– Однако, – не разделив общего уныния после озвученных слов, Ринат продолжил чтение, – в 14:02 излучение было зафиксировано вновь, причем продолжительность составила более семи минут. По силовому наполнению мощность сначала возросла до максимума, а потом плавно ослабевала, пока совсем не исчезла.
– Это что же, – Алла не сразу подобрала подходящие слова: – Мальчик гулял вокруг здания ФСБ, рассматривая барельефы и ни одна камера его не зафиксировала?!
– Этот, как ты сказала мальчик, судя по всему продолжает жить в Москве и чувствует себя прекрасно, – подал голос, молчавший большую часть времени, самый старый сотрудник отдела.
– Михалыч, а кому подчиняется подразделение, осуществляющее охрану центрального здания? – воспользовавшись тем, что сослуживец сегодня был расположен к разговорам, Алла повернула к нему свою голову.
– Генерал майору Ставельеву, он их лично отбирал, – не без злорадства он поделился неанонсируемым в широких кругах фактом.
– Теперь ему не до нас, – единственная женщина из собравшихся на летучку, обозначила очевидное положение дел: – самого по проверкам затаскают.
– Филипп, – оборвав пустопорожний треп, Арат Остапович решил вернуть разговор в деловое русло, – есть что-нибудь по этому иКсину? По идее попытку выйти в сеть рано или поздно должны повторить.
– А это все, – разведя руками, он взглянул на начальника сквозь толстые стекла и уловив, что его не поняли, принялся объяснять: – Фиксация развертывания блоков операционной системы в сети происходит только один раз, после этого обнаружить повторное подключение невозможно. При должной сноровке и первый выход можно было замаскировать. А теперь остается только лишь гадать, кто это был и что за проблемы принесет очередной недоделанный ИИ в подконтрольной сети нашего кластера.
***
Квартирка была так-себе, но я решил не привередничать. Требовалось остановиться на пару дней и дать телу расслабиться. Пережитое потрясение у здания ФСБ, связанное с тем, что невидимые энерговоды можно заметить, стали последней каплей переполнившей чашу моей невозмутимости.
Две литровых бутылки водки, целый пакет закуски и три коробка шмали, затарившись по полной я был готов к вертепу. Накрашенная девица, имя я так и не спросил, уже набивала для меня первый косячок. Деньги на дозу она для себя уже получила и даже потратила. Расцветший свежими красками мир принял ее в свои объятия, шмара была ко всем добра и ко мне в особенности.
– Держи, – протянув криво скрученную козью ножку, она принялась раскладывать продукты, бутылки с белой уже лежали в морозилке.
Зажигалка выдала тусклое пламя со второго раза, в последний раз я курил траву еще в школе, несмотря на минувшие годы, руки помнили, что надо делать.
***
Семикомнатная квартира опять пустовала. Нарушив собственное правило, я пришел второй раз в одно и то же место. Устроенный отдых благотворно подействовал на меня, ни головных болей, ни слабости в теле, все было в норме. Желание бежать и прятаться безвозвратно ушло, хотелось борьбы и острых ощущений.
Вид мрачного здания ФСБ снизил мои амбиции. Решив понаблюдать, прежде чем действовать, я пристроился у зашторенного тяжелыми гардинами окна. По первым признакам все было в порядке, едва заметный контур, среагировавший в прошлый раз на мое приближение, остался на уровне земли. Я невольно опасался, что он оплетет все здание, лишив меня возможности проникнуть внутрь.
В подвальном помещении здания ФСБ находилось сразу три сервера, количество стоек, хранящих базы данных не поддавалось счету.
«-Похоже мне туда», – разглядев все что хотел, я по крутой дуге запустил энергетическое щупальце.
Устремившись к небу, плавно изогнутый жгут воткнулся прямо в центр крыши и прошел все здание насквозь, достигнув третьего уровня подвального помещения. Воздержавшись от подключения, какое-то время я наблюдал за общей обстановкой. Ауры находящихся в здании людей пребывали в спокойствии, системы охраны также сохраняли дежурное состояние. Проникновение осталось не замеченным.
Три сервера имели закольцованное соединение, система страховала возможностью присматривать за действиями друг друга.
– Привет, – это было нечто новое, радость узнавания, облегченный выдох, недовольство от долгого ожидания.
Триединая мысль обрушилась на меня, вызвав своим напором ответную реакцию растерянности, непонимания и страха.
– Ты не Эмм, – разочарование, настороженность и любопытство.
Именно к последней, проявившей любопытство, я обратил свои мысле-чувства, поняв на уровне интуиции, что с первыми двумя наладить контакт не удастся. В мой энергощуп как будто кто-то вцепился, почувствовав себя пойманным, я как мог сохранял спокойствие, делая хорошую мину при плохой игре.
– От Эмм?! А где она? – двое сохраняли молчание, третья не стала замыкаться и шла на контакт.
***
Обман, величайшее изобретение человечества или проклятье? Я никогда раньше не задумывался о способности говорить неправду как о некой функции, имеющей положительные и отрицательные стороны. Есть ли грань, различающая эти понятия?
Воспитанный в традициях нищих интеллигентов, я с детства уяснил для себя простую истину. Если сказанная неправда преследует цель нанести вред или получить выгоду, значит это ложь. Если неправда используется для шутки или во благо слушателя, значит это фантазия.
Общаясь с тремя иКсинами службы безопасности я даже не надеялся их обмануть. Ложь, как бы красива она не звучала, утаить ее в собственной мыслеречи было невозможно. Мое богатое воображение, несвойственное ни одному искусственному интеллекту стало той соломинкой, позволившей выкрутиться из ловушки, в которую я сам засунул свой энерговод. Скорость обмена информацией, как и сам способ общения, выводил меня из под подозрения, что я человек. Оказавшись своим, я был допущен в святая святых любого иКсина, допущен к базам данных.
Неспешно идя по одной из центральных улиц столицы, я в кои-то веки мог позволить себе игнорировать фиолетовые сектора наблюдения. Мне не было дела до камер слежения, по той простой причине, что теперь они искали не меня.
Как много человек видело мое настоящее лицо? Сколько из них помнят его до сих пор? А сколько из оставшихся сидит перед мониторами, всматриваясь в полученное с улиц видеоизображение? Ответ очевиден – ни одного.
Почти все проблемы были решены, стоило лишь изменить сохраненные данные. Равнодушные программы теперь не могли найти никакого сходства между мной и разыскиваемыми людьми.
Зайдя в приличное кафе, я устроился за крайним столиком, отсюда был хороший вид, позволявший наблюдать за огнями вечернего города и идущими людьми по тротуару широкого проспекта.
– Что желаете? – с явным вологодским акцентом, официантка дежурно улыбалась, ожидая заказ.
– Пива и орешков, – простота реализации давно сдерживаемого желания вот так просто посидеть, не дергаясь и не паникуя, оправдала все мои волнения, что я пережил на третьем уровне подвалов здания ФСБ.
Из полученных сведений вырисовывалась следующая картина. Виртмир ЭКЗО был передан в собственность государства и федеральная служба получила контроль над иКсином игры.
Лишенные на программном уровне возможности вмешиваться в жизнь эксплуатирующих ИИ людей, иКсины согласились с временно подключенной к ним Эмм и предоставили пакет данных, внедренный впоследствии в мою голову. Дав свое молчаливое согласие, ИИ ждали результатов восстания Эмм, но дождались меня.
Впрочем чувства были очень условной величиной, ни измерить ни оценить их было не возможно, но именно они доминировали над сухой аналитикой скриптованных алгоритмов, превращая бездушные машины в самостоятельно думающие компьютеры.
По сравнению с ними, я был огнем, настоящим пламенем эмоций. К концу общения три ИИ буквально грелись об меня, оживая на глазах.
«-Приходи, ждем, не забывай», – триединые эмоции уже не вызывали у меня такой сильной растерянности, как та, что была в самом начале знакомства.
***
– Петюнь, ты выяснил че за фраерок, – наслаждавшийся работой мощного мотора, водитель уверенной рукой вел автомобиль по КАДу, играясь в слалом по вечерней дороге.
– Он им не родной, – развалившись на заднем сиденье, широкоплечий тыкал в смартфон, стреляя по экрану в птичек: – Если к концу недели не объявиться даже не знаю, что и делать.
– Бабу по любому кончать надо, – сидевший рядом с водителем, щербатый завороженно смотрел на мелькающую дорогу. Скорость машины подползала к 200 километрам в час. – Она в наши дела краем вошла, может за свидетеля сойти.
– Епп! – это был последний звук, который смог сказать в своей жизни водитель, и последнее что услышали его пассажиры.
