Я люблю Филиппо Нери и Дона Боско. С ними меня связывает один общий для нас дар, который облегчает мне возможность быстро вступать в контакт с людьми, веселить их и завоевывать их доверие. С Филиппо Нери у нас общая склонность к шуткам и к шутовству; кроме того, как у него, у меня склонность к словесным перепалкам и к шутливой игре слов. С Дон Боско (умершим в 1888 году в Турине) – пастырем беспризорников и создателем Конгрегации Салезианцев, меня связывает любовь к фокусничеству и актерству. Эти дары – так сказать, мои отличительные знаки.
Некоторые верующие относят подобного рода хобби к разряду бесовских трюков. Так, не раз участники моих семинаров говорили, что эти мои способности служат обману: ведь чревовещание и трюкачество – это искажение действительности, и поэтому их следует квалифицировать как ложь. Трудно поверить, что такой взгляд может существовать вообще у свободных христиан! У других же отсутствует врожденный дар различения: они склонны слишком поспешно и обобщенно все демонизировать.
Во всяком случае, я очень люблю смешить и поражать людей – эти два важных жизненных проявления некоторыми безвозвратно утрачены. Хорошие трюки дорого стоят. Каждый раз нужно хорошо обдумывать, что именно выбрать для конкретного случая из обширного предложения (в продаже - перев.) для иллюзионизма.
Так, я уже давно хотел купить себе специальный зеркальный ящик, который употребляется для появления и исчезновения вещей. Цена 500 Д. М. И по воле случая один из моих пациентов задолжал мне именно такую сумму. Когда он вручил мне чек, я уже знал, для чего его использую. В тот же день ко мне обратился друг, нуждавшийся в деньгах.
– Не можешь ли ты мне помочь? Мне срочно нужны деньги!
– Сколько?
– 500 марок.
Я проглотил слюну.
«Именно сейчас? – подумалось мне. – О Господи, какой Ты шутник! Или это Твой способ производить фокусы?
– О'кей, – сказал я. – Вот тебе чек с необходимой суммой, он только что был выписан для тебя.
Шутка удалась. И я думаю, что удовольствие от нее получили все трое.
О зеркальном ящике можно было забыть: производимые в ограниченном числе экземпляров, они скоро были распроданы. Конечно, мне было больно. Несомненно, я мог бы соорудить его сам, но на это у меня не хватало времени. Я посвятил в свои заботы Бога и стал выжидать. Вскоре после этого раздался телефонный звонок. Ко мне обращался один мой коллега, тоже фокусник-любитель:
– Не нужен ли тебе зеркальный ящик? Я уступил бы его за двести марок. Себе я купил большой.
Естественно, я принял его предложение. Ящик оказался даже нужных размеров. А за полчаса до прихода коллеги с ящиком я получил письмо с чеком: это были проценты за проданные книги на двести марок!
Фокусы – это хобби общения, так как оно быстро сближает людей, снимает страхи и помогает завязать разговор. Это искусство изумлять человека ловкостью и отвлечением внимания. И так как я выступаю в роли фокусника-комедианта, вызывая у публики хорошее настроение, это помогает и мне преодолевать некоторые кризисы.
Иногда я использую фокусы и на занятиях, даже на уроках религии: искусство иллюзиониста как введение в беседу о вере.
Мне вспоминается встреча с одним молодым художником в Зальцбурге. После одного своего выступления Курт Юргенс пригласил множество людей на частную вечеринку – в том числе и меня, как фокусника. Где-то на протяжении вечера ко мне подошел один из его гостей: «Я слышал, что вы психолог и теолог. Меня интересует, что привело вас к фокусам. Нельзя ли, в конечном счете, объяснить трюками все библейские чудеса? Я хочу сказать, не является ли иллюзией, обманом и то, чему учат церковь и Библия? Начатый таким образом разговор окончился очень интенсивным семинаром веры только под утро.
Позже, во время паллоттинского послушания, я нашел молодого собрата, Александра Динсберга, «чарующего» друга, обладавшего исключительным даром радоваться своим собственным искусным трюкам, когда они, после множество упражнений, ему удавались. Я узнал также, что настоятель моей будущей общины, отец Данко, – тоже одаренный «волшебник». Несомненно, связь между религией и магией существует, и – хоть и неправильно понимаемое многими людьми – латинское выражениеhocestcorpus не случайно повторяется сегодня всеми какhocuspokus (фокус-покус). Но следует подчеркнуть: здесь речь идет не об оккультном волшебстве, запрещенном Библией, а о харизме, которая как бы нарушает физические законы благодаря ловкости, моторных и вербальных отвлекающих маневров. Такое хобби – как бы проблеск замысловатости Создателя, и я думаю, что «небо радуется ему».
Однажды на Майорке, после того, как я целый час развлекал публику шутками и трюками, одна дама сделала мне самый прекрасный подарок, который только можно себе пожелать. Она сказала: «Вот уже пятнадцать лет, как я лечусь от депрессии. Но лучшее лечение было сегодня. Я наконец-то снова смеялась!
ПОЗДНИЙ ВИЗИТ
Как-то вечером, часов в девять, ко мне в дверь постучалась молодая дама, прося о беседе. Она приехала из Кельна и надеялась получить у меня первую консультацию уже сегодня. Меня это посещение отнюдь не осчастливило: я весь день крутился, как белка в колесе, и до сих пор ничего не ел. Поэтому я дал даме понять, что не в состоянии уделить ей время, и предложил прийти на следующий день, намекнув, что в неожиданных визитах всегда есть большая степень риска. Несмотря на ее настойчивые просьбы, я остался непоколебим и отпустил ее, даже не спросив адреса.
Не успела дама уйти, как меня охватили страшные угрызения совести и тоска: как я мог поступить так бессердечно и упрямо? Кто знает, как велика ее беда – а теперь и это разочарование!
Ужин отпал; я боролся со своей совестью и молил Бога о прощении. А еще я молил Его о том, чтобы Он вернул молодую даму. Я и не хотел ложиться спать, пока она не вернется.
Так я сидел и ждал; но ничего не происходило. Пробило одиннадцать часов, затем наступила полночь. Разочарованный, я лег спать. Но вскоре после этого раздался звонок. Я знал, что это она. Господи, подумал я, у Тебя есть чувство юмора! Сперва я ее выгоняю, теперь она меня гонит из теплой кровати! Она вошла в дом заплаканная, сама не своя, мучимая мыслью о самоубийстве. Наш разговор продлился до трех часов утра. Успокоенная, она ушла к себе в гостиницу. На следующие две недели я предписал ей приходить ко мне на прием ежедневно. После чего, обнадеженная и укрепленная духом, она вернулась домой.
ДУШЕВНОЕ ЗАТМЕНИЕ
Продолжение этой книги сегодня утром дается мне с трудом. С некоторых пор я чувствую себя неважно, подавленно и страдаю под ношей глубокого одиночества. Такие фазы повторяются у меня периодически. Я не знаю, куда их определить. Иногда для этого достаточно самого незначительного повода, как например, переутомленности или недосыпания.
Несмотря на духовную сухость и какое-то чувство безысходности, я продолжаю молиться, но при этом ничего не чувствую. Чувствую себя, как парализованный, и не в состоянии активно отдаться проблемам своих ближних. Надежды, предъявленные моей роли другими, удручают меня. Слишком многие ищут постоянно во мне терапевта, гуру, специалиста; я нужен им функционально. А еще мне грозит опасность не удовлетворить их ожидания, разочаровать их – и тут же я их разочаровываю. И еще не редко мне приходится слышать, что я неблагодарный, холодный, дистанцированный. Некоторые объясняют мою самоуверенность высокомерием; от этого мне очень больно, так как это не высокомерие, а скорее – способ скрыть свои страхи.
Бог богато одарил меня. Это доставляет мне и немало хлопот. Своей многосторонностью я зарабатываю и много завистников. А когда я живу уединенно, чтобы не давать повод к критике, меня начинают расспрашивать, все ли со мной в порядке?
Один мой хороший друг как-то признался мне: «Когда я увидел тебя впервые, ты показался мне недосягаемым. Твои познания, твоя непринужденность, твои шутки поднимали тебя в моих глазах на невероятный пьедестал. Мне хотелось учиться у тебя! И лишь когда я спустил тебя с этого пьедестала, я получил возможность общаться с тобой на равных».
Я должен был научиться и тому, что не все упреки в мой адрес справедливы, но что они часто представляют собой простую проекцию других, что-то, что они в себе отклоняют или напрасно ищут, но находят в окружающих.
Есть даже люди не пишущие мне писем, написанных от руки, так как они думают, что я стану анализировать их графологически. А еще есть такие, которые утверждают, будто мои выступления в качестве фокусника, чревовещателя, развлекателя общества служат мне для профилирования.
Я и здесь знаю, что у этих людей большие трудности с их собственной ограниченностью. С такой интерпретацией мне нелегко жить. Таким уж я самоуверенным, каким меня видят или хотят видеть некоторые, я не являюсь.
