она ее поняла и отпустила. Она была не по годам взрослой и понятливой. Именно тогда ей открылись знания, древние как мир. Но видимо, не все открылось ей в тот момент. На следующее утро ее тело и лицо стали медленно покрываться язвами и волдырями.
Родители были в ужасе, они не знали, какими мазями ее лечить. Свозили к знахарке в соседнее село, и та, вылив воск, сказала:
— На светлую душу ребенка легла черная тень обиды на свой род.
Пока она вас не простит, болезнь не отступит…
Варя тогда запомнила эти слова, но почему-то до сердца они не дошли. Она на самом деле затаила обиду на своих родителей и новорожденную сестру за потерю самого близкого человека.
— Если бы они не вызвали бабу Василину, мы жили бы в лесу так же счастливо, как и раньше, — уныло крутилась в голове девочки эта назойливая мысль.
Ей с каждым днем становилось все хуже — язвы на теле кровоточили, она плакала, не переставая.
— Господи, за что мне такая участь? — проливала слезы, крестясь на образа, бедная Любава, укачивая младенца. Одно утешало, что малышка родилась крепенькой и здоровой.
Любава старалась возбудить в Варе родственные чувства к родившейся сестре, давала подержать малыша, но та оставалась безучастной. Более того, сестра напоминала ей о безвременно ушедшей бабушке, и Варя снова начинала плакать…
Сейчас уже трудно вспомнить, сколько времени прожила она в родительском доме, кроме слез и боли вспомнить было не о чем. И однажды ей приснилась бабушка. Она вышла из их таежной избушки и с ласковой улыбкой поманила Варю к себе.
Девочка проснулась под утро с сильно бьющимся сердцем. "Пора, — с каким-то ликованием пропело оно ей, — пора домой, и там ты исцелишься…
Девочка вскочила, чувствуя, как силы переполняют ее только от одного внезапно возникшего желания — уйти в тайгу. Она быстро оделась, положила в котомку испеченный накануне каравай, бросила прощальный взгляд на спящих людей, так и не ставших ей родными, и на цыпочках быстро вышла во двор, где уже начала заниматься рассветная заря…
Едва она вошла в лес, как сосны сами расступились перед ней, и она уверенно двинулась в путь. А через пять минут она услышала волчий вой: Атос! Верный Атос встретил ее на тропе и запрыгал вокруг нее, бурно выражая свою радость. Затем он присел и девочка, взгромоздившись на его спину, крепко схватилась за холку, и он рванул вперед. Не успела Варя даже оглянуться, как уже стояла возле родной избушки…
Глава 14. Хранительница рода
Варя с Танюшкой решили посумерничать: разожгли костер на лужайке, и тайга сразу стала таинственнее и загадочнее. Из-за верхушек сосен выглянула луна, словно проложив через речку серебряный мостик.
— И ты нисколько не боялась здесь жить одна, совсем маленькая? — Танюшка задумчиво шурудила в костре сучковатой палочкой, наблюдая за разлетающимися искрами.
— Нисколько, ведь здесь я была дома, и мне все помогали выжить. Конечно, поначалу я ждала бабушку, тосковала по ней и все надеялась, что она придет. И она приходила, но только во сне, чтобы дать мне ценный совет, чем-то помочь.
Атос в тот же вечер привел сбежавшую Фиалку, а следом за ней прискакали два веселых… козленка. А потом нас навестил и их папа — дикий козел Огонек. Я была так рада их появлению, словно у меня семья появилась. Да и молоком я была теперь обеспечена.
На следующее утро я проснулась абсолютно здоровой, исчезла боль, которая досаждала меня все дни, проведенные в поселке. Искупавшись в реке и взглянув на свое отражение в ней, я с радостью обнаружила совсем чистое лицо и тело.
— Но у тебя временами возвращается болезнь? — Танюшка вспомнила, как впервые увидела ее обезображенное лицо и закричала от ужаса.
— Болезнь проявляется, когда я вспоминаю свою обиду, — подтвердила Варя, — а твое появление здесь невольно вернуло мои мысли к моим родителям. В такие минуты меня спасает мое волшебное зеркальце — стоит в него посмотреться с любовью, и ты сразу же меняешься…
— Здорово… — восхищенно протянула Таня, — вот бы мне такое в ту мою жизнь.
— Оно действует только здесь, — покачала головой Варя.
— Почему ты сказала однажды… что я твоя спасительница?
— Потому что благодаря тебе, я смогла наконец-то окончательно простить своих родителей. Я долго не могла принять и понять ту жертву, которую принесла баба Василина, отдав свою жизнь за жизнь новорожденной сестренки, а значит твоей бабушки. Но теперь, узнав тебя, я счастлива, что ты есть на свете.
Танюшка, расстрогавшись, обняла Варю:
— Ты мне, как сестренка…
И тут же она изумленно и ошарашенно уставилась на нее во все глаза, когда ее осенила внезапная мысль:
— Погоди-ка, так ты же старше моей бабушки Веры…
— Ну да, лет на семь-восемь, не помню, сколько мне было, — озорно рассмеялась Варя и кокетливо поинтересовалась:
— А на сколько я выгляжу?
— Ну лет на 25 или даже меньше…
— Ну я же тебе говорила, — смеясь, ответила Варя, — что здесь место особой силы и вне времени. Я могу здесь быть в любом возрасте, которое меня больше всего устраивает…
— Вот здорово… — Танюшка наконец-то вышла из столбняка и восхищенно покрутила головой, — красиво стареть я приеду сюда, к тебе. Я уже стану седоволосой бабушкой, а ты все будешь девочкой…
Ночь стремительно укрыла все пространство вокруг своим звездным покрывалом. И Варюшка решительно задула костер:
— Все, пора спать. Завтра новый день и новые чудеса…
На следующее утро они проснулись с рассветом, позавтракали творожком с медом. И Варя ей предложила прогуляться в одно интересное место.
Танюшка с радостью подхватила идею:
— Мне нравятся все твои чудеса.
Девушки подошли к реке, и Варя отвязала спрятанный в камышах и привязанный к дереву плот.
— Мы куда-то поплывем?
— Да, здесь не так далеко, у меня там мастерская.
— Мастерская? — Танюшка решила уже ничему не удивляться, но ее прямо-таки распирало от любопытства. — И что ты там мастеришь?
— Терпение, дорогая, терпение, — зеленые глаза Вари лукаво поблескивали.
Варина мастерская располагалась в маленьком гроте, щедро освещенном утренними лучами.
— Здесь светло только ранним утром, — объяснила Варя, — уже после обеда здесь кромешная тьма, и только с факелом можно что-то рассмотреть…
Танюшка, прищурившись, старалась рассмотреть его содержимое. Одна из стен грота напоминала маленький стеллаж с полочками, которые причудливо вылепила природа. Подойдя к ним, Варя достала какой-то предмет и протянула девочке. Ей в ладонь легла глиняная свистулька в виде женской фигурки. Присмотревшись, Танюшка ахнула:
— Но ведь это же я!
— Ты, — подтвердила
