Местные власти развернули активную работу по помощи пострадавшим от паводка, расширено время приема посетителей, увеличилось и число окон. Но местные жители оценивают эти действия скептически: «Ну что там они обещают 10 тысяч, тут однокомнатная квартира от 3 миллионов…»
Под водой и огороды. Это обстоятельство уже отразилось на ценах: кое-где за ведро помидоров просят тысячу рублей, и, говорят, будет больше.
Спасительные ГЭС
Тип климата Приамурья и Приморья — муссонный. Каждый год к концу лета — началу осени с океана начинают дуть ветры и количество осадков резко увеличивается. Что же необычного произошло в нынешнем году? Механику экстремального паводка объясняет Алексей Махинов , заместитель директора Института водных и экологических проблем ДВО РАН: «Муссоны на Дальнем Востоке обычно выпадают асинхронно в разных частях бассейна Амура, поэтому вода в стволовые реки бассейна: в Амур, Зею, Бурею, Сунгари, Уссури — поступает более или менее равномерно. В этом году муссонные циклоны и вслед за ними осадки стали выпадать с увеличенной частотой и одновременно во всех питающих Амур и его стволовые реки бассейнах. Причина такого увеличения числа обычных муссонных циклонов и осадков, равно как и их одновременное прохождение и выпадение, пока непонятна». Действительно, в этом июле в Благовещенске, например, выпало 241,4 мм осадков — на 85% выше нормы.
Можно ли предупредить подобные паводки? Пока на этот вопрос ученые отвечают отрицательно. Но вот эффективнее защищаться от таких ЧС можно. Основной инструмент защиты — регулирование стока рек. Главный инженер Бурейской ГЭС Василий Татарников рассказывает, что Бурейская ГЭС полностью выполнила свою задачу по регулированию стока: «Да что там говорить, в устье Буреи вода текла в обратную сторону — с Амура!» В «Русгидро» подтверждают: в наводнение 2013 года Зейская и Бурейская ГЭС аккумулировали в водохранилищах две трети паводкового стока. Если бы столь же эффективно были зарегулированы другие реки бассейна Амура (Шилка, Амгунь, Сунгари, Уссури), катастрофическое наводнение превратилось бы в рядовой паводок с минимальным ущербом.
В Амурской области отмечена вспышка ящура, забито более 800 голов скота
Фото: ИТАР-ТАСС
Так, например, за время паводка водохранилищем Зейской ГЭС было аккумулировано 18,39 кубического километра — 65% всего стока. Водохранилищем Бурейской ГЭС было аккумулировано 4,77 кубического километра, или 64% всего стока. По состоянию на 23 августа уровень верхнего бьефа Зейской ГЭС составил 319,38 метра при проектной допустимой норме в 315,0 метра. На Бурейской ГЭС соответственно 255,23 против 256,0 метра. Чтобы предотвратить переполнение водохранилищ, с 14 августа производили холостые выбросы воды, интенсивность которых сейчас сокращается.
На китайской территории, где находятся два крупных притока Амура — Уссури и Сунгари (они вместе дают 35% стока Амура), дела с регулированием стоков обстоят неважно. На Сунгари есть водохранилища, но их мощности явно недостаточно. Нынешний паводок это продемонстрировал. Так, в Китае в зону затопления попали территории, где проживает около 3 млн человек, 300 тыс. было эвакуировано, сообщают о 85 погибших и 115 пропавших без вести. Понятно, что нужно делать поправку на плотность населения, но все равно число жертв впечатляет.
Полностью зарегулировать сток не получается. Остается пассивная защита от наводнений в виде строительства прибрежных дамб и контроля за землепользованием: нельзя допускать застройку пойменных, склонных к затоплению участков речной долины.
Но здесь у нас пока мало поводов для оптимизма. Рассказывает Алексей Чернов , ведущий научный сотрудник Лаборатории эрозии почв и русловых процессов географического факультета МГУ: «Защищенность берегов Амура противопаводковыми дамбами с китайской и российской стороны несоизмерима. С китайской стороны длина берега Амура, укрепленного дамбами и берегозащитными сооружениями, в три-четыре раза превышает длину укрепленного берега со стороны России. На некоторых участках Амура с малым количеством населенных пунктов с российской стороны берег не укреплен вовсе».
Так же сейчас обстоит дело и с контролем за приречной застройкой.
По словам Алексея Чернова, затапливаются в первую очередь речные поймы — части дна речной долины, которые по определению должны покрываться полыми водами. Молодые поймы затапливаются почти ежегодно, но есть участки древних или удаленных от реки пойм, которые затапливаются очень редко — раз в столетие. Из-за регулярных затоплений на речных поймах никогда не строили капитальных сооружений, кроме гидротехнических (порты, плотины, мосты, насыпи). Однако в ряде случаев люди получают участки под строительство или строятся сами на высоких поймах и в ложбинах надпойменных террас, в целом уже вышедших из-под уровней затопления, словно забывая, что в экстремальные, но допустимые паводки эти территории затапливаются. «Следовательно, надо исключить застройку речных пойм или при застройке таких территорий производить намыв их высотных отметок выше максимальных уровней паводков и половодий», — считает Чернов.
Сейчас, когда всем очевидна необходимость сдерживать наводнения, вдоль Амура ведутся активные работы по строительству грунтовых дамб. В идеале, конечно, нужно было бы возводить для защиты населенных пунктов капитальные бетонные дамбы, и не сейчас, а заранее. Но, как обычно, понадеялись на авось.
Особенно вопиющ пример Хабаровска. Проект строительства водозащитных сооружений там начал готовиться еще в 1984 году, сразу после катастрофического наводнения. Но до сих пор он так и остался на бумаге. Будем надеяться, что власти извлекут уроки из нынешнего паводка и все-таки озаботятся строительством долговременных водозащитных сооружений.
Типичный пейзаж в селах неподалеку от Благовещенска: дома и огороды пришли в негодность надолго
Фото: РИА Новости
Соевый кластер в нокдауне
Наибольший хозяйственный ущерб паводок нанес сельскому хозяйству Амурской области, важнейшей отрасли областной экономики — здесь и доля АПК в ВРП, и доля сельского населения заметно превышают среднероссийские показатели (см. график).
В последние годы в Приамурье создавался так называемый соевый кластер — комплекс предприятий по выращиванию сои, ее переработке, откорму скота соевым шротом (концентрированным кормом, побочным продуктом маслоэкстракционного производства), последующей переработке мясных и молочных продуктов. Исключительно интересный пример, не типичный для отечественного сельского хозяйства. Входящий, к слову сказать, в Федеральную целевую программу. Теперь все это оказалось перечеркнуто паводком.
Рассказывает Александр Даньшин , сотрудник кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ: «Амурская область года на два — на три выпала из прогрессивного развития сельского хозяйства. Это при условии больших государственных вложений — самой ей просто не выбраться: очень много потерь. Говорят о трех миллиардах рублей ущерба в сельском хозяйстве области. Но это скоропалительные выводы. Думаю, там нужно в три раза, а может, и в четыре раза больше средств, чтобы достичь хотя бы того уровня, который был. Соевый кластер на какое-то время окажется заморожен. Развития не будет, будет стагнация».
Кроме того, по словам Даньшина, для сельскохозяйственных угодий опасно не только затопление: даже переувлажнение приводит к порче урожая. Вроде бы воды на поверхности земли нет. Но и урожая тоже нет. Соответственно, нет и семенного материала, а значит, низки шансы на хороший урожай будущего года. По оценке министра сельского хозяйства Амурской области Сергея Вологдина , оказалось затоплено более 53% всего ярового сева Приамурья, а 480 тыс. гектаров посевных площадей подверглось переувлажнению.
Непростая ситуация и в животноводстве Приамурья. «Мы пока не видим, чем будем кормить 80 тысяч голов крупного рогатого скота, — сокрушается губернатор Амурской области Олег Кожемяко . — Многие предприятия взяли кредиты под посев зерновых, под закупку техники, скота. Сейчас они будут вынуждены эти кредиты отдавать. Это убьет сельское хозяйство и оставит на долгие годы область без средств к существованию».
Трудные вопросы
Существенный урон нанесен и нетоварному сельскому хозяйству Приамурья — личным подсобным хозяйствам, основе социальной системы края. Погибли огороды — а львиная доля картофеля и овощей в регионе выращивалась в личных подсобных хозяйствах. Гибель урожая уже привела к росту цен на продукты — и возникла социальная угроза для региона, встал вопрос продовольственной безопасности.
