Ты со вздохом откладываешь роман в сторону и кладешь свои ручки на живот. Шейка матки раскрылась – раз-два. Сынок, заканчивай заниматься саботажем, выходи на волю, ты прервал меня на самом интересном месте. Через минуту ты с улыбкой смотришь, как Лана и Рита приводят в порядок бешено орущего Герасима. Вполне его понимаю. Лежал себе спокойно в уютных апартаментах на полном пансионе – и тут младенца выгоняют хрен знает куда без его письменного согласия, заверенного нотариусом в трех экземплярах.
А в это время в соседних апартаментах ополовинивает второй бочонок вина уже довольно теплая компания, состоящая из Торина, Ингара, Алуаны, меня и Арны. Первый бочонок уже пустой валяется под столом. К нам степенно заходит камер-фрейлина и сообщает, что роды прошли успешно, кто бы сомневался. Путем стихийного голосования мы решаем навестить родильное отделение – и ни одна санитарка не посмеет заикнуться про приемные часы и прочую лабуду. Пошатываясь, а зачем пить и оставаться при этом трезвым, мы идем в роддом. Арна при этом чисто машинально захватывает с собой недопитую дубовую емкость. Для нее, кобылы здоровой, это пушинка.
Мы заходим к тебе и видим прелестную картину. Под твоим левым бочком, затянутый в смирительную рубашку, то есть пеленки, счастливо сопит спящий Герасим, а в правой руке ты держишь макулатуру. И судя по твоему счастливому лицу, тяжелораненый дон Педро из последних сил убил негодяя дона Хуана, а потом из самых последних сил подошел к донне Кончите и предложил ей руку и сердце. Конечно, девушка согласилась. Мы тут же начали обмывать ножки младенцу, я даже тебе грамм сто красненького налью, не больше. Женский алкоголизм неизлечим, кроме того, ты ведь сама будешь кормить Герасима, форма груди – это последнее, что может волновать жизнючек, а я не допущу, чтобы мой сын употреблял проспиртованное молоко. Наконец наша пьянка тебе надоедает, ты же в ней участия не принимаешь, и ты посылаешь нас в сад. Мы уходим. А ты начинаешь приводить свою фигуру в дозалетное состояние. У тебя на это уходит чудовищно много времени: минут десять или пятнадцать.
Вечером того же дня ты сидишь в кресле на возвышении в этом зале, а я, простой консорт, он же бык-производитель, стою на шаг позади тебя. К тебе выстроилась очередь из гостей с подарками и поздравлениями длиннее, чем к Мавзолею седьмого ноября. Торин умница: зачем ему тратиться на два праздника, если можно все расходы объединить в одном? Тебя поздравляют и дарят подарки, снова поздравляют и дарят подарки, снова, снова и снова. Я начинаю звереть и подыскивать варианты бегства. Бесполезно: все пути отхода надежно перекрыты Ритой и Арной. Наконец все это заканчивается, на бал мы не остаемся, ссылаясь на твою мнимую усталость, я тащу тебя в твою спальню и до утра наказываю за плохое поведение. Не забудь запастись эликсирами. А теперь скажи – где я ошибся в своем пророчестве?
– Никакая это не макулатура!
– А что же еще? В литературе подобного рода всего несколько сюжетных линий, а все остальное – их вариации. Смотри сама: он богат, она бедна, встретились, полюбили друг друга и, преодолевая всевозможные жизненные невзгоды, поженились. Вариант второй: она богата, а он беден, чем все закончилось – смотри выше. Вариант третий: он богат, и она не бедствует, сначала они друг другу не понравились, но все равно дело пришло к свадьбе по любви. Вариант четвертый: оба бедняки, втюкались друг в друга, а потом оказалось, что дедушка из Америки оставил ей громадное состояние, а у него обнаружился богатый внутренний мир. Допустим, он работает вампиром, и у него тысячелетний стаж работы, или наоборот – ему наследство, а ей клыки.
– Человек и вампир любят друг друга? Влад, не смеши меня.
– У меня на Земле еще не то может быть, по крайней мере так утверждают некоторые писатели. И вообще, знаешь, сколько сказок про вампиров написано на моей родине? Приведу тебе отдельные перлы. Вампиры днем полностью беспомощны и поэтому с рассвета местного Хиона до его заката спят в гробах.
– Зачем?
– В кровати, видно, им неудобно. Земных клыкастиков убивает свет Хиона, серебро и осиновый кол.
– Почему осиновый?
– Что-то связано с религией: кто-то повесился на осине. А какие любовные страсти разгораются – это уму непостижимо. Например: один престарелый вампир влюбился в юную красотку, похитил ее и обратил в себе подобную.
– Я ничего спрашивать не буду, и говорить, что это невозможно, тоже.
– Правильно делаешь. Жених девчонки днем пробрался в замок клыкастика. Наверняка он был мастером спорта международного класса по экстремальному альпинизму, нашел гроб с телом возлюбленной, приставил ей к груди осиновый длинный и толстый кол и начал его вколачивать киянкой в тело девушки. Юная вампирша проснулась, стала извиваться и стонать, а кол входил все глубже и глубже. Тут она закричала, ее тело выгнулось дугой, и она замерла, сдохла. Окровавленный кол, брызги крови на белоснежном платье, грустная улыбка на губах усталого юноши, он освободил свою возлюбленную от проклятия. Что скажешь?
– Полная аналогия с лишением девушки невинности и получения ею первого в жизни…
– Не произноси своего любимого слова. Предупреждаю твой вопрос: полное собрание сочинений на тему земных вампиров можешь на время взять почитать у патриарха крови, он любит полистать литературу подобного рода перед сном – говорит, нервы успокаивает. Вообще многие земные писатели выплескивают на пергамент свои комплексы, фантазии, мечты, тайные желания и прочая. Даже авторы, пишущие для детей. Сама посуди: один написал, что некто Бармалей любит маленьких детей, и тут же дает свой адрес, сопровождаемый легкой интересной страшилкой. Запретный плод всегда сладок, поэтому родителям нельзя тупо запрещать своему чаду прогулку в Африку, нужно просто переключить внимание ребенка. Ну его, этот жаркий континент, там нет ничего интересного, поехали лучше в аквапарк или в Диснейленд. Или еще такой пример: бежал зайчик и попал под трамвайчик, отрезало зайчику ножки, его тут же в «скорую» – и в ближайшей прецептории ауновок ушастому ноги пришили, и он снова бегает по дорожке до следующего трамвайчика.
– А ты на Земле что читал?
– В основном боевики. Думать не надо, все разжуют и в рот положат.
– Расскажи мне сюжетные линии боевиков.
– Это зависит от того, кто их писал – мужчина или женщина. Если мужчина, то в большинстве писанин его главный герой самый героический на белом свете. Он не может пройти мимо несправедливости, он защитник слабых и беспомощных, ввязывается в любую драку, даже если она его никоим боком не касается. Поэтому у него бесчисленное множество врагов. Каждый день он сокращает их количество с утра до вечера, а по ночам восстанавливает численность народонаселения с помощью очередной красотки. Утром он покидает город, а его любовница, роняя слезы, машет ему вслед платочком. Она все понимает: он не может остаться с ней, у ее возлюбленного есть великая миссия – ему нужно мир спасти. На меньшее наш герой не согласен. В следующем городке повторяется все то же самое, особенно ночь. Ведь девушки, едва завидев мужественный профиль героя, тут же штабелями укладываются у его ног. Наконец это зерцало рыцарства спасает мир и заходит в пещеру, где скрывалась тварь. И что он видит: прикованную к стене красавицу. Он освобождает ее и везет к ней домой – бешеной собаке семь верст не крюк. Девица влюбляется в него по уши, и он к ней становится неравнодышен. Ведь миссия выполнена, и можно снять оковы с сердца и позволить себе любить. Девушка оказывается принцессой, и заканчивается все дело свадьбой. А в реале этот писака – затурканный своей женой, постоянно рассекающей по квартире в халате шестидесятого размера и с вечными бигудями на голове, мужчинка. И единственный подвиг, на который он способен, это рейд в ближайшую продуктовую лавку за кефиром. Ничего крепче он употреблять не может: закодирован.
А теперь – боевички, написанные большинством женщин. Естественно, она потрясающая красавица, это не обсуждается. Отлично владеет всеми видами оружия и магией. Только поединки с ее участием начинаются и заканчиваются примерно так: героиня начинает пляску стали, раскидывает во все стороны заклинания – и через две строки все враги повержены. Пляска стали – страшная вещь, да и девушка вообще звэр, эстоком[7] рубит всех направо и налево.
– Эстоком? – удивилась Алиана. – Им же можно только колоть.
– Я же говорю: звэр. Девушка сбежала из дому, не желая идти замуж за нелюбимого. Во время своих странствий она познакомилась в трактире с сумрачным тевтонским гением, то есть с одной мрачной личностью. Им оказалось по пути, и во время путешествия эта личность влюбилась в красавицу. А та рада стараться, начала постоянно ехидничать, прикалываться над спутником, динамить его по полной, ставить в неловкое положение, стервозничать, короче – проявляла свой характер во всей красе. Личность терпела – а что ему еще оставалось делать? Однажды на лесной дороге они нашли израненного воина, подлечили его и дальше уже путешествовали втроем. Этот оказался, в отличие от первого, балагуром, и его тоже угораздило влюбиться в красотку. Накал стервозности девицы увеличился в два раза, но мужчины терпели и только регулярно вытаскивали ее прелестную попку из неприятностей различного рода. Куда она с завидным постоянством попадала. У читательниц остаются только два вопроса: кто первый трахнет героиню и за кого, пусть даже на пергаменте, она выйдет замуж.
