одного следа! Их будто намеренно замели.
— Они здесь, — прошептал я. Интуиция кричала: мы нашли их! Но как теперь встретиться? Как себя обозначить?
Я вспомнил о мальчишке Шамане Ю, брате Мичи.
Он учил меня «слышать духов и видеть себя». Этим я и занялся. На глазах у изумлённого Демона уселся на мокрую болотную траву, сосредоточился на астральном теле и начал призывать духов.
На это ушло несколько минут, но у меня получилось.
Чёрные тени заметались вокруг , присасываясь, как вампиры, к моему астральному телу и выпивая резерв. И пока они это делали, я просто ждал. Если Шаман Ю здесь, то он почувствует присутствие духов.
Кормить их пришлось около пары минут.
Потом вдалеке раздались осторожные шаги, но чавканье болотины выдавало человека с потрохами. К тому же, образ Следопыта я не убирал и всё отлично слышал. Демон тоже встрепенулся.
— Идёт! Мальчик!
Стоило ему это сказать, как в зарослях показалось бледное лицо пацана.
Я моментально вскочил, принимая привычный человеческий облик.
— Шаман Ю!
Мальчишка сдавленно промычал и рванул мне навстречу, шлёпая ботинками по болотине. Я подхватил его и сжал в объятьях.
— Шаман! Ты живой! Господи!
Тут позади с претензией сказали:
— А старшего брата ты обнять не хочешь, паршивец?
Это был Мичи. Они с отцом наконец добрались до нас.
Шаман опять что-то промычал и кинулся обнимать брата. Я же переглянулся с отцом. Мы оба застыли в ожидании самого главного ответа.
* * *
Мальчишка повёл нас через болото, по кочкам и островкам.
Мичи всё шёпотом спрашивал у него, кто жив, но Шаман Ю только показывал жестами, что надо смотреть под ноги.
— Маленький паршивец, хватит всех мучить, — шипел на него Мичи.
Как раз в тот самый момент, когда мы добрались до лесной чащи между топями, из зарослей нас вышла встречать Юмико. От радости она подпрыгнула, но при этом не издала ни звука. Опять были объятья. Девчонка разрыдалась, уткнувшись мне в живот, и всё-таки позволила себе произнести громко:
— Столько людей погибло... я не смогла их спасти...
Я крепко прижал её к себе и погладил по влажным волосам, но когда из зарослей вышла моя мать, сам чуть не расплакался.
— Живая... мама...
Она побежала ко мне, не замечая вокруг ничего, даже отца, который стоял рядом с Демоном.
— Кири! Сынок!
Она целовала меня и обнимала, плакала и молилась, шептала и причитала. И всё равно не замечала отца, а он всё смотрел на неё, сжав кулаки, и ждал, пока она успокоится, чтобы ещё раз её разволновать.
Но она внезапно повернула голову и посмотрела прямо на него.
— Здравствуй, Мирон. И долго ты так будешь стоять?..
* * *
Не знаю, о чём они говорили последующий час.
Я их не слышал. Мать сразу же отправилась в глухую чащу, подальше от всех, отец пошёл за ней, ну а мы с Мичи последовали за Юмико и Шаманом Ю. Они повели нас в наспех сделанный шалаш на краю болота.
— Там учитель, — сказала Юмико. — Вместе с ним Исидора и остальные.
— Как он? — спросил я, боясь услышать самый страшный ответ.
— Сейчас увидишь.
Я быстро обогнул детей и первым поспешил в шалаш. Услышав шаги, оттуда выскочила Исидора.
— Слава Бартлу, — выдохнула она и бросилась мне на шею. — Кирилл... о боги.. ты жив... учитель постоянно про тебя спрашивает, а мы не знаем, что ему сказать...
Она уткнулась мне в грудь, еле сдерживая слёзы.
— Скажи, что-нибудь хорошее, Кирилл... хоть что-нибудь.
Я крепко обнял её и прошептал:
— Платон жив. В бою его прикрыли Лёва Зверев и Егор-Глыба, а Мидори вытащила с того света.
— А Лёва?
— И Лёва выжил, но совсем плох. А вот Егор-Глыба... погиб.
Она всё-таки расплакалась, тихо, почти беззвучно.
Из шалаша вышла госпожа Хегевара с маленькой Кейко на руках, потом выбежали ещё двое детей постарше. Мичи кинулся обнимать свою семью и тоже тихо заплакал, как Исидора.
А потом появились Грич и Кика Гамзо.
Голова Грича была перебинтована лоскутами от одежды, из-под перевязки торчали грязные синие волосы, казавшиеся почти чёрными. Его сестра тоже пострадала. Кика почти не двигала правой рукой, перевязанной от ладони до самого плеча.
— Мальчики, вы живы! — Кика не сдержалась и вскрикнула, за что Грич тут же толкнул её в бок.
— Как вы нас нашли, парни? — спросил он тихо, хотя явно хотел спросить совсем о другом: о том, кто ещё выжил в Тафаларе, кроме нас двоих, и что вообще происходит.
— Это Демон вас нашёл, — ответил я.
Вокруг волка уже суетились дети Хегевара.
Юмико целовала Демона в нос и тискала за шею, мелкие дёргали его за шерсть и пытались на него залезть, Шаман чесал его под подбородком, а сам волк в это время закатывал жёлтые глаза.
— Лучше бы пожрать принесли! Может, ты всё же скажешь им, что они выглядят как еда... пахнут, как еда... и на вкус... ну ты понял. А то вдруг они не в курсе?
Неожиданно из зарослей вывалилась лама Тучка, измазанная зелёным соком листвы, чтобы не привлекать внимания своей белой шерстью.
Она замерла, увидев Демона, и что-то тихо профырчала себе под нос.
Наверняка, матюгнулась.
— О, пушистенькая, — оскалился Демон. — Теперь можно и перекусить.
Но неожиданно Тучка подскочила к нему и уткнулась носом в его бок, тихо проверещала ещё что-то, а потом улеглась рядом на траву.
Демон ошарашенно покосился на меня.
— Она сказала: «С тобой надёжней, шерстяной засранец»... И как теперь её жрать?
Через секунду из шалаша показались родители Мидори: Николай Кудинов и Наоки Арадо. Бледные, уставшие, израненные. Было видно, что они места себе не находят из-за дочери. Женщина опиралась на руку мужа, от слабости у неё подгибались ноги.
Я даже не стал ждать их вопроса, а сразу же поклонился им и сообщил:
— Госпожа Арадо, господин Кудинов, с Мидори всё в порядке. Она жива и даже не ранена. Она храбро сражалась в Тафаларе и многим спасла жизнь в госпитале.
Мать Мидори бросилась на шею мужу. Кудинов подхватил её и крепко обнял, а я, глядя на него, подумал о том, что ему ещё предстоит узнать, что он на самом деле потомок главного рода Чи и владеет безграничной магией.
Оставив родителей Мидори, я наконец вошёл
