— А мне нельзя еще с тобой посидеть?
— На самом деле ты не со мной. Уходи скорей!
Эрек снял очки. На него изумленно глазел Оскар.
— С тобой все в порядке?
— Угу…
В голове царила полная неразбериха. Мама умеет колдовать? Ее взяли в заложницы? Он сам родом из Алипиума?
Оскар прищурился.
— С кем это ты разговаривал?
— Я? Ни с кем. Просто задумался.
Мальчишка ткнул пальцем в очки.
— Это волшебная штука. Водитель правду сказал. Я сразу понял, что они не простые. Дашь посмотреть?
Он попробовал снять очки, но они застряли на уровне подбородка Эрека. Сколько мальчишка ни дергал — все без толку.
— Брось. Ничего особенного в них нет, — сказал Эрек.
Оскар нахмурился.
— Ясненько.
Он схватил куртку и вышел.
Бетани, Джек и Оскар сидели в кафе.
— Я решил побыть здесь подольше, — сообщил Эрек.
Бетани заулыбалась.
— Отлично! — обрадовался Джек. — Примешь участие в состязаниях.
Оскар прищурил глаза.
— А разве тебе не надо маму искать?
— Может, с ней все нормально, — пожал плечами Эрек. — Завтра домой позвоню.
На широком прилавке высились горы невиданных фруктов и злаков. Вокруг стояли тарелки с супами-пюре из красного перца и моркови. Стол заполонили чаши с разноцветной воздушной массой.
— Что это? — спросил Эрек у мальчика, который накладывал ее себе в тарелку.
— Облачный пирог. Они бывают со шпинатом, кукурузой, клубникой, тыквой и простые. — Мальчишка поморщился.
— А мясо где?
При виде цветной каши Эрека затошнило. Он даже испугался, что в голову опять пришла смутная мысль.
— Эрек! — через весь зал крикнула Бетани. — Настоящая еда в углу.
Она показала на стол с гамбургерами, пиццей и кексами.
В кафе вошла высокая, худая женщина с острым носом, острым взглядом и пучком серебристо-черных волос. Она держала полное блюдо суси.
— Кто тут из Акеона? Налетай! — объявила незнакомка, посмеиваясь. — А кто из Артара? Для вас — мясо и пицца! Соскучились по любимым лакомствам? Ничего, скоро привыкнете. Наша еда очень полезная. Поэтому мы тут и живем так долго.
Она смерила взглядом Эрека. Тот с жадностью смотрел на суси.
— Бери-бери, не стесняйся. Я Геката Джекил, старшая повариха. Всю жизнь тут работаю. Повтори: Ге-ка-та. И не смей перевирать мое имя.
Она уперла руки в бока.
Оскар подошел и заново наполнил свою тарелку.
— А можно нам все время будут гамбургеры давать?
— Ладно, в следующий раз принесу побольше. — Геката Джекил рассмеялась. — Только, чур, про другую пищу не забывайте! Перед соревнованиями вам надо набраться сил. А для этого лучше всего злаки, зелень и молотые тучки. — Она покивала. — Если захочется чего-нибудь этакого, только скажите. Я, правда, очень занята: через каждые два часа готовлю особое кушанье для короля Питера. Ему важен строгий режим. Так что ищите меня на дворцовой кухне.
Один глаз у Гекаты Джекил был светло-карий, а другой — синий, как сапфир. Эрек пригляделся и понял, что он из стекла.
— Ой! А у вас искусственный глаз, как у меня.
Геката рассмеялась.
— Зайчик мой, да я ведь стара, как мир! Не пойму, как у меня собственные части тела еще остались.
Джек уплетал облачный пирог за обе щеки.
— Мне тут нравится! В Северном Америкартаре вегетарианскую пищу днем с огнем не найти. Я почти на одной картошке-фри живу.
— А ты давно стал вегетарианцем? — спросила Бетани.
— Еще в детстве. У большинства из нас есть какой-то дар. Я вот умею говорить с животными. Так с ними сблизился, что при виде мяса у меня аппетит пропадает.
— А у тебя какой дар? — повернулась девочка к Оскару.
— Я вижу ценные вещи. — Он посмотрел на очки Эрека.
— Так это и есть магия, которую мы забыли?
— Существует три вида магии. — Джек подался вперед. Роль учителя была ему явно по душе. — Первый вид — наследственная. Ее мы называем даром, а иногда — проклятием. Ты получаешь дар от матери или отца. Если повезет — от обоих. Это твоя врожденная способность. Второй вид — всякие заколдованные штуки. Летучий порох, который поднимает тебя над землей, эликсиры, шляпы, улучшающие память, туфли-скороходы или моя самостоятельная сумка.
— Выходит, моя вешалка — тоже волшебная? — поднял брови Эрек.
— А ты как думал? — рассмеялся Джек. — Третий вид магии надо изучать. Это непросто. Одним она по зубам, а другим — нет. Чтобы овладеть ею, нужно долгие годы учиться у какого-нибудь мага.
Эрек приподнял кепку и почесал лоб — все эти новости никак в голове не укладывались.
— Смотри — шепнул Джек. — Твоя «Н» посветлела. Она исчезает!
Эрек улыбнулся.
После ужина тоска, наполнявшая воздух или загадочную Субстанцию, куда-то пропала. А может, он просто перестал ее замечать, словно ребенка, что хнычет где-то в углу?
Эрек вернулся в маленькую спальню, еле волоча ноги. Не снимая очков, лег и тут же уснул.
Посреди ночи Эрек проснулся в холодном поту. Его трясло. Снова тот самый кошмар! Ему снилось, что он — совсем еще кроха — бредет в одиночестве по темным улицам. Идти было некуда. Он замерз, устал и наконец устроился под кустом, свернувшись калачиком.
Там его и нашел отец. Эрек помнил его очень смутно. С отцом был какой-то надменный и властный человек. Он назвал отца дураком. Тот стал бормотать, что от мальчишки все равно нет никакого толку, но человек заорал, что ребенок им еще нужен. Отец упал на колени, моля о прощении. Сон всегда кончался одинаково: неизвестный говорил, что они заставят Эрека обо всем забыть.
Но он не забыл — вот что странно. Это был не просто кошмар, который постоянно мучил его, а единственное воспоминание об отце.
Эрек смотрел в темноту. Ну и чудеса! Неужели он и правда лежит не в кладовке у стиральной машины, а в дворцовой спальне? Жаль только, часов тут нет. Мальчик попробовал заснуть, но от мыслей голова шла кругом. Невероятно! Он и в самом деле перелетел через океан. Попал туда, где магия — обычное дело. Он тут родился! Это уже ни в какие ворота не лезло… Выходит, мама усыновила его здесь. Она волшебница. И ее похитили. Вся жизнь вдруг пошла кувырком.
Время шло, а в голове все жужжал рой вопросов. Что с близнецами? Куда по ночам девать очки? Кто схватил маму и почему? Очки в самом деле защитили его от серебряного призрака? Почему мама забрала его из Алипиума? Это здесь ему вставили искусственный глаз?
Джун всегда говорила, что его отец жив. При этом как-то само собой разумелось, что родная мать Эрека погибла. Вдруг отец живет в Алипиуме? Сердце застучало сильнее. Эрек задумался. Может, повидать его? Правда, скорее всего, тот о сыне и слышать не захочет. Искать с ним встречи — не лучшая идея…
Глава шестая
Упавший дворец
— «Н» у тебя на лбу почти исчезла, — сказал с улыбкой Джек. — Но кепку снимать еще рановато. Пошли завтракать?
Эрек потянулся. Под утро он все-таки заснул.
— Вы идите. Я скоро.
Когда дверь закрылась, Эрек быстро запер ее и надел очки. Джун читала, лежа в постели.
— Мам?
Она уронила книгу.
— Эрек? Как ты меня напугал! Все хорошо?
— Ага. Ты как?
— Нормально. Тюремщики только что ушли. Задавали все те же вопросы.
— У меня тоже есть несколько. Во-первых, очки. Мой сосед по комнате попробовал снять их, но не сумел. Почему? Это они спасли меня от серебряного призрака?
Эрек рассказал ей о происшествии в автобусе.
— Никто не может их с тебя снять. Вряд ли они спасут от призрака, но, по крайней мере, защитят твою шею. Главное — никогда с ними не расставайся.
— А вдруг я раздавлю их во сне?
На очках заклинание. Они выдержат, даже если на них слон сядет.
— А почему тогда призрак не смог меня тронуть?
Джун задумалась.
— Скажем, на тебе тоже есть заклинание.
— Что, и меня теперь слон не раздавит?
— Да! Ну… не совсем так. Но призраков не бойся. То, что давно прошло, не может навредить будущему.
Джун заметно нервничала, но Эрек не отставал.
— А кто заколдовал меня? Родители?
— Можно и так сказать. Это передалось по наследству. Эрек, я пока не готова раскрыть всю правду. Еще не время.
Эрек хотел возразить, но передумал. У него были еще вопросы.
— А ты работала тут, в Алипиуме? Чем ты занималась?
Джун помахала рукой.
— Эрек, ты не понимаешь! Сейчас я не могу тебе все рассказать. Хватит.
— Нет. Не хватит. — Он затаил дыхание. — Скажи, мой отец в Алипиуме?
Джун грустно кивнула.
— Эрек, я не знаю, как тебе объяснить. Постарайся не думать о нем.
— Почему? — Он помедлил. — А моя настоящая мама умерла?
— Эрек! — Джун покраснела. — Я же сказала, хватит.
А он-то рассчитывал услышать простое «да».
— Она погибла? Ты всегда говорила…
