— Нет! Я понял, что ты хотела сказать! Но, по нашим традициям, достаточно, если невеста находится на половине гарема. Она же не была со мной в эту ночь?
— Ну ты меня убил! — Натача картинно всплеснула руками. Правда, это движение напоминало больше удар по рёбрам. — И ты ещё недоволен местными традициями!
— А тебе что, не нравятся наши традиции?
— Да я уже привыкла. Я думала, что Кате может не понра…
— Так у Кати и спроси, нравится ли ей! — я кажется рассердился. — Ты её родителям приглашение отправила?
— У неё нет родителей! Ты мог бы это узнать давно, если бы был к ней более внимательным. Жених! — в голосе старшей жены прозвучало… пре… небрежение? или презрение? — Она одна-одинёшенька!
— Сиротка, значит? — ляпнула Хелена.
— А в глаз? — угрожающе произнесла Натача и криво усмехнулась.
— Я же пошутила! — попыталась оправдаться моя третья жена.
— С таким не шутят!
Конечно, она была совершенно права. Следовало увести разговор в другую сторону.
— О! Натача! Я забыл, что твоя фамилия была Шеремет.
— Ну и что?
— Дело в том, что тот Алексей, которым я становлюсь в двадцатом веке, тоже был Шеремет.
— Тот самый? Автор статьи о Вечном Двигателе?
Я кивнул.
— Это интересно! Но сейчас ты должен думать о своей свадьбе. И у нас ещё есть неотложные дела.
Свадьба прошла великолепно.
Опять Самойловы предоставили свой особняк для банкета. Только на этот раз всё происходило в большом летнем павильоне, специально пристроенном для этих целей. Сначала произошла регистрация в муниципальном отделе, а потом мы провели наш обряд, сопровождаемый подписанием брачных контрактов, взаимными клятвами, в том числе — "покуда смерть не разлучит нас". Я мимоходом подумал, что люди, совершающие развод, нарушают эту клятву. Хотя, если дело дошло до развода, то они уже нарушили её.
Потом я вручал Катерине ком-очки, телефонную карточку, скафандр и вершину Натачиных изысканий — автоматический "морриц". Я такой агрегат видел впервые, но Натача, стоя перед прилавком оружейного магазина и глотая слюну, убеждала меня, что это самая крутая модель на сегодняшний день. Я подозреваю, что она мечтает поскорее засунуть пистолет в сканер и запустить его производство на наших синтезаторах.
Последним штрихом свадебной церемонии было восхождение по трапу на борт Корабля. Я внёс Катю на руках. По коридору можно было бы и не нести, но она была не такая тяжёлая, как Корасон. Я без особого напряжения донёс её до её же каюты. Это была не каюта Вайноны, а специально сделанная. В ней пока что было не очень много удобств, маловато отделки, но это в ближайшем будущем будет исправлено. Почти сразу мы покинули Корабль, чтобы присоединиться к гостям.
На свадьбу собрались почти что те же люди, что и два дня назад на свадьбу Маркова и моей дочери. Опять прилетели Вайнона и Фазиль. Был президент Ротштейн. Был Егор Фостер. Был Джек Смит.
Этот старый разбойник, едва появившись, первым делом вздумал приставать к моим жёнам. Он подошёл к Натаче сзади и, что-то сказав ей, сразу обхватил за талию. Я с замиранием сердца ждал дальнейшего развития событий, но ничего страшного не произошло. Натача обернулась, что-то спокойно ответила, и Смит сразу убрал руки, да ещё и отвесил поклон. Всё остальное время он ходил, держа руки за спиной. Надеюсь, что Натача не сказала ему "а в глаз?" Интересно, конечно, что же она сказала?
За столом мы с Катей сидели недолго. Натача внимательно следила, чтобы возле нас даже не стояли алкогольные напитки. Предложения от гостей выпить за компанию пресекались на корню. Нам наливали только соки и газированные напитки. Когда вахтенные сменились дважды, я увёл молодую жену к себе в каюту.
Конечно, Катя имела уже сексуальный опыт, но в первым момент мне показалось, что она растерялась. Я не торопил её, ласкал спокойно и соединился с ней только тогда, когда она сама уже была на грани терпения. Потом я не позволял ей остыть, гладил и целовал, внимательно замечая её реакцию на мои действия. Мне удалось довести жену до тихого безумия, когда она перестала контролировать себя, и наш дуэт завершился бурным и продолжительным наслаждением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Катя, уткнувшись мне в плечо, прошептала:
— Я постеснялась заранее спросить у Натачи… Мне рассказывали, что у мусульман мужчина лежит неподвижно, а женщина над ним парится, ублажает на всю катушку.
— Я тебя разочаровал? — моя рука опять начала изучать изгибы её тела.
— С противоположным знаком…
— Мне кажется, что Изабель не была бы моей охраной, если бы я соответствовал такому образу.
Катя приподнялась и посмотрела на меня.
— Да уж! — она помолчала. — Вообще странно… Я не думала никогда, что стану женой космического султана, причём младшей. И… сейчас меня не смущает, что у тебя ещё четырнадцать жён. Так странно… Так странно…
Она замолчала и положила голову мне на плечо. Молчание затянулось. Я присмотрелся и увидел, что её глаза закрыты и моя жена давно уже спит. А через какие-нибудь пять минут и я сам провалился в глубокий сон.
Утром я проснулся один, удивляясь, что моей молодой жены не оказалось рядом. Я привёл себя в порядок и вышел из каюты, направляясь в командную рубку. За пультом управления сидела Вайнона, положив ноги на столешницу.
— Не понял! — пробормотал я. — Почему посторонние на вахте? И где вахтенная?
— Доброе утро, Али! — Вайнона вскочила и поцеловала меня в щеку. — Ну какая же я посторонняя? И я на вахте.
— Как это понимать? Ты что, возвращаешься в мою семью?
— Не совсем… Я прошу политического убежища. Ну, а временно…
— Какого ещё убежища?! — она поставила меня в тупик.
— Я протеже твоего правительства. Кстати, я заплатила налоги, можешь проверить. Но на меня наезжает одна фирма, "КаСтро". Я хотела переговорить с тобой по этому поводу.
— Как это, наезжает? Я с ними сейчас…
— Не спеши! Это так, не очень срочно, — Вайнона махнула рукой. — Срочное всё сделал Фазиль. Он вчера консультировался с Натачей и с министерством юстиции, а сегодня они с утра уже набирают бригады правопорядка. Твой же личный спецназ улетит с тобой.
— О, Аллах! — я пошатался по рубке, пытаясь собраться с мыслями. — Слушай! А где моя младшая и очень любимая жена?
— А-а-а! Она дра…, - Вайнона запнулась и её глаза вдруг начали вылазить из орбит, будто скрываемая истина пыталась выбраться наружу. Она даже рукой рот прикрыла. Потом она моргнула, и лицо приобрело обычное выражение.
— Ну-ну! Что ты хотела сказать? Она драит что?
— Она проспорила Зульфие мытьё кухни, — выдавила Вайнона.
— Та-а-ак! — прорычал я, направляясь к выходу. Вайнона за моей спиной нажимала на кнопки телефона.
Я встретил Зульфию перед входом в камбуз.
— Лапочка моя, это как следует понимать? — мой голос звучал совсем не ласково.
— Али! Катя сама настояла! — Зульфия сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. — Мы поспорили честно. Она сказала, что на границе двадцатого-двадцать первого веков Джордж Буш избирался дважды на пост президента Соединённых Штатов, а я утверждала, что трижды.
— А почему же Катя моет кухню?
Зульфия неуверенно пожала плечами.
— Но она же сказала "дважды"… Разве всё не так? Я в Сети смотрела. Буш избирался…
— Это были два разных человека, — вздохнул я. — Отец и сын. Ладно, она в случае проигрыша должна мыть кухню. А что должна была мыть ты при проигрыше?
Зульфия опять пожала плечами.
— Так! — у меня созрело решение. — Ты сегодня отправляешься на помощь к Самойловым. На весь день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А кухня? — без особого смущения спросила Зульфия.
В глубине помещения показалось лицо Кати. Она с интересом смотрела на меня.
— Учите материальную часть, сударыня. Практика — критерий истины.
У меня в голове вертелась ещё пара фраз на эту тему, но, кажется, они принадлежали поручику Ржевскому, а потому "ни слова, господа!", и я замолчал.
