"Если мальчишки пошли к пруду, они и сейчас там. В такую жару они не отойдут от воды, пробыв там какие-то десять минут. Ох, я им устрою!.."
Меллиса оказалась права. Еще издали она заметила четверку мальчишек: Жана, Мишу, Поля и еще какого-то толстого коротышку, которого Меллиса не знала по имени. Она осторожно пробиралась к ним кружным путем, под прикрытием той же рощицы, состоящей из рядов каштанов, лип и больших старых вязов.
Подкравшись к грабителям, Меллиса увидела, что ей повезло точно в сказке: разбойники сидели возле своей пещеры сокровищ и пожирали ветчину, любезно купленную для них Меллисой. Жан откатил в сторону камень, и в небольшой ямке, выложенной древесной корой и листьями липы, заблестела кучка монет.
— Скоро соберется достаточно, — с удовлетворением сказал Жан.
Они стали говорить о том, что куда-то уедут, как только наберут двадцать-тридцать пистолей*. Причем, понятно было, что речь идет о побеге из дому и морском путешествии.
— Сначала нужно добраться до Гавра, — объяснял приятелям Мишу.
Маленький Поль (он не был младше своих приятелей, но не отличался ни высоким ростом, как Жан, ни крупным телосложением, как Мишу, ни весом, как тот четвертый мальчишка) Поль выразил крайнее разочарование, узнав, что поездка отодвигается на месяц, а то и на два от сегодняшнего дня.
— Сколько же можно ждать, — вздыхал Поль. — Скоро и осень. По холоду далеко ли убежишь? Жанно, ты посчитай хорошенько, может быть, там всё-таки достаточно денег?
— Нет, — однозначно ответил предводитель компании, долговязый Жан. — Сто пятьдесят ливров это будет всего пятнадцать пистолей. Нам никак не хватит этой суммы на четверых.
— Жаль…
— А мне вполне хватит и этого! — услышали мальчишки резкий злой и насмешливый голос у себя над головой.
Меллиса напала на них сверху, спрыгнув с глинистого откоса. Двое мальчишек не успели опомниться, как уже барахтались в воде. Пока они выбирались на твердую землю, Меллиса схватила длинную ветку, лежащую на песке, и яростно разогнала ею еще двоих. Мишу получил к тому же удар ногой, обутой в деревянный башмачок, а Жана девочка больно стукнула веткой.
Меллиса в мгновение ока сгребла все деньги вместе с листьями, на которых лежало сокровище. Снова сильно ударив по руке Жана, пытавшегося помешать ей, она пробежала по берегу и очутилась на краю рощи. Там Меллиса, тяжело дыша, обернулась.
— Это во-первых! — стуча зубами как в лихорадке, громко сказала она. Она и сама не могла понять, отчего волновалась. Не от страха. Кого ей было бояться, все четверо мальчишек таращились на нее, открыв рты, и не двигались с места. Поскольку никто не осмелился спросить ее, что же "во-вторых", а сама Меллиса не знала, она спокойно развернулась и, так же держа одной рукой фартук с монетами, а второй сжимая палку, ушла и скрылась за деревьями.
* пистоль (франц. — pistol; испан. — pistolа) — французская монета, равная 10 ливрам. Испанская золотая монета 16–18 веков. В 17 веке находилась в обращении во Франции, Испании, Италии, Германии и других странах.
7(2)
Как она собиралась с самого начала, Меллиса вернулась в город. В Ларшане в тот день проходила ярмарка, и в четыре часа дня она еще не закончилась. Меллиса сперва пошла к лавке, собираясь купить всё, что ей поручала хозяйка и наконец вернуться домой. Но потом она представила, как будет ругаться мадам Карро, как придется снова идти по той же злосчастной дороге в деревню. Мало ли что придумают за это время расстроенные мальчишки. Она, глазом не моргнув, украла все их сбережения! Впрочем, угрызения совести даже слабо не куснули Меллису. На чувства мальчишек-грабителей ей было решительно наплевать. Она сама чувствовала себя как-то странно.
Для собственного успокоения Меллиса купила себе сладкую булочку с марципаном внутри. Она могла пожертвовать на это три су* из своего богатства.
Меллиса слышала, сколько денег было у компании Жана. Но, подходя к Ларшану, она еще раз пересчитала свой капитал. Там было полтораста ливров и десять су — монетами разного достоинства. Для Меллисы, в жизни не имевшей собственных денег, это было целое состояние, тем более, что деньги ей и правда достались немалые.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Проглотив булочку, Меллисе захотелось пить. Она пошла и купила дорогой сочный персик. Съев и его, девочка серьезно задумалась. Она стала медленно ходить вдоль рядами поставленных лотков с самыми различными товарами. Меллиса всегда раньше рассматривала товары бродячих торговцев и галантерейщиков с интересом. Но сегодня это был другой интерес. У нее приятно щекотало в животе, когда она, глядя почти на любую вещь, мысленно говорила: "А это я могла бы купить!" Она не собиралась тратить деньги бездумно. Просто ей нравилось чувствовать их вес у себя в кармашке передника. Меллиса чувствовала себя очень богатой. Она была хозяйкой любого из этих лотков. Стоило ей указать пальцем и спросить: "Сколько?" — и она замирала от чувства собственной значимости и свободы. Стоило ей захотеть, и вещь могла стать ее. Навсегда. Меллиса смутно понимала, что такие чувства могут прорасти только сквозь бедность. Она была сейчас совершенно свободна, и свобода подаренная деньгами Меллисе понравилась. Она собиралась потратить свое богатство. Потратить шикарно, не оглядываясь, и не боясь остаться опять без гроша. Надо было решить, чего же ей хочется.
И Меллиса решила. Она пошла и купила бархатный красный кошелек с ремешками и золотым шитьем. Длинный, как боевой вымпел. Она долго выбирала его и купила не самый новый, слега потертый на швах. Так ей казалось более солидно. Пересыпав свое богатство в кошелек, Меллиса направилась дальше. Она купила себе гребень и зеленые бусы. Торговка сказала ей, что все девочки хотят носить красные бусы, но Меллиса хорошо помнила — хозяйка она. И ей не было никакого дела до других девочек. После, хорошенько подумав, и увидев еще связку бус на другом лотке у молодого мужчины, Меллиса купила и нитку красных бус, на всякий случай. К тому же, они стоили дешевле на два сантима*, чем те, что уже красовались на ее шее. Затем Меллиса купила вместительную новую корзинку из темно-красной блестящей лозы. Туда она первым делом бросила свой надоевший чепчик. Туда же последовал мятый фартук. Еще немного погодя в корзинку стали попадать всевозможные вкусные вещи, которые Меллисе всегда хотелось попробовать, но до сих пор не пришлось. Напоследок Меллиса купила прехорошенькое зеркальце на длинной ручке и голубой шелковый платок, который немедленно накинула себе на плечи. У нее оставалось еще много денег, но на сегодня разорение прилавков было приостановлено. Решив, что семья Карро подождет, Меллиса отправилась в гости к Аньес, своей старой подружке.
Там ее встретили с настоящей радостью. Меллиса осталась ночевать в новой семье Аньес. Она подарила подружке зеркальце и красные бусы. Как нормальная девочка Аньес была счастлива, а ее новая молоденькая мать и две тетушки были глубоко тронуты подарком. Тем более, что Меллиса еще и обеспечила им деликатесный обед. Все так были возбуждены и радостны, что не подумали спросить, откуда у Меллисы средства на подобную роскошь. Только ночью, болтая допоздна, девочки переговорили обо всём.
Аньес слега испугалась. Ей казалось, что теперь Меллиса не сможет вернуться в семью садовника. Или ей придется всё рассказать родителям.
— Ни за что, — ответила Меллиса. — Ты права, подружка, я теперь сама по себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты и раньше была сама. Вспомни!
— Да. Но теперь всё иначе. Я не могу больше жить у Карро. Они мне чужие и потом…
— Что, Меллиса?
— Мне там скучно… Сегодня я вырвалась на свободу и не вернусь.
— Что же ты будешь делать? — забеспокоилась Аньес. — Хочешь, мы договоримся, чтобы ты жила с нами?
— Не хочу.
Меллиса помолчала немного, понимая, что это звучит резко. И надо как-то сказать Аньес, что она самая ее близкая подруга и пусть та не обижается. Но Аньес и сама поняла.
