Заскорузлые руки платовца обхватили парня.
— Ветром каким вас занесло в наши края? — спросил Мишка, освобождаясь от объятий.
— Гляжу, и у вас маета одна… На раздобытки вылезли по экономиям — конишек… Думка, и Пишвана, помещика, потрясти, может, косяком дикарей разживемся. Пока еще беляки спохватятся. Чего зенки щулишь?
— Без вас трясли…
Отдалились родичи к коновязи. Мишка протирал жгутом соломы обсохших лошадей, зять поведал о житье-бытье, вздохнув, посетовал, на воле весна, мол, пора бы подумать и о наделе земли, обещанной Советами. Озираясь на станичников, столпившихся возле колодца, свел голос до шепота:
— Слыхал, по хуторам молва?
Мишка приподнял покрасневшее лицо.
— Атаман сулит нас, мужиков, в казачество произвесть… Земли гулевой нарезать, как и взаправдашнему казаку.
Выбеливалась весенняя синь в глазах казачинца.
— Задарма сулит либо как?
— Сторону их, казаков, должен тот держать…
Мишка теребил медноголовую рукоять шашки. Недобрым взглядом окидывал панские вербы за камышовыми крышами конюшен — нарочно отвернулся от посеревшего лица зятя.
— Никак, Филипп, в казаков вздумал переписаться…
— Тю, дурак… Люди болтают, и я…
Корноухий подтыкал свалянный клок волос под лисий треух, силясь заглянуть шуряку в глаза.
— За такую «молву» к яру приставлять…
От панского дома — голос:
— Мишка, до Думенка!
Подмывало парня что-нибудь добавить — не подворачивалось подходящего на язык.
4
В дверях встал кряжистый, крепкоскулый усач. Молодцевато кинул руку к мохнатой папахе, хотел представиться…
Борис успел заметить, как текучий взгляд его, коснувшись погона на шинели, висевшей в простенке, вспыхнул черным огнем. Кошкой перегнулся, сорвал с крюка наган с шашкой и в следующий миг уже наставлял дуло ему в лицо.
— Руки вверх!
Бледнея, Борис усмехнулся одной половиной рта — в другой зажата цигарка.
— Не дуракуй… Повесь.
Тот подступил ближе. Круглый глазок нагана жестко, неморгающе уставился в переносицу. Засосало нехорошо у Бориса под ложечкой. Не отрывая локтей от кресла, замедленно разжимал кулаки.
— Думенко я… Командир краснопартизанского отряда.
Едва заметно дрогнули колючие ресницы у крепкоскулого. Вешая на место оружие, укоризненно сказал:
— Так и головой поплатиться недолго. Погоны офицерские у красного командира…
Борис, нарушая неловкое молчание, спросил:
— Не из отряда Огнева?
Усач, заметно выправившись, ответил по-уставному:
— Никак нет. Из Платовского… Буденный. Командую конной частью при отряде.
— Ага, соседи…
Потеплел у Бориса взгляд. Пригласил платовца сесть. Выложил на столик кисет. Для компании свернул и себе свежую цигарку. Поднося в зажигалке огонек, дознавался:
— Наседают беляки? Дают хоть дыхнуть?
— Вроде утихомирились. Решили воспользоваться затишком, в ваши края завернули. Гляди, по экономиям набредем на добрый косяк.
— Без конницы нам труба.
Буденный согласно кивнул стриженой головой. Исчер-на-карие блескучие глаза его не задерживались на лице Думенко, смотрели куда-то мимо вихрастой головы, в окно. Там, в сером холодном небе, метались грачьи стаи.
Борис видел, платовцу неловко за нелепую встречу. Желая отвлечь его, поведал о своем:
— Наши казачки наглеют с каждым часом. На рассвете побывал в Мечетке и Егорлыке… Сбиваются в стаи, как воронье по осени. Вот правлюсь до великокняжевцев договориться о совместных действиях…
Дал выход подспудным думкам:
— Объединяться нам, покуда терпит время… Кончать с партизанщиной. Каждый боится оторвать руки от своего плетня. Казаки формируют Донскую армию. И нам нужна армия, своя, крестьянская, с дисциплиной и порядком. Сказал командир слово — закон для бойца. А митинги эти… Вы-то с мартыновцами и орловцами не объединились? Слух такой прошел у нас…
Счищая с носка сапога свежую грязь черенком плети, платовец сказал неопределенно:
— Связь поддержуем.
— Связь, говоришь…
Прошелся Борис по крашеным полам гостиной. Оглядывал сквозь стекло захлюстанных платовских лошадей, выстроившихся у коновязи.
— Выжали из коней… В чем и душа держится.
— Пробег немалый. Уж какие сутки крутимся по степу. В балках поховали управляющие и скот и лошадей.
Он встал; у двери поправлял папаху, готовясь отдать честь. Заметив, Борис посоветовал:
— Располагайтесь тут. Переночуете, а утром двинетесь. Экономка хлебосольная. И лошади отдохнут. Я отъезжаю.
Застегивая ремни поверх шинели, попросил перека-зать Никифорову свое желание связаться и с их отрядом, Платовским.
Пожимая руку, Буденный обещал.
