— Будет вкусно, обещаю, — сказал я, говоря точно не о пицце. Моя голова была заполнена «взрослыми» мыслями, и мне следовало отвести взгляд, чтобы она ничего не заподозрила.
Я не знал откуда, но почему-то почувствовал, что между нами будет что-то волнующее и воспламеняющее.
Кэт с пиццей прошла к дивану и включила телевизор. Я устроился в кресле настолько далеко, насколько было возможно. Эта женщина помогала мне, и последнее, что ей нужно — это озабоченный, страдающий амнезией человек, испытывающей к ней сексуальное влечение. Если я буду действовать импульсивно, то окажусь в снегу быстрее, чем смогу моргнуть. И это при условии, что её собака не разорвёт меня первой.
Вышеупомянутая собака сидела рядом со своей хозяйкой на диване, её глаза следили за мной каждый раз, когда я двигался. Она все ещё не доверяла мне, и это хорошо. Я мог бы заманить её едой, но что-то мне подсказывало, что она умнее, чем казалось. Уйдёт время на то, чтобы заслужить её доверие. Так же, как и доверие её хозяйки.
— Спасибо, что оставила меня ещё на одну ночь, — сказал я через некоторое время.
— На самом деле, у меня не было выбора, не так ли?
— Он есть. Я могу спать в гараже или в джипе.
— И тогда утром мне придётся доставить твоё заледеневшее тело в морг?
— Что-то вроде этого.
Кэт покачала головой.
— Можешь воспользоваться комнатой моего отца. — Она поставила пустую тарелку, сделала глоток содовой и затем подняла два пальца. — Но два условия: я сплю с оружием под подушкой и без колебаний воспользуюсь им, если ты попытаешься что-либо сделать, и второе — Джози разорвёт твои яйца прежде, чем ты успеешь приблизиться достаточно близко.
— Хорошо подмечено.
Со всей серьёзностью на лице Кэт произнесла:
— Я не шучу.
Я кивнул, не зная, как ещё показать ей, что у меня нет дурных намерений.
— Это твой дом, и я здесь гость, — сказал я. — Я никогда не сделаю того, что тебя ранит.
— Тогда докажи это.
В её глазах сверкал вызов. В ответ я кивнул ещё раз.
После ужина Кэт вымыла посуду. Я стоял недалеко от неё, прислонившись к столешнице и скрестив руки на груди.
— Я не воспринимал тебя как женщину, которая моет посуду за мужчиной, — подстегнул я её.
Она тотчас же порозовела и оспорила:
— Это не так. Я мою тарелки, потому что ты приготовил ужин. Все просто.
Я продолжал смотреть на неё, пытаясь узнать, что же у неё на уме.
— Ты можешь прекратить смотреть на меня так, как сейчас? — спросила Кэт, глядя в раковину.
— Как «так»? Я просто смотрю на тебя.
— Почему? Зачем тебе нужно смотреть на меня?
Её вопрос застал меня врасплох.
— Я не знал, что для этого нужны причины.
Кэт покачала головой.
— Не представляю, что же такого интересного ты видишь.
Вот оно. Вполне возможно, первая вещь, которую она показала о себе. Её хвастливая дерзость была способом защиты из-за неуверенности, лежащей на дне. Я не желал ничего сильнее, чем сорвать этот металлический лист и добраться до её сердца.
— Ты не представляешь, да? — спросил я.
Она повернулась ко мне, её голубые глаза сузились.
— Что? Пожалуйста, скажи мне то, чего я не знаю.
— Как ты красива.
Негодование девушки просачивалось, приводя её в уязвлённое состояние, но я знал, что она не примет комплимент. Не этот.
— Ты полон дерьма, — сказала она, обрызгав меня водой. — Захвати полотенце и протри тарелки, Дон Жуан.
Изучающе глядя на девушку, я схватил полотенце.
— Что с тобой произошло? Почему ты не можешь принять комплимент?
— У меня есть то, что называют радаром абсурда. Я вижу такое за километр.
Я хихикнул.
— И ты думаешь, что я говорю ерунду? Тебе следует повернуть этот радар в свою сторону.
— Ты называешь меня лгуньей?
— Я называю тебя привлекательной женщиной, которой следует принять комплимент как любезность и сказать «спасибо».
— Пошёл ты.
— Достаточно близко, — засмеялся я, качая головой. Она та ещё штучка.
Несколько минут мы работали в тишине. Я убрал тарелки на свои места, а Кэт вымыла раковину и накормила собаку. Это было так... по-домашнему.
Повесив полотенце на ручку духовки, я повернулся к ней и спросил:
— Почему ты меня не боишься?
Кэт остановилась, вытирая руки.
— А мне следует?
— Нет, но ты должна признать, что твоя реакция по отношению ко мне — позволить мне остаться здесь — не нормальна.
Она криво усмехнулась.
— Я всё равно не могу сказать тебе, что нормально, а что нет.
— Ты жила все время одна?
— Да. С тех пор как отец попал в тюрьму.
— Что?
Её черты лица незамедлительно напряглись.
— Да. Он в тюрьме. Это проблема?
Я покачал головой.
— Нет. Просто было интересно узнать. Ты работаешь? Встречаешься с кем-нибудь? Есть ли у тебя друзья?
— Нет, нет и нет.
— Так ты проводишь большую часть времени в одиночестве?
Кэт посмотрела мне в глаза, выпятив грудь.
— Да, и мне это нравится, — сказала девушка практически с гордостью. — Мне не нужны свидания, не нужны друзья. Джози единственная, в чьей компании я нуждаюсь.
— И тебе не одиноко? — Я знал, что действовал ей на нервы, когда она отвела взгляд. В конце концов, такая сильная Кэт была не такой уж и невосприимчивой.
— Может, иногда, — сказала девушка. Её голос был таким тихим, что я практически не услышал её признания. — Но я сама выбрала такой путь. Мне не нравятся люди, а я не нравлюсь им.
— Ты нравишься мне, — сказал я. — Я думаю, что ты...
— Если ты скажешь, что я красивая, то я ударю тебя по голове мешком собачьей еды.
Я ухмыльнулся.
— Интересная. Я собирался сказать, что ты интересная.
Кэт кивнула в знак одобрения.
— Я смогу смириться с интересной.
Я улыбнулся сам себе, чувствуя, как моя грудь раздувается от гордости из-за моей маленькой победы.
5
КЭТ
Ночь была долгой, а сон беспокойным. Неспособная расслабиться, я выползла из спальни в туалет, внимательно избегая скрипучих половиц, чтобы не разбудить незнакомца.
Незаметно проскользнув в ванную комнату и не позаботившись о том, чтобы включить свет, я пробежала вперёд и натолкнулась на гору тёплой твёрдой кожи. Я взвизгнула и попятилась назад, мои руки схватились за выключатель.
Мужчина стоял спиной ко мне с совершенно голой задницей, что неудивительно, — всё-таки он был в туалете.
— Черт, прости, — отводя глаза, сказала я. Но оставшийся в памяти образ прожигал мои веки, позволяя мне видеть картинку его мясистой задницы и твёрдых мускулистых ног снова и снова.
