Во время этого монолога она так разошлась, что у нее покраснели щеки и заблестели глаза, и в тот миг она показалась Йо настолько неотразимой, что ему потребовалась вся сила воли – так велико было искушение схватить ее и притянуть к себе.
– Так что, ты прочтешь ее? – спросила она, подходя ближе. Его взгляд задержался на ее губах, красных, как спелая вишня.
Он кивнул.
– Если ты этого хочешь, – пообещал он, запнувшись. В тот момент он готов был сказать «да» на любое ее предложение.
Она улыбнулась.
Вечером он достал книгу из кармана куртки. Томик был пухлый. Прямо-таки внушительный. Он открыл его и пролистал до конца. Без малого 500 страниц! Он присвистнул. Ему понадобятся годы, чтобы все это осилить.
Сначала он читал лишь по вечерам, проводя за книгой пару минут при свечах, пока глаза не начинали слипаться и книга не падала ему на лицо. Что же она ему подсунула, нескончаемую историю о чудаке-докторе? Он понимал в лучшем случае половину прочитанного – обычно так уставал после работы, что просто валился с ног. Но сегодня он заставил себя хотя бы пролистать чуть вперед, чтобы, когда она спросит его мнение о книге, ему не пришлось краснеть.
И со временем он обнаружил, что начинает читать лучше, быстрее, что глаза привыкают к новым словам и порой без труда пробегают целые предложения – и теперь он просто понимал их целиком, от начала и до конца, не останавливаясь на том, чтобы расшифровывать значение отдельных слов. Он начал носить книгу с собой, засовывая за пояс брюк, под рубашку, и вытаскивая ее всякий раз, когда представлялась свободная минута. И он в самом деле начал немного лучше понимать то, что Лили пыталась до него донести. Хотя и не собирался ей в этом признаваться.
– Когда ждать следующую книгу? – спросил он через пару недель, возвращая ей потрепанный томик, и сам себе удивился. Кажется, он был согласен на все, лишь бы снова увидеть ее. Кроме того, пусть он пока не готов был признаться в этом даже себе самому, ему понравилось читать. Он в конце концов отыскал свой путь к книге, сумел увидеть в ней больше, чем просто собрание начертанных на бумаге символов. Он как будто был там, внутри, проживая за персонажей их историю. И что это была за история! Он часто думал о героях и почти скучал по ним теперь, когда закончил чтение. Смерть Эммы Бовари тронула его до глубины души.
Когда он рассказал об этом Лили, она удивленно округлила глаза.
– В самом деле?
Он кивнул.
– А он не дурак, этот Флауберт.
Лили улыбнулась.
– Флобер! – поправила она. – Он француз. Оказывается, это очень известная книга, ты знал? Она вызвала скандал во Франции, на автора даже подали в суд! Ему было предъявлено обвинение в «оскорблении общественной морали и добрых нравов».
Йо рассмеялся.
– Могу себе представить! Мне еще не доводилось слышать или читать о чем-то подобном.
Раньше он вообще не читал романов. Но ей об этом, конечно, знать не обязательно.
* * *
Как всегда, когда он переступал порог своей комнаты, Франц думал о Кае. Он скучал по нему – по его запаху, его рукам, его смеху. Понимая друг друга с полуслова, они никогда не говорили о чувствах. Они вообще не особенно много разговаривали… но теперь Франц понял, что Кай был единственным человеком, которому не нужно было объяснять, что его гложет. Единственным, кто был ему по-настоящему близок. А теперь – вдобавок ко всему прочему – единственным, кто знал, что на самом деле произошло в ту ужасную ночь…
Поддавшись секундной слабости, они вели себя безрассудно, и это кончилось катастрофой. Встречаться с Каем всегда было слишком опасно. Но только после случившегося он смог, наконец, взять себя в руки и устоять перед искушением снова увидеться с ним. И все-таки – Боже, как он скучал.
Устало сбросив пиджак, он плеснул в стакан виски и, выпив его залпом, снова потянулся к графину. Может быть, теперь, когда Зеда беременна, он мог рискнуть хотя бы раз?.. Только об этом он и думал весь день. Но что, если кто-то снова застанет их вместе? Нет, это было слишком…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Франц. – Раздавшийся позади голос заставил его вздрогнуть.
– Кай! – воскликнул он, не веря своим глазам. Это было так неожиданно, словно Кай перенесся сюда прямиком из его мыслей. – Зачем ты пришел? – спросил он хрипло. Прежде Кай никогда не входил в комнату, если его не звали.
Между тем Кай подошел ближе, их руки почти соприкасались. Франц почувствовал до мурашек знакомый запах.
– Я… просто хотел тебя увидеть… – сбивчиво признался Кай, но Франц не дал ему закончить. Он притянул юношу к себе и поцеловал. На мгновение высвободившись из его объятий, он быстро подошел к двери и повернул ключ в замке.
– Что, прости? – Лили уставилась на Эмму в таком изумлении, что та едва не рассмеялась и заставила себя прикусить щеку изнутри, чтобы не насмехаться над невежеством подруги. – Презервативы? Это что еще такое?
Эмма тихо вздохнула и положила на тарелку кусочек торта. Они сидели в гостиной матери Лили и составляли новую листовку для женского кружка, пока Эмма ловко не направила разговор в нужное русло. Жуя торт и облизывая пальцы, она удивленно спросила:
– Ты в самом деле никогда об этом не слышала? Только не волнуйся, но, я думаю, тебе не помешало бы ими обзавестись.
Она коротко и ясно объяснила, что такое презервативы и как ими пользоваться.
– Их просто натягивают перед самим актом, – подытожила она. – Обычно их делают из овечьих кишок. Они очень тонкие, так что их почти не чувствуешь. Правда, для мужчин это не совсем удобно, их нужно как следует завязывать у основания. Тут главное не переусердствовать, потому что, если завязать слишком туго, может произойти застой крови. Это очень больно! – сказала она, улыбнувшись, и сделала глоток чая, чтобы дать Лили время собраться с мыслями, потому что девушка покраснела до корней волос и явно не знала, куда девать глаза. Всегда было немного забавно наблюдать, насколько ее смущали такие темы.
– Но… я не понимаю… – лепетала Лили. – Этого же просто не может быть. Ты не шутишь, Эмма?
– Зачем бы я стала шутить! – Эмма рассмеялась. – Конечно, есть много других средств. Но большинство из них не работают. Многие зачем-то засовывают в себя выдолбленный лимон – с тем же успехом можно использовать воздух в качестве противозачаточного. Большинство женщин прибегает к спринцеваниям, что отнимает много времени и, как правило, столь же бесполезно. Есть также травы и микстуры, но, поверь мне, презервативы – самое надежное из современных средств защиты. Недавно их даже научились делать из резины. Во Франции таких уже множество, но здесь, конечно, с ними непросто. Власти не хотят, чтобы в производстве этих изделий были задействованы женщины или молодые люди, это считается неприличным. Хотя это такое полезное изобретение! Говорят, они даже защищают от сифилиса.
– От сифилиса?
Эмме снова пришлось подавить возглас изумления. С ума сойти можно! Но, с другой стороны, откуда девушке вроде Лили знать, что такое сифилис?
– Это страшная болезнь, которая передается в том числе во время любовного акта. Именно поэтому сифилис иногда называют «любовной чумой», – профессиональным тоном объяснила Эмма. – В последнее время болезнь получила чудовищное распространение. У пациентов появляются язвы по всему телу, включая интимные места. Это происходит из-за того, что опухают лимфатические узлы, и… Но не будем углубляться! – Она поспешно себя оборвала, заметив, что Лили не только побледнела, но и, кажется, собиралась спросить, что такое лимфатические узлы. – В любом случае: просто поверь мне на слово, от этого лучше поберечься, – объявила Эмма. Но тут же, не удержавшись, быстро добавила: – Кошмарная болезнь, просто бр-р-р. Ее пытаются лечить ртутью, из-за которой выпадают волосы и зубы и постепенно отказывают органы. Лекарства пока не изобрели.
Эмма, сделав еще один глоток чая, поверх края кружки наблюдала за реакцией подруги. Испуг всегда был действенным методом, а Эмма все больше склонялась к тому, что защита женщин от нежелательной беременности – одна из ее жизненных задач. Она пришла к этой мысли, когда работала в сердце гамбургских трущоб. Ей не доводилось видеть участи горше той, которая выпадала на долю женщин из этих кварталов – нищета, грязь, пренебрежение. Даже в Лондоне, в Уайтчепеле, который казался ей воплощением ада на земле, и то было лучше.
