устраивать тут блуд, – Валентина не стала тратить время на любезности. Женщины, сверкая глазами, уставились друг на друга.
– Что ж, давайте поговорим начистоту, – Марина вдруг стала удивительно спокойной. Она села напротив свекрови, достала из кармана сигареты, зажигалку и закурила.
– Ты еще и куришь? – без особого удивления поинтересовалась Валентина.
– Да, и делаю много других нехороших вещей, – усмехнулась Марина. – Да, я вовсе не пай-девочка, о какой вы мечтали для своего сына. Я пыталась быть хорошей женой и матерью, но я никому и никогда не позволяла бить себя. Никогда и никому. Я простила вашему сыну первую пощечину, но когда он стал регулярно распускать руки, я решила: пусть хотя бы будет за что. Решил, что у меня роман на стороне – получи, решил, что я веду себя, как шлюха – пожалуйста. Да, я получу по морде, но дальше он пойти не посмеет – слабо. Да и эти шлепки ему даром не пройдут. Я все фиксирую – снимаю на телефон, показываю подругам, в медпункте ведутся записи. Все это пока неофициально, но если он прикоснется ко мне еще раз, хоть пальцем, я его посажу. Клянусь, топтать ему зону лет пять, не меньше!
– Если все настолько плохо, то зачем же жить с ним?
– А этот дом? А все, что в доме? А хозяйство? – Марина широким жестом обвела все вокруг, – что делать со всем этим прикажете? Андрюше вашему оставить? Облагодетельствовать его за свой счет? В честь чего? Это все, все до последнего гвоздя, куплено на мои деньги, мои кровные – честно или нечестно добытые – это уже другой вопрос, но ведь он-то сюда ничего не дал, ни-че-го! А теперь я должна все это ему оставить только потому, что все на него оформила? Потому, что по дурости своей подругам и родным хотела пыль в глаза пустить – мол, поглядите, какого мужчину мне бог даровал, все мои мечты исполнил в один миг! Да никто и никогда не исполнил моих мечтаний, кроме меня самой. Я работала, как лошадь, спала со всякими уродами, чтобы обеспечить себе более-менее приличную жизнь, а что в результате? Навоз, огород и ваш сыночек, вечно недовольный.
– Ну ладно, раз так, завела ты себе мужика на стороне, а сюда-то, в дом, зачем их, кобелей, таскать?
– А это мой дом, кого хочу – того и таскаю! – Марина швырнула выкуренную сигарету на стол и закурила следующую. Валентина тонула в клубах едкого дыма. Ей было в чем-то жаль Марину, но и сына она жалела не меньше. Она знала, насколько глубоко он любил жену, понимала, что руки он распускает от бессилия, пытается удержать эту женщину около себя хотя бы страхом, но и это ему удается слабо.
– Что ж, откровенность за откровенность, – Валентина, наконец, решилась спросить самое главное: – А кто такой Маленков?
– О как! – невестка посмотрела на свекровь с некоторым уважением. – Вы неплохой разведчик, хвалю! Валерий Маленков – это человек, которого я люблю, давно и очень сильно. В свое время мы расстались, и я думала, что потеряла его навсегда. Тогда и появился в моей жизни Андрей, он помог мне не сойти с ума. Я была ему благодарна, именно поэтому сделала его хозяином в своем доме и своим мужем. В результате мы оба несчастны.
– Маришенька, я ничего не скажу Андрею – ни к чему это, но я прошу тебя, ради детей не разрушай семью! Твои девочки уже пережили один развод, неужели ты снова втянешь их в эти разборки и дрязги? Да и любовь… Тебе уже скоро сорок, не о любви надо думать, а о семье, о людях, которые живут рядом с тобой. Любовью и страстью живут в восемнадцать лет, когда нет еще ничего за плечами и нечего терять, а сейчас ты, прежде всего, – мать, и только потом женщина из плоти и крови. Услышь меня, девочка, услышь, очень прошу тебя!
– Спасибо вам, мама, за понимание. Я подумаю, – она встала из-за стола и ушла в свою комнату.
– Вы же, вроде бы, все решили миром. Что же потом пошло не так? – Шувалова не понимала.
– Я решила больше не следить за Мариной и оставить ее в покое – пусть живут, как им удобно. Я уехала в Междугорск на все лето, а в начале сентября месяца вернулась. И тут словно сам черт подстегнул меня. Марина говорила по телефону в своей комнате, а я сняла параллельную трубку.
– Наташ, – она разговаривала с сестрой, – в этом месяце должно прийти письмо из посольства Германии. Я дала твой адрес – ну, ты сама понимаешь… Я на днях еду в Ленинск, забираю загранпаспорта. Как только придет разрешение на выезд… Скорее бы уж… Нет, я не буду сейчас разводиться, уеду туда, а там через посольство – развод, раздел, алименты – полный комплект. Надо еще разрешение на выезд Вари, он ведь не даст добровольно… Валера дал мне номерок один – ему объяснят популярно, разрезов, слава богу, у нас полно…
Валентина положила трубку телефона на место и села в кресло.
– С этого дня я начала планировать убийство. Да, я уже знала, что убью ее. Она собиралась избавиться от моего сына, как от досадной помехи – на разрез она его вывезет, видите ли! Я не могла этого допустить! Она людей не считала за людей, бывшего своего мужа тоже ведь устранить пыталась, когда вбила себе в голову, что заберет у него квартиру. Она при мне хвасталась своим «подвигом», как наняла малолеток, и те в подъезде чуть Терехина с новой женой не прирезали. Естественно, что слова эти ее про разрез совсем не показались мне пустым звуком. Марина собиралась идти до конца. Я следила за каждым ее шагом, за каждым жестом. Она и не пряталась, ей было уже на все наплевать, у нее новая жизнь на горизонте замаячила. Она, вся такая шикарная, будет по заграницам разъезжать, может быть, даже своими кривыми ногами топтать мраморные лестницы моего родового дома, а сын мой в земле гнить? Нет, не бывать этому!
Удачный момент для задуманного настал. Валентина ждала Марину на пустыре возле дома. Марина с утра отпросилась с работы и уехала в Ленинск по делам. По всей видимости, пришло время забирать какие-то бумажки. Она видела, что невестка вышла из рейсового автобуса, зашла в отделение банка, позвонила кому-то по мобильному и прямиком направилась к соседскому огороду. «Праздновать победу пошла к кобелю своему, шлюха ненасытная!» – со злостью отметила Валентина.
Минут через пятнадцать она вышла от соседей и направилась к дому. «Что-то сегодня очень уж быстро
