Эпилог
Галла Плацидия и Пульхерия были последними женщинами, которые оказали влияние на римскую историю; убийство Ития в 454 году и сына Плацидии Валентиниана III в 455 году ускорили судорожный развал Западной империи. Под давлением групп варваров, таких как вандалы, франки и снова набравшие силу готы, император за императором короновались в Равенне, а затем почти немедленно исчезали, пока последний римский император, Ромул Августул, не был свергнут в 476 году германцем Одоакром, сыном одного из военачальников Аттилы. Тем временем женщин продолжали использовать в качестве средства для брачных сделок, придающего вид законности амбициям новых политических владык Западной империи. Вдове Валентиниана III и дочерям Лицинии Евдоксии, Евдокии и Плацидии — невестке и внучкам Галлы Плацидии — пришлось прочувствовать судьбу своих ближайших предков, когда в 455 году их насильно вывез из Рима Гейзерих, вождь вандалов, подвергший город второму разграблению на памяти одного поколения. По прибытии к себе в Карфаген, твердыню вандалов на североафриканском берегу, Евдокия была выдана замуж за сына Гейзериха, Хунериха, которому она родила сына, ставшего позднее королем вандалов. В 462 году западный император Лев I освободил Лицинию Евдоксию и юную Плацидию. Через детей Плацидии, которая в 472 году вышла замуж за Олибрия, очень мало прожившего императора Запада, кровь Галлы Плацидии продолжала течь в жилах знати Восточной империи.[980]
Но Римская империя не совсем умерла. Восток пережил развал ее западного крыла и расцвел под стягом Византийской империи, история которой также полна ярких образов императриц, таких как Феодора, бывшая цирковая артистка, ставшая женой императора VI века Юстиниана; ее племянница София, которая, как говорят, взяла бразды правления империей, когда ее муж, Юстин II, сошел с ума в 570-х годах; Ирина, которая правила от имени своего сына Константина IV в VIII веке. Все они по очереди давали образец средневековых королев Европы. Но византийские императрицы знали, на кого им следовало ориентироваться в истории. Статус матери Константина, Елены, продолжал превосходить статус всех других женщин, почитаемых в Константинополе. Обзор предметов старины города, проведенный в VIII веке, сообщает, что из двадцати восьми императорских статуй, обнаруженных в Константинополе того времени, по два-три обожествленных изображения приходилось на Пульхерию, Евдоксию и даже на опозоренную жену Константина — Фаусту. Однако не менее шести статуй, почти четверть, принадлежали первой христианской Августе.[981]
Неудивительно, что имена Ливии, Мессалины, Агриппины и Юлии никогда не появлялись в документах. Жены и женщины, создавшие поведенческий стереотип первых леди Рима почти пятьсот лет назад, были теперь чуть большим, чем далекая память. Римские здания, в которых они когда-то хозяйствовали, были разрушены или разобраны, дав строительный материал для христианской империи; многие из посвященных им статуй были перевысечены, приобретя черты лица новых женских икон; большое количество литературных трудов, упоминавших их имена, оказалось под угрозой исчезновения из-за сильно тенденциозного копирования исторических источников на фоне огромной волны библейской и ритуальной церковной литературы, произведенной в конце Античности и в начале Средних веков. На деле пройдет еще много сотен лет, прежде чем внимание авторов или художников вернется к женщинам ранней Римской империи, — но и тогда, как мы видели, почти исключительно в негативном смысле.
Тем не менее души этих женщин смутно прорисовываются сквозь политический пейзаж, в котором родились императрицы и королевы ранней средневековой и современной Европы. Хотя опасения по поводу власти этих женщин при коррумпировании политического процесса возникли задолго до появления Ливии на Палатине, представление об этих проблемах выкристаллизовалось именно вокруг нее и ее преемниц и, в свою очередь, стало составной частью морального критерия, по которому королев и супруг будут судить следующие поколения.
Мы теперь живем в мире, контролируемом законами. Никогда прежде жены премьер-министров и кандидатов в президенты не были предметом такого пристального общественного внимания — приветствуемыми или осмеиваемыми за выбор фасона одежды, критикуемыми за их политические высказывания и вынужденными произносить речи и давать интервью, рекламируя своих супругов как заботливых семьянинов. Тем не менее представители желтой прессы тщательно роются в их персональной и профессиональной подноготной, ища слабости, за которые можно ухватиться.
В марте 2009 года огромная доля внимания средств массовой информации была посвящена женам мировых глав государств, приехавших в Лондон на совещание «Большой двадцатки», в результате чего им было уделено больше внимания, чем экономическим вопросам встречи. В сегодняшней направленной на личность политической культуре ни одна жена политика — или муж политика — не может надеяться избежать этого пристального внимания. Некоторые принимают это; немногие даже виновны в использовании преимуществ от своей близости к политическому процессу. Другие прячутся от внимания, но могут с неохотой позволить вытолкнуть себя на свет, если это поможет их супругам с утверждением личного рейтинга. Вопрос о том, какова правильная роль члена семьи политика в его или ее жизни и действиях — это тот вопрос, на который существует слишком много различных ответов. В этом отношении первые леди Римской империи все еще служат для нас образцом и сегодня.
ПРИМЕЧАНИЯ ОБ ИМЕНАХ И ДАТАХ
Имена
Римские родословные времен империи являются настоящим лабиринтом. Я сделала все от меня зависящее, чтобы избежать путаницы для читателя, попытавшись обозначить каждого персонажа книги определенным именем, — и все равно в ней оказалось, к примеру, несколько женщин с совершенно одинаковым именем «Юлия». Надеюсь, приведенное мной фамильное древо окажется полезным.
Во времена Республики большинство римских женщин использовало только одно имя. Однако в эпоху империи для свободной женщины стало более распространенным иметь два имени. Первое, как правило, являлось женской формой номена отца или родовым именем. Второе являлось версией его когномена, по которому определялось, к какой ветви клана он принадлежал. Так, например, Ливия Друзилла являлась дочерью Марка Ливия Друза Клавдиана, а Валерия Мессалина — дочерью Марка Валерия Мессалы Барбатуса. Тем не менее, вопреки этим правилам, некоторые имперские женщины также именовались в честь известных предшественниц из своей семьи. К примеру, Ливия Юлия (известная под именем «Ливилла») была названа в честь своей бабушки по отцовской линии, Ливии, а не по когномену ее отца Друза, Клавдией, чем подчеркивалась необычная важность Ливии в династии Юлиев-Клавдиев.
Женщины не меняли своих имен при вступлении в брак. Бывшие рабыни, получившие свободу, сохраняли старое имя, которое носили в рабстве, добавляя к нему «клановое имя» семьи, которой они служили. Таким образом, секретарша Антонии Младшей по имени Ценис позднее стала известна как Антония Ценис.
Семьи, имевшие более одной дочери с одинаковыми именами, различали их с помощью сравнительных или порядковых прилагательных — так, Антония Минор (Антония Младшая) была младшей сестрой Антонии Майор (Антонии Старшей). Однако в случае двух Агриппин «Старшая» отличает старшую Агриппину от ее печально известной дочери, Агриппины Младшей. Здесь, пожалуй, было бы правильнее использовать англизированную форму «Major», а не «Maior», но я сделала эту поправку после того, как один из моих читателей отметил, что Агриппина Мэйджор и Агриппина Майнор звучат как две ученицы английской «паблик скул».
Даты
Там, где не указано «до н. э.», все даты можно считать относящимися к нашей эре.
БЛАГОДАРНОСТИ
Большую часть времени при изысканиях для этой книги было проведено в библиотеке факультета классики в Кембридже или в Кембриджской университетской библиотеке. Мне хотелось бы выразить благодарность библиотекарям обоих этих заведений, как и самому факультету классики, за то, что позволили мне иметь щедрые привилегии «посещающего ученого» при временном получении материалов и доступе к фондам. Я также благодарна сотрудникам Британской библиотеки и Британского музея за их помощь в различных вопросах.
Я в неоплатном долгу перед Дунканом Фаулер-Уаттом, внушившим мне энтузиазм для работы с классикой и вдохновившим на занятия в Ньюнем-колледже, Кембридж, где я крайне удачно оказалась на учебе у Мэри Бирд, Саймона Голдхилла и Джона Хендерсона. Вместе они сделали максимум возможного, чтобы сформировать мои взгляды на Древний мир. Все трое были настолько добры, что читали и комментировали отдельные главы этой книги, так же как Кристофер Келли и Кэролайн Воут. Я необычайно ценю их время и их помощь, любые оставшиеся ошибки — целиком моя собственная вина. Я также хотела бы выразить благодарность Ронни Анконе, Полу Картледжу, Пэм Хирш, Дэниелю Орреллсу, Адриану Пулю и Агнесс Шварцмайер за их помощь в отдельных вопросах, а еще — двум очаровательным и знающим гидам, Улиссу и Эвану, которые соответственно водили меня и различных членов моей семьи по Риму во время визитов в мае 2008 и октябре 2009 года.
