— Если ты не прекратишь сопротивляться мне, — предупредил он, — я пойду с этой палкой к Джеймсу.
Вот тут он и победил. Она была вынуждена отдаться ему со словами:
— Когда Роберт вернется домой...
На это он всегда улыбался и отвечал:
— И Роберт никогда не вернется, моя дражайшая Моника.
Он понимал, что она не верит ему, но бессильна что-либо сделать, пока Роберт не приедет, и потому больше не сопротивлялась ему. А его устраивало, чтобы все оставалось так, как было. Разумеется, он не доверял ей, она могла попытаться бежать или покончить с собой. Поэтому одна из его женщин постоянно находилась возле нее днем и ночью, даже когда он сам был с ней: какие уж от них секреты!
Он встал над безучастной Моникой и принялся тыкать концом своей трости ей между ягодиц. Ему доставляло бесконечное удовольствие таким образом обращаться с женщиной редкой красоты и не встречать сопротивления с ее стороны. Моника вздрогнула, и все ее тело затряслось, но головы она не повернула. Адриан ухмыльнулся.
— Мы выполним парный танец фениксов, — объявил он.
Шу Лайти, не раздумывая, тут же разделась, а затем раздела хозяина. Моника продолжала лежать на боку, глядя в сторону и дрожа всем телом. Адриан, уже раздетый, подошел к ней и повернул на спину.
— Подготовь ее, Лайти, — приказал он:
Лайти ухмыльнулась и полезла на кровать: ей тоже нравилось издеваться над бывшей хозяйкой дома. Но тут дверь спальни распахнулась. Адриан обернулся с возмущенным рыком и уставился на Цян Лу.
— Что, черт возьми, ты себе позволяешь?
Цян Лу упал на колени:
— Хозяин, прибыл курьер. С верховьев реки. Он скакал весь день и ночь. Он говорит, что сампан возвращается с хозяином Робертом на борту.
Моника села, сбрасывая волосы с глаз. Шу Лайти замерла, по-прежнему стоя на коленях на кровати. За спиной Цян Лу в дверях встала У Пин.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — потребовал ответа Адриан.
— Курьер клянется, что лично видел хозяина Роберта, хозяин.
— Ну, братец? — тихо спросила Моника.
Адриан повернулся к ней лицом, его рот свело в сторону.
— Она должна умереть, — сказал он.
У Моники перехватило дыхание. Такого она не ожидала.
— Цян Лу, — приказал Адриан. — Задуши госпожу.
Цян Лу поднялся с колен.
— Ты не посмеешь! — прошептала Моника. — Ты не посмеешь!— Цян Лу остановился у кровати, а она прижалась к изголовью.
— И что потом, хозяин? — спросила спокойно У Пин. Адриан повернул к ней голову, нахмурившись. — Ты будешь воевать с хозяином Робертом, хозяин? — вновь задала вопрос У Пин по-прежнему мягким голосом. — Потому что если ты собираешься воевать с братом за обладание Домом, то нет никакой необходимости убивать госпожу. Она скорее оружие в твоих руках. Но ты не хочешь войны с братом, хозяин. Ты боишься своего брата. — Ее слова звучали веско и убедительно.
— Я выпорю тебя, — прорычал Адриан.
У Пин не пошевелилась.
— Послушай, что он сделает, Цян Лу, — продолжала она. — Он заставит тебя убить госпожу, затем выдаст нас в руки своего брата как убийц. Все мы умрем, Цян Лу.
Цян Лу в нерешительности переводил взгляд с хозяина на служанку. Моника, затаив дыхание, следила за ним.
— Делай, что я приказал, — крикнул Адриан. — Потом подойди сюда и займись этой сукой.
— Запомните, госпожа, — сказала У Пин, — что я спасла вашу жизнь.
Теперь настала очередь Моники удивляться. Она смотрела то на женщину, то на деверя, недоумевая, что будет дальше. Она задохнулась, увидев, как У Пин достала из-за спины длинный обоюдоострый нож.
— Ах ты, сука! — Адриан сделал шаг к ней, но У Пин без малейших колебаний двинулась на него и вонзила нож ему в живот. Он издал страшный крик и упал на колени, держась руками за живот, из которого хлынула кровь, когда женщина вынула нож.
— Цян Лу, — приказала У Пин.
Тот облизнул губы и послушно подошел к ней. Стоявший на коленях Адриан уткнулся лбом в пол, кровь разливалась вокруг него. Цян Лу взял из рук У Пин нож и воткнул его хозяину в бок. Еще раз ударила кровь, и голова Адриана дернулась, когда он упал, крик его больше напоминал бульканье.
— Шу Лайти. — В голосе У Пин не было и тени пощады. Лайти слезла с постели. Она так сильно дрожала, что даже ее волосы тряслись, но лицо не выражало ни капли жалости. Даже несмотря на ужас всего происходящего перед ее глазами, Моника понимала, насколько сильно и как долго эти люди ненавидели своего хозяина.
Шу Лайти взяла в руки нож, затем схватила Адриана за Волосы, запрокинула его голову и перерезала горло.
У Пин взяла нож и приблизилась к кровати. Каждая мышца Моники напряглась при виде женщины с окровавленным ножом в руках.
— Не забывайте, что мы действовали в целях вашей обороны, — еще раз произнесла У Пин.
— Я дала им слово, — сказала Моника.
— По принуждению, — подчеркнул Роберт. — Разве они не мучили тебя?
— Да. Но тоже по принуждению. Ты представить себе не можешь, Роберт, что перенесли эти трое за более чем двадцать лет.
— Кое-что могу, — сказал Роберт. — И вина моя в том, что не смог разглядеть, каким он был выродком. В любом случае, если они не убили его, я бы сам сделал это. — Он взглянул на три трепещущие фигуры, коленопреклоненные перед ним. — Я сообщу наместнику, что вы убили моего брата и скрылись. Вот вам тридцать таэлей серебра. Погони не будет двадцать четыре часа. Но никогда не возвращайтесь в Шанхай.
Цян Лу взял деньги, взглянул на женщин, встал и попятился из комнаты. Шу Лайти и У Пин последовали за ним. За дверью столпились любопытные слуги, но Роберт закрыл и запер дверь.
Моника сделала глубокий вдох: тело Адриана вынесли. Она была полностью одета, но до сих пор не могла заставить себя покинуть апартаменты и до сих пор не видела сына. Наконец она спросила:
— Что ты сделаешь со мной? — И подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Ты спас меня от «боксеров».
— Но не смог уберечь тебя от собственного брата. Во всем виноват только я. И ты думаешь, что сейчас, когда ты жива, в безопасности и не пострадала, для меня имеет значение то, что сделали с тобой? — Он обнял ее и прижал к себе.
— Что мы скажем Джеймсу? — прошептала она сквозь слезы.
— Ты болела а теперь вновь здорова. Не время оглядываться на прошлое, Моника. Все сложилось так, что в нашей семье остались только ты, я и Джеймс. Нам многое предстоит сделать.
Роберт привык к резким переменам своей жизни и всегда шел своим путем. Он без промедления начал переговоры о предоставлении Китаю займов, однако знал, что ему самому придется ехать в Европу и Америку, чтобы заручиться поддержкой международных банков. Он должен стать первым Баррингтоном со времен своего незабвенного предка, тоже Роберта, который ступит на землю Англии. Моникам и Джеймс сопровождали его, а Дом оставался на попечении Миньчуна — старшего клерка из маньчжуров. Но Роберт не боялся какого-либо вмешательства в дела Дома в свое отсутствие: он был слишком ценен для Юаня.
Прежде всего Баррингтоны отправились в Пекин для участия в свадьбе Мартина. Даже Моника, с выработавшейся привычкой относиться с подозрительностью ко всему китайскому, была поражена свидетельствами великодушия власти Юаня, уверенной красотой Виктории и свадьбой пышной самой по себе, да еще украшенной красотой жениха и невесты.
— Они будут счастливы? — спросила она Роберта в поезде, по пути в Тяньцзинь, где им предстояло пересесть на корабль — корабль Дома Баррингтонов — до Иокогамы и дальше до Сан-Франциско.
— Пока Юань у власти — без сомнения, — ответил Роберт. — А потом все будет зависеть от нас самих.
Путешествие Роберта заняло больше времени, чем он предполагал. Но не только потому, что переговоры длились дольше намеченного времени. Просто Монике и Джеймсу, естественно, хотелось побольше увидеть. Самым важным было то, что он и Моника должны были узнать друг друга вновь. Все, что Адриан сделал с ней, должна была по частичке поглотить его любовь. А любовь, к счастью, осталась неизменной. Роберт чувствовал: те события еще больше сблизили их — без сомнения, она теперь отчетливее видела в нем мужчину, способного всегда защитить ее. То была ответственность тяжелая — но одновременно и пьянящая.
Банкиры Соединенных Штатов не были склонны давать деньги Юаню, поэтому Баррингтоны отправились в Европу через Атлантику на лайнере, на котором все разговоры крутились вокруг трагедии с «Титаником», ушедшим на дно в прошлом месяце. Роберту пришла в голову одна интересная мысль: в то время, как «цивилизованный мир» Северной Атлантики считает Китай самым опасным местом для жизни, европейцы умудрились за одну ночь потерять больше человеческих жизней, чем было загублено за все время китайской революции.
В Европе Роберту удалось добыть двадцать пять миллионов фунтов стерлингов у консорциума британских, французских, русских и японских банкиров, застрахованных, как и сказал Юань, налогом на соль. Сделка была заключена в июне, и Роберт телеграфировал об этом в Пекин, а также сообщил избранному президенту, где перед возвращением собирается устроить себе непродолжительный отдых. До этого он получил письмо от Миньчуна, где тот заверил его: дела Дома процветают, как всегда. За это время Роберт намеревался осуществить один свой план, который давно вынашивал. Роберт уже подготовил необходимые документы, и Джеймсу оставалось только сдать приемные экзамены в Итон.
