зоны Гондваны. Адмиралов я не боюсь, по крайней мере присутствующих здесь, — Велизарий улыбнулся. — А по отношению к вашей второй ипостаси — я скорее испытываю надежду. Вы ведь хотите вернуться на родину?
— Нет, — сказал Вин.
— Это ваше право. Но если вдруг захотите, сможете принести много пользы. Я не хочу сказать, что ваша Шакти должна подчиниться Византии, отнюдь. Просто нужно же кому-то навести там порядок...
— Я подумаю.
— Подумайте... Адмирал Макензен, простите меня. Я помню, что у вас есть еще один вопрос. Задайте его, пожалуйста.
Макензен махнул рукой.
— Мой второй вопрос... он был о сокращении военного флота. Предстоит ли оно? Поймите меня правильно. Здесь есть люди, которые воюют уже лет по сорок.
Велизарий кивнул.
— Понимаю. Нет, никакого сокращения не будет. Разве что перепрофилирование. Нам, например, очень скоро понадобятся новые большие транспортные корабли...
