Дочка, не дожидаясь приглашения, проследовала в залу, оббитую дорогими заморскими обоями и, приблизившись к матери, сердечно поцеловала родительницу в щеку.
— Да какое же утро? — королева отложила бумаги и недовольно покачала головой, глядя на непослушное дитя. — Обед на дворе.
Принцесса пропустила укор мимо ушей. Не впервой.
— Хорошо ли я выгляжу, матушка? — дочка расправила складки подола длинного платья и, слегка присев и наклонив голову, улыбнулась заискивающей улыбкой.
— Вот лиса, — мать усмехнулась, махнув рукой. — Ты у меня красавица. Несомненно.
Однако если будешь часто читать по ночам рыцарские романы, то под глазами появится болезненная синева, — королева назидательно подняла вверх указательный палец. — Я сегодня бранила Грету. Но разве может она несчастная приказать тебе спать?
— Напрасно вы её обижаете, матушка.
— Больше не стану. Теперь я сама возьмусь за вас, ваше высочество.
— Но матушка! — принцесса скривила алые губки.
— Именно так, дитя моё. Твое бессмысленное увлечение начинает меня беспокоить. Я смирилась с фехтованием, да и то по настоянию батюшки. Это ремесло действительно полезное, пусть и мужское. Но читать по ночам глупые романы о сказочной и несбыточной любви…
— Матушка, — плаксиво канючила дочка.
— Я запретила впредь доставлять тебе эти глупые романы. Не вздумай просить Грету бегать по городу в поисках торговцев книгами. Иначе прикажу обыскивать её при входе во дворец.
— Хорошо, матушка, — принцесса тяжело вздохнула и вынужденно смирилась.
— Дитя моё, тебе следует готовиться к торжеству. Сегодня придут портные. Вы уже думали о новом платье? В чём вы предстанете перед народом на праздничном шествии?
— Ой, маменька…
— Так и знала, что твоя голова занята чепухой. Пора прекратить ночные бдения!
Хватит спать до обеда! Займитесь приготовлениями к празднеству, ваше высочество.
Не огорчайте батюшку.
* * *
После обеда принцесса Амирия вернулась в свои покои. Встав у зеркала, она позвала служанку:
— Грета, приготовь наряд для верховой езды.
— Мужской? — служанка выглянула из-за занавеса в дальнем углу комнаты.
— Конечно.
— И как только батюшка дозволяет вам? В прежние времена за подобные шалости сжигали на костре…
Прислуга скрылась в смежном помещении.
— Не ворчи, Грета. Какая же ты будешь в старости, если сейчас ворчишь по пустякам? Поспеши. Анрель не станет дожидаться меня целый час.
— И брат балует вас, — служанка вернулась в опочивальню, неся мужской наряд для верховой езды: шелковый камзол, белоснежную рубашку, жилет, короткие узкие панталоны, белые шелковые чулки, черный плащ, шапочку с пером и кожаные башмачки.
Принцесса тем временем поспешно снимала с себя ювелирные украшения, вытаскивала шпильки, уничтожая прекрасную прическу, а после и вовсе распустила волосы.
Длинные каскады волос закрыли плечи. Служанка помогла снять платье, расстегнув потайные застежки и развязав тугие шнурки корсета. Процедура облачения в мужскую одежду заняла гораздо меньше времени, чем утреннее переодевание в дамское платье. Заплетя волосы хозяйки в тугую косу и свернув их на затылке в аккуратный узелок, Грета завершила перевоплощение принцессы в мужчину, надев на голову Амирии шляпу с коротеньким, но изящным пером. В итоге: перед зеркалом в покоях принцессы стоял паренек лет пятнадцати, чрезвычайно женственный на вид, но многие юноши благородных родов отращивали длинные волосы вплоть до плеч, пользовались косметическими средствами и холили себя, словно девушки на выданье.
Нынче мода такая. Однако младые вельможи всё же были мужчинами. А их легко принять за девицу, особенно, если не брать во внимание мужское платье. Потому любой прохожий, встретив переодетую принцессу Амирию, решил бы, что видит перед собой отпрыска благородного семейства, мужчину, но никак не женщину. А вот если с прекрасной головы принцессы вдруг слетит шапочка и унесется прочь, подхваченная порывом ветра… только тогда обман станет очевиден.
* * *
Шесть вооруженных гвардейцев возглавляли кавалькаду всадников, покинув королевскую конюшню. После они выехали за дворцовые ворота и неспешно поскакали по мощеной улочке вдоль высокой каменной ограды, скрывающей от посторонних глаз королевский дворец и прекрасный сад, разбитый под окнами опочивальни августейшей особы. Гвардейцы расчищали путь наследнику престола, принцу Анрелю, молодому человеку лет двадцати с хвостиком. Расчищали дорогу то окриками, то нагайками.
Чуть позади дородного принца следовала немногочисленная свита из отпрысков самых благородных родов Мольгедии — таких же холеных и богато разодетых баловней судьбы. Замыкали процессию десять гвардейцев.
Гулко цокали копыта по мостовой. Народ расступался, пропуская кавалькаду, кланялся, провожая наследника престола любопытным взглядом. Принц Анрель, гордо восседая в седле, иногда вскидывал правую руку вверх, нехотя приветствуя подданных. Таков старинный обычай. Его высочество, судя по экипировке, собрался совершить прогулку по окрестностям столицы в сопровождении друзей и охраны. И никто бы из горожан не заметил среди свиты юную принцессу. Мальчишка на коне, да и только. А одноручный меч-то ему зачем? Того и гляди порежет себе невзначай нежный пальчик. Вот смеху то будет!
Стража северных ворот выстроилась как на параде, разогнав горожан и очистив от крестьянских повозок проход в арке. Офицер вытянулся по струнке, держа меч на уровне груди остриём к небесам и приветствуя его высочество. Простой люд столпился за спинами солдат и беспардонно глазел на бесплатное диво. Переодетые чиновники Тайной канцелярии внимательно всматривались в толпу. Не приведи господь, если кто-нибудь из челяди кинется в сторону кавалькады. Разорвут несчастного, как пить дать разорвут на куски, словно псы цепные.
И вот, торжественно покинув мрачные крепостные стены, кавалькада пришпорила лошадей, вырвалась на необъятные просторы полей и лугов. А впереди уже видна опушка леса. Речка блестит на солнце. Вот где раздолье! Вот когда душа поёт и восторгается от неописуемой красоты родной земли.
Принцесса больше не пряталась среди свиты от любопытных глаз и открыто скакала на послушном откормленном рысаке рядом со старшим братом, стремя в стремя, весело беседуя на тему предстоящих торжеств. Навстречу попадались крестьяне и кланялись господам. А кавалькада, поднимая лошадиными копытами клубы пыли, следовала своей дорогой. Как хорошо властвовать, а не пресмыкаться!
Жизнерадостной девушке была неведома печаль. Её беззаботная жизнь текла ленивым ручейком. Отец и мать души в ней не чаяли, балуя дочку. А брат всей душой любил сестренку. Амирия не знала, что в тот момент по городу носились два странных сукипа, стараясь обнаружить наружное наблюдение. А граф Фларинский, в свою очередь, изучал вражеских лазутчиков, рассматривал будто букашек через увеличительное стекло. Так же девушка не догадывалась, что очень скоро судьба преподнесет ей неприятный сюрприз.
13
Ночь словно темный саван внезапно накрыла огромный город. Постепенно смолкли голоса за окном. А ночные птахи и цикады, будто надзиратели, вдруг объявились и затянули на все лады свою нехитрую песню. Бабочки кружили вокруг костра у дома напротив, едва ли не касаясь хищного языка пламени.
Отстояв вечернюю службу и молясь от всей души господу, брат Тор и брат Мелис постно и запоздало отужинали и, пообщавшись для отвода глаз с прочими монахами, вернулись в келью. Лучина мерцала, даря неживой тусклый свет. Сегодня на службе юный Мелис очень усердно просил господа бога о заступничестве, о справедливости.
Сегодня его жизнь совершит крутой поворот. Пока ещё не поздно покинуть пределы вражеской столицы, пока ничего не совершено, путь открыт. А потом… потом обратной дороги не будет. Но юноша не привык трусливо убегать, уподобившись зайцу. Отчасти он сам избрал свой нынешний путь, отчасти не смог отказать кузену. Брат Мелис никогда не был шпионом и не собирался становиться им в дальнейшем. Он не мог объяснить причину, побудившую его, отпрыска благородного и гордого рода тайком пробраться в столицу враждебного государства рискуя навсегда сгинуть в мрачных подвалах Тайной канцелярии. На самом деле причин было несколько. И просьба кузена была далеко не на первом месте. Что ж, этой ночью всё свершится, чему быть, того не миновать.
После обеда монахи-лазутчики бродили по городу, общаясь со случайными людьми, спонтанно выбирая из толпы первого встречного, тем самым привлекая к горожанину внимание и пытаясь понять, следят ли за сукипами, контролирует ли хитрый граф Фларинский каждый их шаг. Монахи то расходились, то вновь встречались в заранее условленных местах, используя различные ухищрения для обнаружения возможной слежки. Исколесили весь город до ломоты в ногах, до мозолей, но так ничего подозрительного и не обнаружили. Люди, к которым они специально привлекали внимание потенциальных соглядатаев, так и остались одиноко стоять на улице возле своих лавок. К ним никто не подошел, ни через час, ни через два часа.
