мы с Грейс, прижавшись друг к другу, сидели на диване, а в камине ревело пламя, я, посмотрев на это жалкое, кривобокое, полуголое, украшенное уличными фонариками деревце, подумал, что в жизни не видел рождественской елки прекраснее.
Я притянул к себе Грейс. Я точно знал, что люблю ее. Я был влюблен в женщину, которую сжимал в объятиях. В тот момент все было так же ясно и мирно, как мягко падающий за окном снег. Наверное, я любил ее уже очень давно. Возможно ли такое? Да и важно ли, когда это произошло или почему? Возможно, любовь – самое сложное, и одновременно самое простое на свете.
Она прижалась ко мне, и слова застряли у меня в горле. Спустя минуту она повернулась и мечтательно посмотрела мне в глаза.
– Счастливого Рождества, Карсон, – прошептала она. Я улыбнулся ей.
– Счастливого Рождества, Лютик.
Глава 34
Грейс
Я проснулась от пения птиц за окном, от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь опущенные жалюзи. Наступило Рождество! Я лениво перекатилась, потянулась и прижалась к теплой спине Карсона. Он слегка откинулся назад, и я поцеловала гладкую кожу его плеч, вдыхая его запах. Мои губы на миг задержались на маленьком шраме.
– Доброе утро, – сонно сказал он.
– Привет, – прошептала я, не отрывая губ от его спины. – Значит, ты не всегда встаешь с рассветом, верно? – поддразнила я.
Он усмехнулся.
– Нет, не всегда. Особенно когда у меня есть теплый мягкий Лютик, к которому можно прижаться.
Он повернулся ко мне, и мы еще несколько минут обнимали друг друга. Наши руки блуждали по нашим обнаженным телам, мои соски затвердели, между ног начала скапливаться влага.
– Как твои мышцы сегодня утром? – прошептал он.
– Хорошо… лучше, – прошептала я в ответ. Я все еще чувствовала ломоту, но это было больше похоже на то, что я слишком долго упражнялась на свежем воздухе, а не на то, что я бросилась под движущийся поезд, как вчера.
Карсон лег на меня и медленно и нежно занялся со мной любовью, неторопливо двигая бедрами, пока я не застонала от досады. Тогда он улыбнулся мне в плечо и ускорил темп.
Наши оргазмы настигли нас одновременно. Я вскрикнула. Карсон простонал мне в шею и покрылся гусиной кожей.
– Боже, обожаю слышать, как ты кричишь, – еле слышно прошептал он. Его горячее дыхание обдавало мне ухо, и я едва могла разобрать его слова. Он выскользнул из меня и слегка откатился в сторону.
Я улыбнулась.
– В следующий раз постараюсь быть тише, – пошутила я.
Он привстал.
– Ни за что. Мы просто купим дом за городом, чтобы не беспокоить соседей, – он улыбнулся.
– Дом? – выдохнула я, серьезно на него глядя.
Он пристально посмотрел на меня.
– Когда-нибудь, да, дом. Я хочу, чтобы у нас был свой дом, Грейс. Хочу, чтобы в нем были Принцесса и Юниор.
Он умолк, его глаза наполнились еще большим теплом.
– Я люблю тебя, – тихо произнес он. Его голос был исполнен нежности.
Мое тело полностью замерло в его руках. Я моргнула и приоткрыла губы. Накануне вечером, сидя перед камином и глядя на нашу хилую, но такую трогательно красивую рождественскую елку, я поняла, что люблю его. Я посмотрела в его красивое, настороженное лицо, и это подтвердилось для меня миллион раз.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала я.
Его лицо тотчас просияло широкой улыбкой.
– Ты серьезно? – спросил он.
Я кивнула, глаза наполнились слезами.
– Да, – прошептала я. – Я очень тебя люблю. А ты вспомнил Принцессу и Юниора, – добавила я шепотом.
Он улыбнулся.
– Я всегда буду помнить о наших детях, Лютик.
Я засмеялась и всхлипнула.
– С Рождеством, Карсон.
– С Рождеством, Грейс. Давай вставать. У меня для тебя кое-что есть.
Он встал и направился в ванную, чтобы выбросить презерватив. Я тоже села в постели.
– Что? У тебя для меня кое-что есть? Это как? – удивилась я.
– Не переживай, – крикнул он из коридора. – Просто встань и надень что-нибудь.
Я встала и натянула его «боксеры» и одну из моих толстовок. Я зашла в ванную, а когда заглянула в кухню, обнаружила, что Карсон варит кофе. Я достала все нужное для блинов, а еще бекон и взялась готовить нам завтрак.
Он подошел ко мне сзади и, обняв меня за талию, прошептал мне на ухо:
– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. – Он улыбнулся мне в шею. – Мне нравится это говорить.
Я счастливо улыбнулась и повернула голову, чтобы поцеловать его.
– Ммм… А мне нравится это слышать. Я люблю тебя.
Мы постояли так несколько минут, а потом я печально прошептала:
– Как было бы здорово, если бы в Вегасе все волшебным образом разрешилось само собой, и мы могли бы остаться здесь навсегда.
Он вздохнул.
– К сожалению, так не бывает, Лютик. Но все будет хорошо. Так или иначе, но будет. Мы вернемся сюда на Рождество в следующем году, пригласим с собой всех наших друзей и родных и отпразднуем то, что все неурядицы остались позади.
Я повернулась к нему.
– Обещаешь? – прошептала я, глядя ему в глаза. Он кивнул.
– Да, обещаю, – сказал он, нежно целуя меня в губы. – А теперь приготовь мне завтрак, женщина.
Я оттолкнула его и шлепнула по ягодицам.
– Отойди, Карсон Стингер. Ты сейчас попробуешь лучшие блины в своей жизни, каких ты отродясь не ел.
– Да, мэм, – сказал он с веселой усмешкой и вернулся к кофемашине.
Мы сели за кухонный стол, чтобы позавтракать. Откусив первый кусок моих блинов, Карсон с наслаждением застонал.
– Господи, женщина, ты непревзойденная мастерица по части блинов, скажу я тебе.
Я рассмеялась.
– Еще бы! Я всегда по утрам готовлю рождественские блинчики у себя дома, – сказала я, беря ломтик бекона и обмакивая его в сироп.
Карсон посмотрел на меня.
– Ты не слишком расстроена, что сегодня ты не с родными? – спросил он.
Я улыбнулась.
– Я скучаю по ним, но я бы предпочла позвать их сюда. Не хочу быть нигде, только здесь, с тобой.
Он улыбнулся, но ничего не сказал. Закончив завтрак, мы перебрались в гостиную, взяв с собой еще по чашке кофе. Под елкой лежал маленький сверток. Я удивленно приподняла бровь и посмотрела на Карсона.
– Серьезно, как это тебе удалось? – спросила я, указав на подарок под деревом. Карсон расплылся в улыбке.
– Я купил кое-что в городе, когда покупал тебе ботинки и куртку.
Я шутливо приосанилась:
– Ну-ну, хитрец, – и нахмурилась: – Но у меня нет ничего для тебя. А ты мне кое-что подарил. И это наше первое Рождество, – добавила я, глядя на него
