– Сазонов! Ещё раз увижу, что вертишься, – запишу замечание в дневник.
Петька закусил нижнюю губу и опустил голову. После озадаченно покачал головой и снова стал усыпать листок своими иероглифами.
– Встань и иди! – повторил я.
Петька отложил ручку и закрыл уши руками. Это ненадолго ввело меня в заблуждение, но я проанализировал ситуацию и стал направлять звук в дырки, оставшиеся между пальцами. А пальцы у Петьки оказались, к счастью, тонкими.
– Не уши враг твой! – продолжил я. – Встань и иди!
– Куда? – испуганно шепнул Петька, беспокойно поглядывая в разные стороны.
– Сазонов! – резко крикнула учительница. – Последнее замечание!
– Встань и иди! – в который раз повторил я тем же голосом и добавил для непонятливых: – Вперёд!
Петька провёл тыльной стороной ладони по лбу, поднялся и на подкашивающихся ногах поплёлся к выходу. Класс оторвался от самостоятельной работы и заинтересованно зашушукался. Когда Сазонов дотронулся до дверной ручки, я прервал его благие намерения:
– К доске! К доске проследуй, Пётр!
Сазонов осторожно, рывками повернул голову и лишь потом повернулся целиком. Сделал несколько шагов и остановился, ожидая, что будет дальше. Класс шумел, показывая руками на Петьку, а учительница, наоборот, молчала. Только взгляд у неё был каким-то странным. Видимо, от Петькиной дерзости у неё дар речи пропал.
– Петя, тебе плохо? – вдруг спросила она беспокойно.
Петька пожал плечами, замотал головой, после чего кивнул и снова пожал плечами.
– Смирительную рубашку Сазону! – донёсся сзади чей-то смелый голос.
Этот голос мне не понравился, поэтому я поспешил продолжить свою воспитательную беседу.
– Лицом к классу! – стал давать я Петьке дальнейшие инструкции. – Повторяй за мной. Я, Пётр Сазонов…
– Я, Пётр Сазонов, – почти про себя повторил Петька.
– Пусть голос твой всем слышен будет! Громче, Пётр, громче!
Петька сжал пальцы в кулаки и гордо поднял голову.
– Я, Пётр Сазонов! – громко сказал он, будто бросая вызов кому-то невидимому…
– Оно и видно, что не слон, – снова послышался тот же голос сзади.
– Перед лицом класса, – продолжал я, не обращая внимания на помехи. – Торжественно клянусь!
Вот какой получилась прозвучавшая в тот день клятва:
«Я, Пётр Сазонов, перед лицом класса торжественно клянусь не искажать в оскорбительных целях имён, фамилий, отчеств моих одноклассников и других людей в течение недели.
Также я не буду ассоциировать одноклассников и других людей с различными наименованиями флоры и фауны нашей Вселенной в тех же оскорбительных целях. На это время применение физического воздействия для меня является неприемлемым. Однако всё перечисленное выше разрешается в случае самообороны (в разумных пределах). По истечении этого времени обещаю подумать о жизни и о том, как я к ней отношусь, не меньше часа.
Иначе я не я!»
– Смотри мне, – напоследок сказал я и затих.
Класс зааплодировал, засвистел, затопал ногами. Учительница горой выросла за столом.
– Сазонов, вон из класса, и без родителей не возвращайся! – сердито крикнула она. – Цирк мне здесь будут устраивать!
Рюкзак Петька собирал в полной тишине. Я повернулся к нему, и мы на мгновение встретились взглядом. Петькины глаза влажно блестели.
– По-моему, я – редкая сволочь, – мрачно шепнул я Боре, когда дверь за Петькой захлопнулась.
И уронил голову на парту.
Моё имя в современной прозе
– Не будь занудой, – бодро сказал Борька, щёлкнув меня по носу. – Получилось здорово! Особенно когда он всё не мог выговорить слово… Это… Как его… Ассигнаци… Ацисои… Ассоциировать, вот!
Я нехотя плёлся за Борей по шумящему, живущему своей жизнью коридору. Бросив взгляд в сторону, я увидел двух мальчишек. Один жевал большой бутерброд, второй читал учебник. Жующий бутерброд посмотрел на часы, толкнул локтем стоящего рядом. Тот отдал ему учебник и забрал бутерброд. Зрелище мне показалось странным и нелогичным, но интересным. Зря я всё не решался изучать школу раньше!
– Ты чего там, уснул? – окликнул меня Боря.
– Не мешай, – сказал ему я, прикрывая нос ладошкой. – Я абстрагируюсь.
– Абстригируешься? – хихикая, переспросил Боря. – Как это ты абстригируешься без ножниц? И вся причёска на месте.
– Аб-стра-ги-ру-юсь, – терпеливо повторил я по слогам и отмахнулся. – А, тебе не понять.
– Куда уж нам! – надменно сказал Боря. – Выучил все слова на букву «А» и радуется чему-то.
И пошёл молча, быстрым шагом. Я поторопился догнать его.
– Ая аещё ана абэ анесколько аслов азнаю, – сообщил я ему на бегу. – Ана апример, абутерброд.
Боря криво улыбнулся, не поворачиваясь ко мне, и снова посерьёзнел.
– А куда амы аидём? – поинтересовался я.
– Вмы видём вв вдругой вкабинет, – запинаясь, проговорил Боря.
– А ты по алфавиту дальше меня продвинулся! – удивлённо сказал я.
– Яестественно! – смеясь, воскликнул Боря.
Для подкрепления полученных знаний следующим уроком по расписанию стоял русский язык.
Когда учительница вошла в класс, Борька первым сорвался с парты.
– Брат! Троюродный! Элька! – поспешил сообщить он.
Учительница улыбнулась:
– Хорошо, Боря.
И это всё! И никаких больше расспросов, уточнений, выяснений, криков! Я всерьёз обиделся. Поэтому, когда в конце переклички учительница спросила, кого она пропустила, я хмуро сказал, что меня пропустила.
– Значит, ты есть? – заинтересованно спросила она.
– Я – есть, – серьёзно ответил я.
– Это замечательно, – улыбнулась учительница.
Я тоже подумал, что это замечательно, и довольно улыбнулся, высунув кончик языка. Потому что вдруг почувствовал: я и вправду есть!
И стал думать на философские темы. Сквозь мысли до меня доносились слова учительницы, которые я пропускал мимо ушей, пока не услышал слово «сочинение». Потому что слово оказалось очень интересным!
Я заглянул в Борькину тетрадь, но он поторопился прикрыть её рукой. Несколько строчек я успел прочитать – это услышанное мною слово «Сочинение», а чуть ниже – «Кем я хочу быть».
– Ух ты! – обрадовался я. – Сочинение на тему «Кем я хочу быть в следующей жизни»! Моя любимая тема!
Вслух я больше не говорил, чтобы не разочароваться в очередной учительнице, а использовал опыт общения с Петькой Сазоновым и говорил прямо в ухо. В ответ на мой радостный возглас Боря скорчил непонятную мину. Но приятного в ней было мало. Я решил – пусть Боря немного успокоится, и поэтому замолчал.
Заставить себя молчать – нелёгкое дело! Я вдруг отчётливо почувствовал, как воображение заполняет все нормальные мысли, здоровается за руку с вдохновением, приглашает его в гости, на совместный творческий ужин… Сорвался я на второй минуте. Я тоже хотел писать сочинение! Я что, хуже других, что ли?!
– Зачёркивай всё, что написал, срочно! – приказным тоном сказал я Боре.
Думаю, не стоит говорить, какую мину Боря состроил на этот раз. Я и сам испугался, но виду не подал. Резким жестом я отодвинул Борину руку и нырнул глазами в его тетрадь:
«Когда вырасту, я хочу стать юристом (аккуратно зачёркнуто) учителем (тщательно зарисовано, угадывается лишь по очертаниям букв)…»
Третью свою предполагаемую профессию Боря обвёл при помощи линейки чёрной рамочкой и закрасил сплошным непроглядным пятном. Начинать разговор с тетрадкой я не хотел, но мириться с нераскрытой тайной хотелось ещё меньше. А Борька ни за что не расскажет, если уж так зачеркнул!
– Третья страница. Четвёртая строчка сверху. Восьмое слово, первоначальный вариант, – сказал я тетради и по привычке решил добавить совершенно ненужное: – Пожалуйста…
– Более точные координаты? – спросила тетрадь.
– Я что, Пушкин? – возмутился я.
– Это не координаты, – серьёзно сказала тетрадь.
– Более точные координаты слова неизвестны, – исправился я.
– Поиск завершён. Объект найден, – через несколько секунд сообщила тетрадь. – От первой точки вниз линия размером в четыре миллиметра. На данном отрезке миллиметр сверху вниз – следующая точка…
Тетрадка постепенно воспроизводила движение Бориной шариковой ручки во время написания злополучного слова, а я чувствовал себя заправским дешифровщиком, пытаясь представить себе общую картину. Подобное поведение тетрадей казалось мне слишком уж неромантичным – ведь они таким же образом относились к любым текстам! Даже к стихам и книгам…
В результате оказалось, что Боря хотел быть певцом!
Задумавшийся Боря, который никак не мог придумать профессию взамен трёх зачёркнутых, наконец-то обратил на меня внимание.
– Элька, хватит плавать у меня в тетради, – шепнул Боря. – Ты мне сосредоточиться мешаешь.
– А ты не точься, – предложил ему я. – Ты дай профессионалам точиться, а сам готовься к светлому будущему – обучению певцов юридической грамоте.
