Угроза, раньше лишь изредка угадывавшаяся в быстрых желтоватых зрачках, поселилась в них постоянно. И, прежде неразговорчивый, теперь Феликс обычно отмалчивался, а когда говорил, цедил фразы, стараясь точно сформулировать мысль, как человек, осознающий смертельную силу своего слова...
Он не спросил, зачем разыскал его Листопад. Просто выставил на стол барсетку и выжидательно уселся в кресле напротив, вытянув вперед ноги, обутые в новомодные шузы с серебристыми пряжками.
Иван выдержал паузу, всё еще колеблясь.
- Фамилию Осинцева помнишь? - бросил он. Дождался кивка. - Только шо был здесь. Шантажировать вздумал, падла. Двадцать тысяч долларей халявных хочет. Торопин выжидательно прищурился.
- У него моя подписка! - бухнул Иван.
- Подписка? - недоуменно повторил Торопин.
- Ну, чего уставился?! О негласном сотрудничестве...Да не зекай, не стучал я. А подписку дал. Иначе б тогда не выпустили. Но не стучал.
По холодному лицу Торопина было заметно, что в последнее он совершенно не поверил. Ну да это не так теперь важно.
А вот то, что Торопин упорно молчал, Ивана начало сильно раздражать.
- Чего посоветуешь? - поторопил он. - Ты ведь у меня не просто погоняло. У тебя в моем бизнесе интерес есть. И если меня публично ославят, то и ты на "бабки" попадешь. Так что давай на пару жумать. Может, твои ребята как-то тряхнут его, шоб вспоминать забыл? А?
- А если не забудет? И потом не сявка, - наверняка заныкал как следует. Положим, если подкоптить, отдаст. Но ведь ксерокопии мог сделать для страховки, - прикинул Торопин. И - вновь замолчал.
- В том-то и дело. Замыкалось бы всё на "бабках", без тебя бы порешал. Но тут другое - один раз заплатишь, вопьется, как пиявка. Говори, что на уме! - потребовал Иван. Торопин повел узким плечом:
- Лучше решить кардинально. Чтоб уж больше никогда и никому. Денег, конечно, будет стоить. Зато прочно.
Он вновь замолчал, предоставляя дальнейшее собеседнику.
Иван взмок. Дабы выиграть время, взял одну из трех обезьянок - с зажатым ртом, - и принялся задумчиво подбрасывать. В кабинет, коротко стукнув, сунулся Маргелов, за которым угадывались приятственно улыбающиеся лица.
- Иван Андреич, тут до Вас иностранные инвесторы! Переговоры от имени банка я провел. По всем позициям договорились. Вы обещали принять. Время согласовано. Помните, насчет?...
Он едва успел увернуться от запущенной, в брызги разлетевшейся статуэтки. Донесшиеся следом слова: "Пшел..."! - разобрал уже с внешней стороны. С подрагивающими губами обернулся к потрясенным иностранцам. Приосанился.
- Иван Андреевич просил извиниться, что не может принять. Возникла срочная проблема, над которой сейчас думает. Иван и впрямь думал. Достаточно долго, потому что Феликс принялся напоминающе поглядывать на циферблат золотого "Роллекса".
- Стало быть, считаешь, другого пути нет? - Ты хозяин, тебе решать.
- Ну, так и порешай! - рубанул Листопад.
Иван дождался, пока останется один, и с чувством запустил о книжный шкаф вторую обезьянку - прикрывшую глаза руками.
- Сам, падла, напросился, - констатировал он.
Прошлое, что навсегда в нас
Директор Дома детского творчества Агнесса Валерьевна оказалась холеной тридцатипятилетней женщиной с выкращенными под блондинку волосами. Ее густо подкрашенные глаза достаточно откровенно прошлись по фигуре молодого вице-президента банка, и наблюдение, похоже, оказалось в его пользу. - На это здание много желающих, - с томной улыбкой на властном лице сообщила она. - Потому что стоит того. Прошу убедиться. Она сделала приглашающий жест рукой.
Уже в начале обхода Агнесса Валерьевна оступилась. Антон поспешил придержать ее за пухлую талию. Будто ненароком, она прижалась к нему, окатив запахом терпких духов, и поощрительно улыбнулась:
- Теперь так мало джентльменов.
В Агнессе было всего чуть-чуть больше, чем надо. Но именно это излишество придавало ей особую сексапильность, которую она сама осознавала. Меж ними, будто сами собой, установились чуть игривые отношения, что при желании легко могут перерасти в близость. Против этого Антон не возражал. Знакомство с незакомплексованной женщиной сулило тихие беспроблемные радости на ближайшее время.
Другое дело - покупка недвижимости. Здесь необходимо было всё тщательно взвесить. Вопреки ожиданию Антона, здание не пустовало. Правда, прежних кружков и секций больше не было, - освободившиеся площади заняли бесчисленные арендаторы. На месте старых табличек красовались свежие - "Клуб знакомств", "Магия, привороты", "Экзотерика"
- Для детей ничего, конечно, не осталось? - догадался Антон.
- Что поделать? Рынок, - Агнесса скорбно вздохнула. - Пытались как могли, сохранить. Всё-таки детское творчество. Святое. Но - отсутствие финансирования, сами понимаете.
Она заметила скептическую мину на лице посетителя.
- Впрочем, если банк захочет восстановить... В порядке, так сказать, спонсорства.
- Это вряд ли.
- Я так и думала. Кому сейчас дело до чужих проблем? Они поднялись по лестнице на второй этаж. Агнесса замешкалась.
- Вот тут у нас, правда, незадача, - посетовала она. - Музыкальная школа. Старого директора год назад проводили на пенсию - честь по чести. Назначили новую, из молодых. Рассчитывали на взаимопонимание. Все равно часть классов пустует. Думали аренду посадить. Так какое там? Крику подняла. Писать во все инстанции принялась, - мол, разворовывают. Вот как угадать человека? Такая склочница оказалась. Вы уж с ней поаккуратней. Не говорите пока, что закрывать думаем. А то вони подымет. Потом как-нибудь по факту расторгнем.
- Где директор? - остановила она показавшегося в коридоре преподавателя.
- Урок у нее, - суховато отреагировал тот, ткнул в сторону одного из классов и поспешил скрыться, - на этом этаже Агнессу Валерьевну не жаловали.
- Может, не стоит прерывать? - забеспокоился Антон. Из-за двери доносилось пиликанье скрипки.
- Ничего. Мы тоже не прохлаждаться пришли, - Агнесса воинственно насупилась, будто в предвкушении драчки, и сильно, гораздо сильнее, чем требовалось, толкнула дверь.
Возле окна со скрипкой у плеча застыла девочка шести лет. Сидящая на стуле спиной к двери молодая женщина поправляла ее пальчики на струнах:
- Выше, выше. И - смычок жестче. Пальцы должны довлеть над скрипкой, нависать, как коршун над добычей. Тогда и звук будет глубокий.
Она то ли расслышала шум за спиной, то ли пахнуло ветром:
- Закройте дверь. У нас урок.
В горле у Антона заклокотало, - еще со спины он узнал Лику.
- Придется оторваться, - желчно отреагировала Агнесса Валерьевна. Лика раздраженно повернулась, готовая к отпору, и - увидела Антона: - Ты! Нашел-таки.
"Нашел", - хотелось соврать Антону.
- Судьба, - непонятно ответил он.
Агнесса Валерьевна следила за внезапной взволнованной встречей с нарастающей подозрительностью. С чисто женской интуицией она поняла, что намечавшийся перспективный роман рискует быть сорванным в самом начале.
- Похоже, вы знакомы, - неприязненно констатировала она.
- Когда-то давно, - подтвердил Антон.
- Очень давно, - уточнила Лика.
- Умилительно, - Агнесса Валерьевна с показной иронией наклонила голову. - Тогда позвольте представить Вас заново. Это вице-президент банка "Илис". А это директор нашей музыкальной школы. Которую, как я понимаю, в ближайшее время придется закрыть.
- Что значит "закрыть"?! - личико Лики, дотоле нежно ностальгическое, вспыхнуло негодованием.
- Закрыть - это значит освободить здание от лишних обременений, - с удовольствием разъяснила Агнесса Валерьевна.
- То есть школа, сделавшая двадцать выпусков, девять учеников которой поступили в консерваторию и Гнессинку, - это для вас обременение?! - гневно вскричала Лика. - Да для вас всё, что мимо вашего кармана проскочит, - обременение! Агнесса Валерьевна страдальчески посмотрела на Антона, - вот видите, я же предупреждала. - А что Вы собственно ко мне цепляетесь? Вот Ваш знакомый. К нему и апеллируйте, - она ехидно повела рукой в сторону гостя. - Они теперь тут, можно сказать, хозяева. - Это так? - Лика с требовательным недоумением оглядела смущенного Антона.
- Окончательного решения пока нет.
- Опять ни у кого ничего нет, - безысходно констатировала Лика. - Итак уж всё позакрывали. Такие детские кружки были! А изостудия! На выставках по Москве первые места брали. И где это всё?..Теперь вот до нас добрались. Господи, ну как же это можно? Своё, нарождающееся, - и под корень. Будто сорняки!
Не сдержавшись, она шмыгнула носом. Стыдясь слабости, полезла за платком. Выносить женские слезы Антон так и не научился.
- Я поговорю с президентом, чтобы школу приняли на баланс банка, - пообещал он - не слишком уверенно.
- Надеюсь, - сквозь зубы процедила Лика. - Тем более ничего другого нам и не остается. Городские власти, и те отступились. - Вот и славно. Глядишь, всё и образуется, - обрадовалась Агнесса Валерьевна. - Тогда мы не будем больше мешать и пройдем дальше, в левое крыло. Ноздри Лики встревоженно затрепетали.
