Будущие гвардейцы онемели: никому еще не удавалось выбить рапиру из рук Эмиля де Мориво.
Тот и сам стоял в растерянности. Нужно было что-то говорить.
— Шевалье, вы не хотели бы поступить на службу в мой полк?
Нет, месье, — абсолютно спокойно ответил Александр Шенье, склонив голову.
Это был, наверное, единственный случай отказа за все время существования гвардейской школы. Никто ничего не понимал, а Александр, удовлетворив свое самолюбие, вложил рапиру в ножны и двинулся к выходу. Никто не стал его останавливать. Он вышел на залитый солнцем двор и остановился у тихо
Журчащего фонтана.
— Я мог убить его, — тихо проговорил Александр, — но он бы умер, не зная за что. Я похищу Колетту, и она будет моей женой.
В имении графини Лабрюйер все шло своим чередом. Обилие гостей лишь радовало старую графиню. Ведь когда рядом с тобой молодые люди, реже вспоминаешь о собственной старости. Не стоит только смотреться в зеркало. Мадам Лабрюйер уже давно убрала зеркало из своей спальни. Она не любила теперь своего лица, изрытого морщинами, своего дряблого подбородка. А когда-то она была очень красива, и мужчины сходили по ней с ума.
У нее не было дочерей, не было внучек и только Анри оставался ее единственной надеждой. Она не баловала внука большими деньгами, предпочитая оплачивать его долги только после того, как они были сделаны. Но в душе старая графиня очень любила своего развязного внука. Он был как бы продолжением ее молодости, только теперь ее былое женское коварство воплотилось в мужчину.
После ужина все гости собрались в гостиной. Но на этот раз начать игру в карты не дала Констанция Аламбер.
— Как вы думаете, мадам, — обратилась она к Мадлен Ламартин, — люди любят глазами, ушами, сердцем, душой или руками?
Мадлен Ламартин и без того чувствующая себя потерянной, растерялась.
— Я не совсем понимаю ваш вопрос, мадемуазель Аламбер.
— Ну, скажем так: вы могли бы быть полностью уверены, что обнимаете своего мужа, если бы находились в абсолютно темной комнате?
— Думаю, да, — улыбнулась Мадлен Ламартин.
— А мне кажется — нет.
— Вы хотите сказать, что я не узнала бы собственного мужа?
— Дело в том, мадам Ламартин, что человек, предаваясь любви, становится совершенно другим существом. И ваш муж, думаю, не исключение из правила.
— Констанция, но почему ты задаешь такие странные вопросы? — поинтересовался виконт.
— Я вспомнила, Анри, сегодняшний наш разговор, когда ты уверял меня, что человек любит душой, а значит, нет разницы, видишь ли ты предмет своего обожания или он скрыт от тебя темнотой.
— Ты хочешь, Констанция, уверить меня, что любовь — это всего лишь оптический обман?
— Нет, виконт, человек любит душой, а наслаждается телом.
— Я никогда не ошибусь, — неосмотрительно воскликнул виконт.
— А это можно проверить.
— Каким же образом?
— Я хочу предложить тебе одну игру, конечно же, если все присутствующие согласятся на нее, — Констанция пристально посмотрела на Мадлен Ламартин.
Колетта же явно скучала, ее мысли были заняты Александром Шенье.
— Я согласна отказаться от партии в вист, — сказала старая графиня, — если вы, мадемуазель, предложите что-нибудь более веселое.
— Я предлагаю, — говорила Констанция, — завязать виконту глаза и пусть присутствующие дамы по очереди целуют его, а он примется отгадывать их имена. Вот мы и узнаем, чем любит виконт, глазами или же душой.
Такое предложение пришлось по вкусу Анри и он, сняв шейный платок, дал себе завязать глаза. Анри сидел в кресле, запрокинув голову, а Констанция готовила его к игре.
Я советовала бы, виконт, спрятать руки за спину.
Ты так боишься, что я примусь прикасаться к дамам, не доверяя своим
Губам?
Хорошо, Анри, можешь держать руки перед собой, все равно это тебе не поможет, ведь ты будешь вести честную игру.
— Конечно, но мне не терпится скорее ее начать.
— Кто же будет первой? — Констанция посмотрела на Колетту, та испуганно вжалась в кресло.
— Колетта, подойди же и поцелуй виконта, — сказала Констанция и сама склонилась к Анри.
Она лишь слегка губами коснулась его плотно сжатых губ и отошла в сторону.
— Не нужно стесняться, Колетта. Девушка, наконец-то поняв, что ее имя использовали лишь для розыгрыша, рассмеялась.
— Вот тут ты ошиблась, Констанция, — улыбнулся виконт, — Колетта находилась слишком далеко для того, чтобы так скоро поцеловать меня и, наверное, это сделала ты.
— Ну что ж, первый опыт удался. Но это не твоя заслуга, а моя промашка.
В полной тишине Констанция подошла к Мадлен Ламартин, взяла ее за руку.
Та отрицательно качнула головой. Но улыбка Констанции выглядела так просительно, что Мадлен Ламартин не могла устоять перед соблазном.
Ее сердце сильно билось в груди, ведь то, о чем она мечтала в последние дни, хоть в виде игры могло осуществиться.
— Да не волнуйтесь же так, мадам, — прошептала Констанция, — это всего лишь игра, к тому же при свидетелях. В этом нет ничего зазорного или постыдного.
Мадлен Ламартин опустила руки на спинку кресла и коснулась своими влажными губами лица виконта.
— Но мы договаривались целовать в губы, я так не разобрал, — пробормотал Анри. — Придется повторить.
Мадлен Ламартин, плотно закрыв глаза, коснулась губами губ виконта и тут же отпрянула.
— Но погодите же, нельзя так быстро, я ничего не успел разобрать.
— Виконт, — воскликнула Констанция, — вы не хотите придерживаться правил. Всего лишь один поцелуй — и вы должны угадать. Так кто же была эта дама?
— Моя бабушка, — с улыбкой ответил виконт, — только она могла догадаться поцеловать меня в щеку.
— Нет, вы не угадали.
— А кто?
— Это тайна, о которой вам лучше не знать. Виконт сидел от злости сжимал кулаки. Он понял, что проиграл. В самом деле, невозможно догадаться, кто тебя целует. Он даже не мог разобрать, старуха перед ним или молоденькая девушка.
— Ну что ж, еще одна попытка.
Колетта, уже осмелев, смотрела на Констанцию. Та улыбнулась ей и сделала знак рукой.
Ступая на цыпочках, стараясь не шуметь, Колетта приблизилась к виконту и поцеловала его. Тот, не дав девушке опомниться, схватил ее за руку.
— Нет, подождите, я должен узнать, — он скользил своими длинными пальцами по обнаженной до локтя руке девушки, ощупывал ее ладонь.
— Виконт, если вы хотите найти перстень, замеченный вами до игры, то могу заверить вас, мы его сняли.
— Так это не ты, Констанция, — улыбнулся виконт, — но это и не моя бабушка.
— Да, я здесь, Анри, — проскрипела старуха из-за карточного стола.
