На борту осталось всего несколько данов, и боевой задор покинул их. Увидев, как берсеркер и остатки его команды перелезают через борт и приближаются к ним, даны рванули на второй корабль по другую сторону от снеккара Бьярки, где еще оставалось несколько их товарищей. И Вали оказался один на среднем корабле между двумя отрядами. Даны прекрасно понимали, что перед ними не столько человек, сколько чудовище, и уже начали потихоньку перерезать веревки, которыми в самом начале привязали свой драккар к судну Бьярки.
Вали, оставшийся на корабле без весел, красном от крови, заваленном мертвыми телами, внезапно замер на месте, с недоумением озираясь по сторонам. Кто-то вдруг выглянул из бочонка, чуть приподнявшись над краем. Фейлег понял, что кто-то живой остался на том корабле.
— Давай, Велес Либор, сейчас или никогда! — прокричал Бьярки.
Купец встал в бочке, глядя на Вали и дрожа. Даже с двадцати шагов Фейлег видел, как он трясется всем телом.
Велес повернулся и посмотрел на корабль, где стоял Фейлег; он двигался медленно, как будто опасаясь привлечь к себе внимание. А затем с неимоверной быстротой торговец выскочил из бочки, подбежал к борту и перевалился через него, оказавшись рядом с берсеркером и волкодлаком, после чего распластался на дощатом настиле, как будто над ними все еще летали облака стрел. Бьярки довольно хмыкнул, а Фейлегу захотелось вышвырнуть купца за борт. К счастью для Велеса, волкодлака занимала в тот миг иная проблема.
— Мы не возьмем князя с собой? — спросил Фейлег у Бьярки.
Деловито перерезая веревки, берсеркер помотал головой.
— Он так и останется берсеркером. Мы пойдем по течению, стараясь не выпускать его из виду.
— А если мы его потеряем?
Бьярки пожал плечами.
— Мы запросто его найдем, если будем двигаться по течению. Но если я оставлю веревку, боюсь, народ взбунтуется. Князь околдован, и люди не захотят быть с ним рядом.
Их снова обступал туман, остатки отряда Бьярки последовали за данами, которые уже скрывались в туманном облаке. Вали стал похож на тень на призрачном корабле, но одна, последняя веревка пока еще соединяла его с кораблем Фейлега.
Веревку перерезали, и суда начали отдаляться друг от друга. Фейлег поглядел на мертвого Браги. Затем развернулся к Бьярки. Указал на тело старого воина.
— Расскажи о его подвигах, — попросил он, а затем прыгнул на корабль брата, и их поглотила белая пелена.
Глава 37
ОХОТНИКИ
Прошло уже три дня, как Вали очнулся, и чувствовал он себя до крайности странно. Он был необычайно энергичен: в нем бурлили силы, он почти не спал и не испытывал голода.
Его волновали ночные запахи, он сидел под звездами, вдыхая в себя бесчисленные ароматы корабля, пока Фейлег жевал сушеную рыбу из датских запасов. Дни тоже были полны новых впечатлений: солнце играло на воде, превращая море в россыпи бриллиантов, небо было бескрайним и завораживало синевой, а ветер, налетая, приносил тысячи запахов, каких Вали никогда не замечал раньше: гальки, сырых камней, птичьего помета и выброшенной на берег рыбы, — и каждый запах обладал собственными оттенками, собственным завораживающим узором. Когда на небе собирались тучи, Вали ощущал запах приближающегося дождя и понимал, куда повернет ветер. И все это не казалось ему странным, то есть, он понимал, что до сих пор не обладал столь утонченными чувствами, но не находил в их проявлении ничего подозрительного или неправильного. Жизнь с новыми чувствами казалась гораздо интереснее, чем с прежними.
Он вспоминал о Браги — иногда он не мог думать ни о чем другом. Неужели он убил его, как утверждает Фейлег? Человек-волк сказал, что он был «ослеплен яростью», но толком ничего не объяснил. Вали чувствовал себя настолько чуждым своему прежнему «я», что вполне допускал и такое… Но нет, волкодлак ошибся. Фейлег неверно истолковал то, что видел. Просто не разобрал в общей свалке.
А потом глаза подтвердили то, о чем настойчиво твердил нос: из отливающей металлом черной воды показалась земля, полоска ржаво-красных утесов. Вали взялся за рулевое весло, уцелевшее после удара вражеского корабля, и попытался взять курс на берег. Работа была не из легких. Течение несло их параллельно суше, и корабль неохотно выходил из него, если выходил вовсе. От Фейлега не было никакого толку — он застыл в своей обычной позе, опустив голову и уставившись на собственные ноги. Однако они понемногу приближались к земле.
Вид берега не вселял оптимизма: ровных пляжей почти не было, а причалить к острым утесам едва ли удастся. Вали правил, затем позволял течению нести их, снова брался за руль и снова бросал. В итоге они оказались под грязно-коричневыми утесами на расстоянии корабельного корпуса. Море волновалось все сильнее, поднимался ветер. Вали понимал, что, если корабль разобьется о скалы, они вряд ли смогут продолжить путь. Он поглядел на Фейлега. Волкодлак не сможет точно.
Волна швырнула корабль на скалу, ударила о камни и потащила обратно в море, вертя вокруг своей оси. Вали отпустил руль. Теперь остается только надеяться. Их стремительно оттаскивало от скал, утесы проносились так близко, что Вали мог коснуться их. Он понимал, что второго такого удара судно не выдержит. Их развернуло вокруг своей оси, развернуло еще раз, потом последовал новый удар, и корабль замер. Судно село на мель. От полосы ровного берега их отделяло расстояние в два корабельных корпуса.
Фейлег поднялся.
— Я доплыву, — сказал он.
— Я знаю, что ты не умеешь плавать, — возразил Вали. Он взял со дна корабля копье, лук и меч. Ощущения были чрезвычайно странные: в один миг голова тяжелела, словно с похмелья, а в следующий прояснялась, как никогда в жизни. — Собери припасы. Если повезет, ты доберешься до берега вброд.
Волкодлак сделал так, как было велено, и Вали неуверенно шагнул в воду. Волны едва доходили до бедра. Он побрел к берегу, а волкодлак стоял и смотрел. Вали дошел без затруднений — в самых глубоких местах вода поднималась только до груди. Фейлег двинулся следом. Вали удивился, с какой неуверенностью он идет. Неужели этот свирепый воин действительно так боится воды?
Они выбрались на небольшой пляж под вытянутым изломанным утесом из красноватой скальной породы. Вали не стал ничего говорить, просто пошел к скалам. Утесы были высокие, но неровные, здесь было за что зацепиться, и они сравнительно легко забрались на вершину, причем Фейлег по дороге успел собрать немного птичьих яиц. Вид сверху открывался ошеломляющий. Под ними расстилались зеленые березовые рощи, которые тянулись между фьордами, и широкая травянистая равнина, раскинувшаяся до гор на горизонте, которые были похожи на черных драконов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
