Питание было исключительно плохое, а в вагонах отсутствовала даже солома, чтобы рабочие во время длительного пути могли прилечь».
Адъютант коменданта лагеря «Дулаг-205» Медер, будучи допрошен, показал:
«…До мобилизации в армию я проживал в г. Бурге, куда для сельскохозяйственных работ привозили русских военнопленных. Эти военнопленные были крайне истощены и измучены.
Судя по тому, что русские солдаты, которых мне впоследствии приходилось видеть, выглядели упитанными и здоровыми, я полагаю, что военнопленные, прибывавшие к нам в Бург, в лагерях и во время транспортировки питались исключительно плохо.
…В Алексеевке, в «Дулаге-205», где я служил, было несколько злых собак. Собаки использовались для наведения порядка среди военнопленных. Во время раздачи пищи (когда еще работали кухни) военнопленные выстраивались в очередь, чтобы получить немного похлебки.
Иногда голодные люди (некоторые из них от голода доходили до сумасшествия) нарушали очередь, тогда собаководы натравливали на них собак».
В процессе следствия по делу Керперта, Куновского, Лянгхельда и Медера в Сталинградском спецлагере были установлены и допрошены бывшие военнослужащие Красной Армии – Крупаченко К. С., Писановский К. К., Касинов И. Д., Кучеряев С. М. и Алексеев А. А., которые длительный период времени, находясь в плену у немцев, содержались в «Дулаге-205».
Указанные лица показали о массовой смертности среди военнопленных от голода и зверского обращения к русским военнопленным со стороны германского командования.
Так, бывший военнослужащий Красной Армии Алексеев А. А. на допросе 10 августа 1943 года показал:
«…В лагере была большая смертность, причиной этому было следующее: военнопленным за все время моего пребывания в лагере вовсе не выдавалось хлеба, воды… Вместо воды выгребали грязный окровавленный снег в зоне лагеря, после чего были массовые заболевания военнопленных.
Медицинская помощь отсутствовала. Я лично имел четыре раны и, несмотря на мои неоднократные просьбы, помощь оказана не была, раны гноились.
Немецкие часовые стреляли в военнопленных без предупреждения. Я лично сам видел, как один военнопленный, фамилию его не знаю, во время раздачи пищи пытался ножом отрезать клочок лошадиной шкуры – был замечен часовым, который в упор выстрелил в военнопленного и застрелил его. Таких случаев было много.
Спали на земле в грязи, от холода согреться абсолютно не было места. Валенки и теплую одежду у военнопленных отбирали, взамен давали рваную обувь и одежду, снятую с убитых и умерших…
Многие из военнопленных, не перенеся ужасов обстановки лагеря, сошли с ума.
Умирало в день по 150 человек, а в первых числах января 1943 года в один день умерло 216 человек, о чем я узнал от работников санчасти лагеря.
Немецкое командование лагеря травило собаками – овчарками – военнопленных. Собаки сбивали с ног ослабевших военнопленных и таскали их по снегу, а немцы стояли и над ними смеялись.
В лагере практиковались публичные расстрелы военнопленных…»
Бывший военнослужащий Красной Армии Касинов И. Д. на допросе 23 июля 1943 года показал:
«…В лагере военнопленных за малейшие нарушения – шум в очереди при получении пищи, выход из строя, опоздание в строй – пленные систематически избивались палками, без разбора виновности».
Аналогичные показания, иллюстрируемые фактами зверств немцев над военнопленными, дали и другие бывшие военнослужащие Красной Армии.
Керперт, Куновский, Лянгхельд и Медер в совершенных ими преступлениях виновными себя признали.
Следствие по делу продолжается.
Мною поставлен вопрос перед правительством о целесообразности организации по делу гласного процесса, с освещением его в печати».
В оправдание немцев можно сказать, что после окружения продовольствия катастрофически не хватало и самим немцам. Начиная с 10 декабря немецкие солдаты в Сталинграде тоже умирали от голода. Естественно, что в условиях, когда от голода умирали собственные солдаты, германские офицеры заботились о питании пленных в самую последнюю очередь. Хотя какое-то продовольствие, как можно судить из записки Абакумова, в лагеря поступало вплоть до самого конца. Вряд ли также пленные офицеры признавались следователям контрразведки в том, что они смотрели на советских пленных как на «рабочий скот», признавались в намерении расстрелять их, равно как и в том, что они лично систематически избивали пленных. Не исключено, что часть текста в протоколы допросов вписывали переводчики во взаимодействии со следователями, а некоторые показания выбивали из немецких пленных офицеров пытками. Стоит отметить, что капитан Вильгельм Лянгхельд (Лангхельд) был повешен 19 декабря 1943 года после первого открытого процесса над немецкими военными преступниками в Харькове (сталинградские преступления Лангхельду не инкриминировали, хватило харьковских. Он обвинялся в том, что «являясь офицером немецкой военной контрразведки, принимал активное участие в расстрелах и зверствах над военнопленными и мирным населением, при допросах военнопленных путем истязаний и провокаций добивался от них вымышленных показаний. Лично сфальсифицировал ряд дел, по которым было расстреляно около 100 ни в чем не повинных советских военнопленных и мирных граждан»).
Известно, что в немецких лагерях для военнопленных было очень несладко. Там умерло свыше половины советских пленных. Но даже по сравнению с ним лагерь в Сталинграде был настоящим «холодным адом», где пленные сотнями умирали от голода и холода.
Победа в Сталинграде и судьба немецких пленных
Рокоссовский вспоминал: «Много хлопот доставляли нам военнопленные. Морозы, тяжелые условия местности, лишенной лесных массивов, отсутствие жилья – большинство населенных пунктов в ходе боев было уничтожено, а в сохранившихся мы разместили госпитали, – все это очень усложняло дело.
В первую очередь нужно было организовать рассредоточение огромной массы пленных, создать управляемые колонны, вытянуть их из развалин города, принять меры для предотвращения эпидемий, накормить, напоить и обогреть десятки тысяч людей. Неимоверными усилиями работников фронтового и армейских тылов, политработников, медиков эта задача была выполнена. Их напряженный, прямо скажем, самоотверженный труд в тех условиях спас жизнь многим военнопленным.
По дорогам двинулись бесконечные колонны немецких солдат. Их возглавляли немецкие офицеры, на которых была возложена ответственность за соблюдение воинского порядка в пути и на остановках. Начальник каждой колонны имел на руках карточку с обозначенным маршрутом и указанием пунктов остановок и ночлегов.
К местам привалов подвозилось топливо, горячая пища и кипяток. По докладам штабных командиров, политработников и по донесениям, поступавшим от лиц, ответственных за эвакуацию военнопленных, все шло нормально.
Должен заметить, что сами пленные оказались довольно предусмотрительными: у каждого из них имелись ложка, кружка и котелок.
Отношение к военнопленным со стороны бойцов и командиров Красной Армии было поистине гуманным, я бы сказал больше – благородным. И это невзирая на то, что нам всем было известно, как бесчеловечно относились фашисты к нашим людям, оказавшимся у них в плену. Немецкие военнопленные генералы были размещены в домах, в приличных для того времени условиях, имели при себе все личные вещи и ни в чем не нуждались».
Но положение германских, да и румынских военнопленных под Сталинградом было отнюдь не столь благостным, как это могло бы показаться читателю, ознакомившемуся с мемуарами Рокоссовского.
29 января 1943 года была издана директива Военного совета Донского фронта военным советам армий о недостатках в отношении к военнопленным и спецконтигентам и мерах по их устранению.
Речь в ней шла отнюдь не о бессудных расправах над пленными и о недостаточном оказании им медицинской помощи и недостаточным снабжением продовольствием. Нет, в директиве речь шла совсем о другом:
«Отмечен ряд фактов недопустимого благодушия и ротозейства в отношении к пленным и спецконтигентов.
1. У доставленного в штаб ДФ немецкого генерала Дреппер оказался в кобуре, висевшей на поясе, заряженный пистолет, не отобрана записная книжка, личные документы, переписка (57-я армия).
2. При конвоировании на приемные пункты оставляют самостоятельно двигаться отстающих, теряют их в дороге, создают условия для побега из плена.
3. На участках 57-й и 21-й армий зафиксировано два случая организованного побега офицерского состава с целью прорваться к Ростову.
4. В 57-й армии один из бывших военнослужащих КА, остановленный на дороге регулировщиком, на требование предъявить документы произвел в регулировщика выстрел из имевшегося в кармане револьвера.
5. В 65-й армии один из конвоиров 27.1.43 вел под руку прихрамывающего пленного немца, вместо того, чтобы заставить это делать других немцев.
