— Да. Таково мое намерение, Роберт. При твоей поддержке осуществить его будет просто.
— Но оно встретит сопротивление.
— С чьей стороны? Варваров? Я уже объяснил, что они в обозримой перспективе будут заняты своими спорами. Некоторые из наших людей? Я знаю, что делать с ними. Доктор Сунь? Очевидно, но он далеко, и я не собираюсь позволить ему вернуться.
— А что твои маршалы?
— Они солдаты и приучены беспрекословно исполнять приказы своего командующего, иначе предстанут перед расстрельным отделением.
— А если я выступлю против, то тоже предстану перед расстрельным отделением?
— Ты? — Юань выглядел искренне удивленным.
— Я говорил тебе, что никогда не поддержу свержение Цинов.
— Но ты же поддержал.
Роберт криво усмехнулся:
— Да. Ты захватил меня врасплох. И положение мое оказалось весьма уязвимым — и в семейном плане, и в бизнесе.
Юань устремил на него спокойный взгляд:
— Теперь ты не чувствуешь себя больше уязвимым, не так ли? Что изменилось?
— В последний год я принял известные меры безопасности. Все свои дополнительные фонды я перевел из Китая в Гонконг, где ты их не сможешь тронуть. Добывая для тебя займы, я упрочил свое положение в мировом сообществе и принял британское подданство. Если ты арестуешь меня, я буду защищен законом об экстерриториальности, по которому меня должны будут передать в ближайшее британское консульство. То же самое касается моей жены. Что бы ни происходило в Европе, если ты нарушишь этот закон, то вскоре увидишь Британскую эскадру в устье Вэйхэ, Хуанхэ и Янцзы. Мой сын уже в Англии. А что касается моей сестры и ее сына, то она сама себе застелила постель и, похоже, готова лежать на ней все время. Тем не менее, если ты причинишь кому-нибудь из них двоих вред, не сомневайся, что я тебя свергну. Я это смогу, Юань. Кроме тех денег, которые я для тебя организовал, ты не получишь ни гроша. А то, что было, ты уже израсходовал, о чем только что сказал мне.
Юань внимательно посмотрел на Роберта:
— Какой, оказывается, ты горячий, Роберт. И как тщательно все предусмотрел. Итак, ты собираешься выступить против меня?
— Я не могу поддержать тебя в создании династии.
— И все это ты решил заранее, иначе не стал бы предпринимать меры предосторожности. Ты можешь мне сказать почему? Потому что я простой человек из народа? Многие китайские династии были заложены выходцами из народа. Ты будешь отрицать, что я великий солдат? Все великие лидеры должны также быть и великими солдатами. Потому что я буду решителен в отношении тех, кто захочет восстать против моей власти? Опять же, это — признак величия вождя. Я назначен судьбой править этой страной. Я мужчина, и настал мой звездный час. Никто не может сравниться со мной. Даже ты, Роберт.
— Я не против тебя, Юань. Я сказал только, что не поддержу тебя. Если ты собираешься настаивать на воплощении своих планов, то я, как и обещал, уеду из Китая.
— Ты все еще не сказал мне почему.
Роберт взглянул на него:
— Я не верю, что ты сумеешь стать достойным императором, Юань. У тебя характер завоевателя. А это не одно и то же. Мне кажется, ты принесешь бесчисленные страдания народу Китая, по твоей вине его ждут десятилетия войн и страданий. Я не хочу в этом участвовать.
Юань улыбнулся:
— Я понимаю твои опасения, Роберт. И уважаю их. Нам не стоит спорить, поскольку мы расходимся во многом. Но Китаю нужен Дом Баррингтонов, и ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу или уж во всяком случае — защиту. А теперь иди с Богом.
Юань был из числа тех людей, которым трудно возражать из-за их умения сдерживаться, никогда не выходить из себя и даже не показывать вида, что разгневан. В этом, вероятно, он диаметрально отличался от Цыси. Но можно ли ему дальше верить? Теперь Роберт сомневался.
Встреча с Викторией представлялась ему пустой тратой времени. Вместо этого он зашел в гости к Мартину. Его радушно встретила Лушан.
— Вы довольны своим внуком, господин Баррингтон? — спросила невестка. Ее сыну уже исполнился год.
По Мартину было видно, что он гордится сыном. Однако он тут же помрачнел, когда Роберт посоветовал ему уйти с военной службы и вернуться работать в торговый дом.
— Под начало Джеймса, ты хочешь сказать? — спросил он.
— Я думал о равноправном партнерстве, — пояснил Роберт.
— Ты что, собрался отойти от дел? Тебе же всего сорок семь.
— Мы к этому еще вернемся, — пообещал Роберт. — Но не здесь, в Пекине. — Его беспокоило то, что он не знал, насколько молодому человеку доверяет Юань, а значит, какая же часть того, что он намерен сказать, будет доложена непосредственно маршалу. — Дело в том, что нас ожидают беспокойные времена, поэтому было бы благоразумно всем нам, Баррингтонам, и... — он взглянул в открытую дверь, за которой было слышно, как Лушан играет с сыном, — и тем, кого мы любим, держаться вместе.
— Ты ошибаешься, отец. — Лицо Мартина засияло оптимизмом. — Китай в настоящее время более управляем, чем несколько лет назад. Служить маршалу — большая честь и привилегия. Моя самая пламенная мечта, чтобы маленький Роберт вырос и в свою очередь поступил на военную службу.
Старший Баррингтон сдался и отправился в Шанхай. Настало время подумать о себе и Монике. Слава Богу, Джеймс уже за пределами Китая. Через десять дней Роберт прибыл в Шанхай, где его встречал дворецкий Линь Бан. Линь заметно нервничал. В гостиной его ждала не менее встревоженная Моника.
— Что, Бога ради, случилось? — потребовал он объяснений.
Моника повернула голову в сторону двери в боковую комнату. Там стоял мужчина. Это был доктор Сунь!
— Сунь пришел три дня назад, — шепнула Моника мужу, — одетый крестьянином. Он вернулся в страну тайно и рассчитывал, что его уже ожидает транспорт, на котором он сможет отправиться в глубь страны, где у него друзья. Но транспорта не оказалось, и он опасается предательства. Поэтому...
— Он находится здесь, в нашем доме, три дня? — не сдержал изумления Роберт.
— А что мне было делать? Он обратился ко мне во имя вашей дружбы, ведь ты однажды обещал поддержать его... — Она прикусила губу. — Он вел себя как безупречный джентльмен.
Роберт прошел в боковую комнату:
— Зачем ты вернулся, Сунь?
— Спасти мой народ от тирании Юаня, — ответил доктор. — Мои люди в горах готовы выступить, изгнать Юаня и восстановить власть гоминьдана.
— Понятно. Они собираются вершить большие дела, но не смогли организовать даже твою встречу.
Сунь выглядел крайне удрученным.
— Я этого не понимаю.
— А я очень хорошо понимаю. Тебя предали. И не в первый раз.
Плечи Суня понуро опустились.
— Ты собираешься передать меня в руки наместника?
— Разумеется, я этого не сделаю, Сунь. Но мне придется как можно скорее отправить тебя отсюда.
— Из Китая? Я не уеду. Два года назад, признаюсь, у меня сдали нервы. А как ты сам чувствовал себя тогда? Мы стремились сделать Китай современным и демократическим, но позволили тирану оттеснить себя. Этот факт лег тяжким бременем на мою совесть. А на твою разве нет?
Роберту нечего было ответить, потому что Сунь был прав. Кроме того, он чувствовал вину за то, что не поддержал Суня в тот критический момент.
— И к чему это привело? — продолжал Сунь. — Китай стонет под гнетом тирана. Мои люди взывают о помощи. А кто, кроме меня, им может помочь? Я вернулся, Баррингтон, и я не собираюсь снова отступать. Если ты мне не поможешь, то я покину твой дом и буду искать убежища на улице. Но я больше из этой страны не уеду.
Роберт взглянул на стоящую в дверях Монику.
— Неужели мы не можем переправить доктора Суня вверх по реке? — спросила она. — Хотя бы на сампане торгового дома.
Роберт кивнул:
— Да, мы можем это сделать. Если ты готова рисковать всем, что у тебя есть. Ведь если обнаружится... Это не твоя земля, Моника, и не твой спор. От китайцев у тебя одни несчастья.
— Наоборот, — улыбнулась она. — Разве мой муж не китаец?
Роберт не знал, кому из своих людей он может полностью доверять. Домашние слуги надежны во всех отношениях, однако клерки и управляющие Дома, даже Миньчун, по своему положению обязаны были поддерживать любое находящееся у власти правительство, равно как и быть противниками любых революционеров, которые угрожали торговле и могли лишить Дом доходов.
Поэтому он объявил служащим, что отправляется в инспекторскую поездку, и жена будет сопровождать его в дороге. В этом не было ничего необычного, и только таким образом он мог без помех вывезти Суня из Шанхая — поехав вместе с ним. Кроме того, он хотел собственными глазами увидеть армию, которая намеревалась сместить Юань Шикая. Суня держали вдали от любопытных глаз до тех пор, пока не был готов сампан. Теперь оставалось полагаться на верность домашних, однако никто из них до сих пор не вызывал подозрений. Роберт готов был думать, что все пройдет как нельзя лучше. Моника паковала свои чемоданы и готовилась к путешествию.
