жизнь во всей красе. Никогда не женись, дружище.
Глава 5. Ожидаемый результат
Два дня пролетели незаметно. Не было в них ничего тревожного, неожиданного. Больше никто не беспокоил ни звонками, ни лично. Прошлое Маринича отступило, оставило меня в покое. Содержимое блокнота по-прежнему было тайной.
Наступило утро пятницы. Вика позвонила мне спозаранку.
— Я дойду сама, — сказала она, — что тебе ездить без толку?
Я со смаком зевнул, возразил:
— Мне не трудно.
Но девчонка все уже решила:
— Я не маленькая, Олег, сама управлюсь. Поликлиника под боком, дойду.
Голос у нее был нервный. Тон — не терпящий возражений. Мне почудилось, что ей ужасно неловко оттого, что столько народу вынуждено ее опекать. Поэтому и согласился:
— Хорошо, иди сама, моя чудесная взрослая девочка.
Она явно смутилась, что ответить придумать не смогла, буркнула:
— Да ну тебя.
И плюхнула трубку. Я усмехнулся и набрал ее номер.
* * *
Встретиться договорились в полдень в сквере неподалеку от поликлиники. Вика сказала, что Веру и Влада известит сама.
Для апреля было удивительно тепло. На широкой лавочке под вербой хмурые пенсионеры играли в шахматы. Рядом мадам выгуливала таксу. Вокруг кустов носилась малышня. Неподалеку стучали спицами две старушки. Я пристроился в стороне, чтобы никому не мешать. Было так хорошо и спокойно, что почти удалось забыть, для чего меня сюда привела судьба.
Почти — это главное слово.
— Олег! — Вера стояла в конце аллеи и махала рукой. — Привет!
Я помахал в ответ и направился навстречу.
— А Влад где?
— Сейчас придет. Мороженое покупает.
Мы прошлись по дорожке к пруду. У воды дети кормили голубей. Меж упитанных сизарей сновали воробьи, воровали крошки.
— Вер, — я обернулся к ней, — как у тебя дела, вообще.
Я сделал жест, словно пытался охватить все сущее сразу.
— Нормально, — она усмехнулась, — благодаря тебе словно заново родилась. А спасибо так и не успела сказать.
— Это ерунда. Это мелочи.
— А кто тут меня заждался? — раздалось довольное из-за спины.
Я обернулся. Влад держал в руках четыре эскимо и улыбался во весь рот. Одно сразу вручил Вере, второе мне, еще одно положил на скамейку, последнее начал открывать.
— Четыре зачем? — Спросил я. — Растает, не дождется Вику.
— Не растает, — сказал Влад со знанием дела, кивнул на Веру, — знаешь, какая обжора, хоть и худая.
Девушка попыталась надуть губы, но быстро передумала и взялась за лакомство. Влад был прав. Мороженое растаять не успело. Вика появилась раньше.
* * *
По виду ее сразу стало ясно, что дело дрянь.
— Ты был прав, — сказала она, не дожидаясь вопросов.
Вера шумно вздохнула, сложила промокший фантик, закинула в урну.
— Что и у тебя нашли болезнь?
Вика кивнула, глядя только на меня.
— Олег, — в ее голосе было отчаяние. Но как же так? Разве так можно? А как же клятва Гиппократа?
Я не стал ей ничего говорить, просто сгреб в охапку и поцеловал в ее милый курносый носик, украшенный россыпью крохотных веснушек.
Вика сначала затихла, потом отстранилась, сказала серьезно:
— Ребята, с этим надо что-то делать. Они не просто мошенники, они убийцы.
Влад едва не подавился мороженным.
— Как убийцы?
Я усадил девчонку на скамью, вручил ей эскимо.
— Успокойся и давай — рассказывай по порядку, что узнала. Кого они убили?
Вика кивнула, порвала на мороженом обертку, откусила верхушку. Какое-то время она молчала, потом слова полись из нее рекой.
— Я в поликлинике встретила маму одноклассника, — сказала она, глядя на свои руки, на мороженое, на белую струйку, текущую по фантику.
Меня вдруг осенило. Не зря же видение показало кладбище. Я осторожно спросил:
— А твоего одноклассника, случайно, не Герман зовут?
Вика изумилась, распахнула глаза:
— Да, Герман. Гера Ранцев. А ты как узнал?
Влад присвистнул.
— Да мы тут пытались в прошлое Маринича заглянуть, а Олегу вместо этого похороны твоего знакомого показали.
Вика нахмурилась.
— Рассказывай, — вновь потребовал я, — что с ним случилось?
— Он у нас всегда спортом занимался, — выдала девчонка невпопад.
Я еще не успел сообразить, к чему это было сказано, как она продолжила:
— Биатлон. Мастер спорта.
— Причем здесь это? — Осторожно поинтересовалась Вера.
Вика отмахнулась:
— Погоди, сейчас все расскажу. Так вот, ему предложили поехать в спортивный лагерь вожатым. На море, на все лето
Я и тут я понял, в чем дело.
— Он пришел в поликлинику за справкой?
— Ну да, — пролепетала Вика и выкинула окончательно растаявшее мороженое в урну.
Руки ее были испачканы сладким молоком. Вера полезла в карман и протянула девчонке чистый платок.
— Спасибо, — сказала та.
В принципе, она могла дальше не рассказывать, итак все было ясно.
— Ваш врач нашел вирус и у него? — Спросил я.
Она кивнула. Я заметил, что на ее пушистых ресницах висят слезы. Вика хлюпнула носом, сжала губы. Пришлось продолжить за нее:
— А денег на лекарство у них в семье не было?
Вика помотала головой.
— Мама работает воспитателем в детском саду. А отца у Герки нет.
— Чудесно, — процедил сквозь зубы Влад, — просто чудесно. И что твой одноклассник сделал?
— Он пришел домой, написал записку, что жизнь закончилась, что нет смысла мучиться самому и мучать родных… — Вика всхлипнула.
— И про СПИД тоже написал? — Удивился я.
— Нет, ни слова о том, чем болен.
— А дальше?
— Он выбросился из окна. Двенадцатый этаж, понимаешь? — Она подняла полные слез глаза.
— Фаталити, — констатировал Влад, — без шансов.
Я мысленно вернулся в свое видение — парня хоронили в закрытом гробу. Тела «летунов» — весьма неаппетитное зрелище. Мда, жаль его мать. Слов нет, как жаль.
— В поликлинике его мама, что хотела?
— Узнать хотела, что с ним случилось, чем он таким заболел. А там…
Она махнула рукой.
— Ничего? — задала вопрос Вера.
Вика сначала кивнула, потом покачала головой.
— Ничего. Ни в карточке, ни в анализах. А врач сказал, что знать не знает ни про какие Геркины болезни и выставил ее из кабинета, сволочь.
— Сволочь, — повторил за ней Влад.
* * *
По
