Форма входа
Читем онлайн В городе Ю.: Повести и рассказы - Валерий Попов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
И вот весь рейд видит, как мимо всех кораблей летит наша парадная форма! К пирсу подается автомобиль. Едем.
Кончается «Фиалка». Зал аплодирует. Мы, стоя в царской ложе, тоже хлопаем белыми перчатками. Овации нарастают, и вдруг в зале постепенно все поворачиваются — и аплодируют нам!.. Что нужно в жизни еще?
Я взял в гараже машину и мчал по шоссе к Гурьичу на мызу. Там разберемся.
Нашли реакционера! Когда плавали уже вместе, сколько они с Кошкиным набирали брошюр: религия, мистика, забытые цивилизации, НЛО! По очереди среди ночи врывались ко мне в каюту то один, то другой: «Что несет этот мракобес!» — «Успокойтесь, дайте хоть немножко поспать!» Глубина — сто двадцать, цистерны не продуть, а у них проблема — кто и откуда на Землю прилетел!
Конечно, с Высочанским у них с ходу не сложилось: когда тот еще местным депутатом был, но уже пытался нас красивой жизнью от суровых трудовых будней отвлечь.
Помню, устраивал прием во дворце Белогривских, великие князья из-за границы пожаловали. Гурьич нацепил свой иконостас — на нем, ясное дело, и знакомые профили мелькали. Высочанский слегка поморщился. Гурьич посуровел.
Высочанский говорит:
— Вот затеваем тут парусную регату под девизом «Великая Россия». Цель — восстановить порванные нити, возродить генеалогические древа. Вам, как прямому потомку графского рода, я думаю, это интересно?
Посмотрел я вокруг — фраки, чопорная речь. Интересно, до чего быстро демократы монархистами оказались!
Гурьич:
— К сожалению, еще в сороковом написал, что родственников за границей не имею!
Высочанский кинул возмущенный взгляд: «Как он мог!»
— Но тем не менее, разумеется,— Высочанский спасательный круг ему кинул,— вам близки идеалы дворянства, старинных русских родов?
— Идеалы? — Гурьич говорит.— Даже не знаю. Все ведь не однозначно, знаете. Вот мой отец преподавал в артиллерийском Михайловском училище. Негласно, конечно, но брали туда представителей только самых древних родов — Черкасские, Оболенские…
Услышав магические имена, вся «чистая публика» около нас стала собираться с бокалами, удовлетворенно кивая. Но я-то Гурьича знал, поэтому продолжения ждал с опаской.
— Интересно! — Высочанский удовлетворенно кивал, из бокала прихлебывал.
— А поскольку мы уже были крайне бедны в те годы,— Гурьич продолжил,— то отец брал в офицерской столовой обеды на семью и в судках приносил. А среди аристократии это позором считалось — обеды полагались, но никто не брал. И отца все эти знаменитые фамилии на офицерский суд чести вызвали: или перестань брать обеды, или уходи. И он ушел.
Все застыли высокомерно, потом, фыркая, стали расходиться. Они, конечно же, казенных обедов никогда не брали!
Поэтому не было у них с Высочанским любви. А Гурьичей таких отпихивая, «новые аристократы» и просчитались! Как и старые.
Он, впрочем, и не обиделся. Сказал: «Какая разница — паруса-то все равно нам поднимать. Как и при коммунистах».
Нашли солдафона! Помню, на День Военно-Морского Флота Гурьич на дачу ко мне приехал разряженный, как петух. Джинсы, курточка, кепочка. «Ну как?» Тут мгновенно и Сяся подтянулся, как вечный немой укор, одетый, как и положено — какие-то опорки на ногах, летние кальсоны, сальная гимнастерка.
— Кто ж вы будете, интересно? — На Гурьича уставился.
— Да так,— Гурьич отвечает.
— Вот я, к примеру,— почесываясь, Сяся говорит,— двадцать третьего года — к войне мне только шестнадцать было, участвовать не успел, но, если кто славу нашу затронет, глотку перегрызу!
Вслед ему глядя, Гурьич говорит:
— Странно. Я тоже в двадцать третьем году родился, но мне почему-то к началу войны было восемнадцать, и я всю ее прошел от звонка до звонка!
Господи! Нашли врага!
Помню, когда в очередной раз отдел наш разогнали (чтобы через два года снова согнать), Кошкин рванул в какую-то китобойную флотилию, плавал на судне-самке, добывал крайне ценную сперму кита; я устроился в редакцию «Катера и яхты» (Высочанский был главным редактором), а Гурьич оказался начальником курсов усовершенствования гостиничного персонала! Горничных усовершенствовал, официантов, барменов. А главное — с бандитами разобрался, с ходу те почтением прониклись к нему. Год всего проработал на курсах — назначили заместителем городского головы по хозяйственной части! Я говорил Гурьичу: «Не понимаешь? Слетит скоро голова, все события к этому идут!» — «Мне это безразлично,— Гурьич отрубил.— Бачки при всех системах должны работать!» Ну и, конечно, был вместе с головой сметен гневом демократических масс, ну, то есть, конечно, не совсем сметен, точнее даже, был оставлен на прежнем месте, пока новые власти еще не разобрались (что долго длится), но с официальной должности был как бы снят как осколок реакции.
Помню заседание городской комиссии по распределению помещений, новое начальство за длинным столом, просители по стенам (мы с Высочанским новое помещение для редакции просили), а сбоку, за каким-то обшарпанным столиком, Гурьич сидит, как бы разжалованный: мол, потерпите немножко этого солдафона, вот только с делами разберемся, его уберем. Обычно Гурьич всегда выглядел щегольски, особенно тщательно кудри свои укладывал (на ночь даже сеточку надевал), а тут он сидел почему-то непричесанный, с воротом открытым и даже без галстука (как бы теперь не полагался ему галстук).
Выступает очередной проситель, просит помещение, обосновывает. Новый городской голова, Шелбанов, как бы сам принимает решение, долго молча что-то пишет (или чертиков рисует) и в конце уже как бы вскользь обращается к Гурьичу: «Имеете что-то добавить?» И Гурьич спокойно, без тени обиды, наоборот, с ласковой улыбкой «добавляет» все: дом такой-то и такой-то, построен в таком-то году, не работает третий стояк, нуждается в ремонте, требуемое помещение занимает пуговичный магазин, нужен ли он городу — решайте сами.
Другой проситель. Красивая задумчивая пауза «головы», потом как бы вскользь, из чистой вежливости,— к Гурьичу: что можете добавить?.. Нашли врага!
Чуть было поворот на Рамбов не проскочил — еле вывернул!
Высокопарно звучит, но держал он жизнь на плаву, без него бы… Помню — ехали на автобусе из Мурманска в Североморск, на одной остановке — штурмуют освобожденные зэки, завербовавшиеся. С улюлюканьем раскидывают толпу, рвутся ко входу — человек двенадцать, морды убойные! Главный, с белыми глазами, отпихивает беременную женщину, лезет сам. Гурьич, не спеша, встает с места и ногой в начищенном ботинке прямо в морду бандита выпихивает! Тот вскакивает, выхватывает нож… Гурьич спокойно смотрит на него.
Даже не понимал, как может моряк на что-то пожаловаться, на минуту опоздать или на секунду не доработать, но зато и не понимал, как может моряк, оказавшись на берегу, минимум через десять минут не оказаться в шикарном будуаре у роскошной красавицы. Если встречал нас с Кошкиным на бульваре, недоуменно бровь поднимал: «Как?» А где взять роскошный этот будуар, если вокруг сопки да олений мох? Но он — находил! Или так считал… Помню, когда я от «страшенной» прежде времени сбежал — Гурьич усек, сразу же к себе вызвал: «Стыдись, моряк!»
Помню, в городе уже, когда на время раскидало нас — Кошкин по сперме, я в говне,— загулял как-то дней на пять, дома все расхерачил, в вытрезвиловку попал. Не получилась жизнь! Повеситься, что ли? Брел, словно на плаху, к себе домой. Мгла, мороз. И как последняя надежда — мимо Гурьича решил пройти. Горит окошко! Мемуары пишет! Пришел. Сразу же чай поставил (он один уже тогда жил), бутыль коньяку: «Не куксись никогда, не винись! Сами же бабы этого не любят!» И действительно, жена моя, к какой-то жуткой сцене приготовясь, страшно благодарна была, что я бодрый, веселый пришел! «Мол-чать!» Сразу поняла, от кого!
Поэтому, ясное дело, мы сразу же ринулись назад, как только восстановили отдел, Кошкин всю ценную сперму забыл, моментально примчался!
На темной пустой дороге бесшумно обогнал мощный «мерседес» с непрозрачными стеклами. Вот это жизнь!
И вдруг, по-детски как-то запищав, к обочине свернул, дверца распахнулась, выскочил водитель и, расстегивая на ходу ширинку, кинулся в кусты… У всех свои сложности.
И сейчас последняя надежда — что у Гурьича Кошкин. Можем, конечно, с ним долго куражиться, гоношиться, но когда нигде уже нету жизни — подавайся к Гурьичу.
На булыжники свернул, затрясло. Машина какими-то рывками пошла — видно, свечи закидало… Ну, дохлая!
Конечно, Кошкин — это фрукт! Помню, как он меня со спичками обвел, когда решали, кому к замполиту насчет абстракционизма идти. Вокруг пальца, можно сказать обвел!.. Но разве трудно — обойти вокруг пальца, если человеку это приятно?
Конечно, нельзя не учитывать того, что Кошкин в меня уже не в первый раз стрелял! Во второй.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В городе Ю.: Повести и рассказы - Валерий Попов бесплатно.
Похожие на В городе Ю.: Повести и рассказы - Валерий Попов книги
- Воскресший из мертвых - Майю Лассила - Юмористическая проза
- Чем дальше в лес… - Светлана Багдерина - Юмористическая проза
- Заметки непутёвого туриста. Часть 5 - Эдуард Петрушко - Юмористическая проза
- Бульварная Молитва - Серафим Викторович Ларковский - Прочие приключения / Русская классическая проза / Юмористическая проза