КТО ПОСТРОИЛ ЗДАНИЕ АКАДЕМИИ ХУДОЖЕСТВ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ?
Раннее мартовское утро 1992 года, метро Савеловского вокзала. Я спешу на ближайшую остановку трамвая. Не знаю, как сейчас, но уже тогда трамваи в Москве считались редкостью и остались только на окраинах. Один из них, ветеран популярного когда-то вида общественного транспорта, помчал меня, звеня и тарахтя, в Петровское-Разумовское, в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Здесь на кафедрах, в архиве академии и в замечательном здании библиотеки мне предстояло собрать материал о профессоре академии П.А. Мартэне, бывшем тюменце и директоре сельскохозяйственного техникума в 20-е годы минувшего столетия. Хотелось также посмотреть на Петровское-Разумовское глазами тоболяка
Н.Л. Скалозубова, выпускника академии 1885 года. Многократно на протяжении десятилетий посещая Москву, я в общении с коренными москвичами привык к их заносчивости, равнодушию и пренебрежению по отношению к приезжим. Каково же было мое удивление, когда здесь, на бывшей окраине Москвы, мне встретились по-настоящему доброжелательные и отзывчивые работники, оказавшие сибиряку искреннее внимание и помощь. В результате удалось обзавестись богатым биографическим материалом о Мартэне. Он тогда же был опубликован в периодической печати Тюмени, а спустя несколько лет – в одном из разделов первой книги «Окрика ...».
Более того, просматривая в библиотеке подшивку многотиражки «Тимирязевец» за последнее десятилетие я наткнулся на новое для меня имя сибирского геолога, выпускника Тимирязевки Р.С. Ильина. О нем мне уже довелось рассказать на предыдущих страницах книги. Словом, результаты поездки в сельскохозяйственный городок Тимирязевской академии оказались необычайно плодотворными. Следует добавить, что в минуты, когда перелистывание бумаг и длительное сидение за библиотечным столом становились невыносимыми от головной боли и усталости, я уходил в соседний почти безлюдный парк, бродил по аллеям, присаживался на скамейки, наслаждаясь запахом талого снега. На обратном пути с интересом разглядывал старейшие строения академии – посланцы давно ушедшего XVIII века. Кто бы мог подумать, что я хожу мимо выдающихся творений моего земляка, уроженца Тобольска, Александра Филипповича Кокоринова (1726–1772, илл. 310)? Когда же пришло время собирать по крупицам сведения о нем, сожалел, что, не зная истории Петровского-Разумовского, рассматривал неведомые мне архитектурные шедевры Кокоринова если не равнодушно, то с недостаточным вниманием. Велика цена незнания!
Нечто подобное испытал еще раньше, лет 30 или 40 тому назад. При частых посещениях Ленинграда (после смены «фамилии» города побывать в нем не довелось) много раз прогуливался по Университетской набережной Невы до Горного института мимо внушительного здания Академии художеств. На фоне многочисленных архитектурных достопримечательностей второй столицы трудно было выделить это замечательное творение русских зодчих. При всем желании собственных эмоций на все встреченные шедевры мира явно не хватит. Вспомните, читатель, надолго ли вам удавалось сохранить терпение, когда вы проходили по залам Третьяковки? Впереди по маршруту, и это вы знаете, много великих художников, но голова уже гудит, интерес к раритетам теряется, начинаешь думать не столько о встрече с прекрасным, сколько о том, как быстрее добраться к выходу на улицу. Так и мне в сутолоке дел, в перманентной спешке все было недосуг остановиться, а еще лучше – побывать внутри редкостного по архитектуре здания. Если бы знать, что и этот шедевр связан с именем твоего земляка из XVIII столетия Кокоринова!
Кто же он был, человек и зодчий, о котором немало сказано в томах БСЭ, каковы его сибирские и тобольские корни? Почти два столетия считалось, что глава семьи Филипп Григорьевич Кокоринов, в молодости – простой солдат, служил архитектором на сибирских заводах Демидовых. В частности, об этом событии свидетельствовала авторитетная энциклопедия Ефрона и Брокгауза (Санкт-Петербург, 1895, т. ХV-А, с. 629). Сравнительно недавно, в 20-х годах минувшего века, отыскалась автобиография, написанная будущим архитектором. Из нее следовало, что А. Кокоринов родился в семье управляющего тобольской комиссией раскольнических дел. На этой должности Кокоринов-старший работал много лет. Таким образом, принадлежность его к неведомым сибирским заводам и специальности архитектора не подтверждается. Первоначальное образование Александр Кокоринов получил в семье.
В жизни молодых людей их дальнейшая судьба нередко определяется случайными встречами с более опытными и мудрыми наставниками. Так случилось и с Александром Кокориновым. Во времена правления императрицы Анны Ивановны в Тобольск был сослан архитектор Иван Бланк, обвиненный в причастности к кружку опального А.П. Волынского и к делу о его государственной измене. Сблизившись с семьей Кокориновых, Бланк обратил внимание на способности Александра как рисовальщика. В 1742 году И.Я. Бланк получил разрешение на поселение в Москве. При согласии отца он взял Кокоринова-младшего с собой с намерением обучить его архитектурному искусству. Александру Кокоринову шел всего шестнадцатый год ...
После кончины И.Я. Бланка в 1745 году Кокоринов перешел на обучение сначала к Д.В. Ухтомскому, который назначил его своим помощником, а затем к И.В. Коробову. В истории отечественного градостроения оба считаются крупнейшими архитекторами. Коробову, в частности, принадлежит проект Адмиралтейства в Петербурге, он весьма ценил Кокоринова. К 1749 году относятся первые самостоятельные творения молодого архитектора. Он восстанавливает стены московского Кремля, обустраивает по высочайшему указу несколько комнат во дворце, размещенном в селе Братовщине. Кроме того, известна его постройка гостиного двора в Макарьевском монастыре под Нижним Новгородом. Удачное решение интерьера дворца и сооружение гостиного двора способствуют быстрой карьере, государственные вельможи начинают считать его большим мастером. Покровителями молодого архитектора становятся всемогущий И.И. Шувалов – камер-юнкер и фаворит императрицы Елизаветы, и не менее влиятельный гетман К.Г. Разумовский.
В 1752 году Кирилл Разумовский задумал строительство роскошной резиденции в селе Петровском неподалеку от Москвы по дороге в Петербург на месте нынешней Тимирязевской академии. По свидетельству современников, резиденция Разумовского представляла собой не столько загородную дачу, сколько городок с дворцом, церковью, конным двором и манежем, обширным парком и прудом, многими вспомогательными постройками. Разочаровавшись в итальянских архитекторах, Разумовский нарадоваться не мог на свое новое приобретение – русского мастера, о котором он говорил, что «ведал в нем прок». Более всего гетману импонировала творческая гибкость и способность Кокоринова на лету схватывать пожелания заказчика. Выслушав очередное из них, Кокоринов тут же рисовал эскиз и немедленно получал согласие властителя Украины. Гетмановской резиденцией восхищалась не только Москва, но и приезжие, включая иностранцев. Постройка усадьбы совпала по времени с периодом пересмотра архитектурных стилей. Уходили в прошлое каноны устаревшего барокко, нарождался новый – ранний классицизм. А.Ф. Кокоринов по праву считается одним из зачинателей в России этого направления
