и умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его;
и встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди;
утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила.
И сказала другая женщина: нет, мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорит ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И говорили они так перед царем.
И сказал царь: эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын - живой.
И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю.
И сказал царь: рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой.
И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите.
И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя и не умерщвляйте его: она - мать.
И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь. И стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость божия в нем, чтобы производить суд[xxxvi].
ДревнеЕврейская, 31, 3. 16 - 28
2. Птичник и царь
[...] Однажды настал голодный год. Не только люди умирали от голода, но и птицы.
У одной вороны было пять птенцов. Ворона-мать уже не в силах была кормить своих птенцов, беречь их. Она оставила птенцов и улетела в далекую страну, чтобы спасти себя от голода. К птенцам прилетела другая ворона и стала за ними ухаживать. Все, что добывала, она приносила птенцам и кормила их. С большими трудностями вскормила их ворона, спасла от смерти.
Когда голодный год прошел и наступил урожайный, возвратилась ворона-мать и говорит вороне, спасшей ее птенцов:
- Ты должна мне вернуть моих птенцов.
- Но та ответила ей:
- Если тебе нужны были твои птенцы, надо было за ними смотреть, кормить их. А теперь, когда я их взрастила, они мне самой нужны.
Спор ворон затянулся. Каждый день они прилетали к воротам царского дворца, пищали, кричали, жаловались друг на друга царю, но царь не понимал причину их шума. Однажды он созвал всех приближенных и говорит им:
- Большой подарок сделаю тому, кто мне скажет., чего хотят эти вороны, которые кричат около моих ворот...
[И привели в покои царя молодого птичника, знавшего язык птиц.]
- Если ты знаешь язык птиц, то должен мне рассказать, о чем спорят вороны, - сказал царь юноше.
Долго слушал юноша ворон, потом говорит царю:
- Посмотри, царь, вон те пять ворон сидят вместе - это птенцы. А та ворона, которая сидит недалеко от них, - кормилица. В прошлом году, когда у нас был голод, мать не нашла сил прокормить своих птенцов и улетела в такую страну, где могла спастись. А другая ворона стала их растить, кормить. Теперь, когда наступил урожайный год, прилетела ворона-мать и требует, чтобы ворона, вскормившая и спасшая птенцов, вернула их ей. А она говорит вороне-матери: "Я взрастила этих птенцов, и теперь они мои. Если они тебе нужны были, то надо было их растить, а не бросать на произвол судьбы". Вот уже сколько дней они прилетают к тебе с жалобой, наш царь. Они от тебя требуют правосудия: кому же должны принадлежать птенцы, той, которая их вскормила, или той, которая их вывела, но потом бросила на произвол судьбы.
Созвал царь своих мудрецов и говорит им:
- Нам надо вынести правильное решение: кому должны принадлежать эти птенцы?
Первое слово было предоставлено самому царю.
- Вот мое решение, - сказал царь: - ту ворону, которая оставила своих птенцов, считать мертвой, ту же, которая спасла их, считать их настоящей матерью.
- Мы согласны с твоим решением, - заявили в один голос мудрецы.
Царь вышел из дворца и сообщил воронам свой приговор. Юноша перевел слова царя на птичий язык. Вороны взмахнули крыльями и улетели. Мать птенцов улетела одна, а вскормившая птенцов ворона вместе с ними улетела в другую сторону [...]
Осетинская, 80, 293
3. Вождь и его двенадцать жен
У одного вождя было двенадцать жен. Жили они рядом. И вот одна из них родила. А у других детей не было, и каждая стала уверять, что это ее ребенок. Даже когда вождь спросил своих жен:
"Кто из вас мать ребенка?", они ответили хором: "Я!"
У всех на поясе были пальмовые листья, которые положено носить лишь родильницам, и вождь не знал, как добиться от них правды.
И вот через пять месяцев созвал он большой совет, на который пришли не только его советники, но и соседи-пигмеи. Вождь дал двух коз советникам, двух коз пигмеям, рассказал, что жены обманывают его, и попросил помочь. Мужчины судили-рядили и наконец-то придумали, как узнать правду.
Вот убили пигмеи леопарда, сняли с него шкуру, положили внутрь сухие стебли банана и зашили ее. А ночью принесли эту набитую банановыми стеблями шкуру в дом вождя.
Наутро вождь отправил всех жен работать в поле, сказав, что сам останется дома с младенцем. Жены ушли. А перед их приходом он ваял чучело леопарда и поставил его рядом с мальчиком, будто бы леопард набросился на ребенка и вот-вот его загрызет.
Когда первая из жен появилась на деревенской улице, вождь вышел из хижины и крикнул:
- Иди скорей! Там леопард! Он сейчас съест твоего ребенка! Спасай же его!
Но женщина в страхе убежала.
И так повторялось одиннадцать раз. Одиннадцать жен убегали, услышав о леопарде. И только двенадцатая жена со всех ног кинулась в хижину, а не прочь из деревни. Тогда вождь сказал:
- Это ты родила мне сына!
Баньянга, 63, т
4. Нелюбимая жена
У одного вождя было несколько жен. И всех их он любил, кроме одной. Все жены смеялись над нелюбимой и всячески обижали ее. Уберутся они в своих хижинах, а мусор бросают к ней. От этого хижина у нелюбимой жены была всегда грязная, захламленная. И над ней еще больше насмехались.
Много жен было у вождя. Но ни у одной из них не было детей. Ни одной не удавалось забеременеть. Год шел за годом, а вождь так и оставался бездетным. Наконец он пошел к одному мусульманину и стал просить у него совета: как помочь беде?
Мусульманин дал ему снадобье и объяснил, как его употреблять. Обрадованный вождь вернулся к себе домой и созвал всех жен. Всех, кроме нелюбимой.
- Вот лекарство, - сказал он. - Оно поможет вам стать матерями. Возьмите его, разотрите на жернове, а порошок разделите между собой.
Женщины взяли снадобье, растерли его на жернове, а порошок разделили между собой, и каждая проглотила свою долю. Потом вождь спал с ними со всеми, и они стали ждать, пока забеременеют.
А нелюбимой жене совсем не досталось снадобья. Ночью она пошла к жернову, на котором его растирали. Она полила жернов водой, тщательно промыла каждую трещинку на камне, и выпила эту воду. Вскоре она почувствовала, что забеременела.
Женщина никому не сказала об этом. Она спряталась в своей хижине и старалась не показываться другим на глаза. Никто даже не узнал, что она родила ребенка. Некоторое время спустя она украдкой принесла этого ребенка в хижину вождя и оставила там.
Вождь увидел в своей хижине ребенка и обрадовался. Он велел созвать все племя, раздал людям на радостях подарки и сказал им:
- Одна из моих жен родила мне сына.
- Которая же из них? - спросили люди.
Вождь послал к женам спросить, которая из них родила. Посланец обошел всех жен, кроме нелюбимой, но толку так и не добился. Каждая говорила, что ребенок ее.
Тогда один мудрый старик посоветовал вождю:
- Пусть каждая из твоих жен приготовит еду и пришлет сюда. Мы поставим горшки возле ребенка. Он узнает еду, приготовленную его матерью, и к ней потянется.
- Хорошо, - сказал вождь.
И он передал своим женам, чтобы они приготовили еду и прислали ему.
- Так мы узнаем, кто из них мать, - сказал он.
Посланец обежал всех жен и передал им эти слова. Только к нелюбимой жене он не наведался. Вот все женщины приготовили еду, горшки принесли к вождю и поставили перед ребенком. Но мальчик стал кричать и не желал есть ни из одного горшка.
- Нет, - сказали люди, - матери его среди этих женщин нет.
- Но мы забыли еще нелюбимую жену, - сказал мудрый старик.
- Она никак не может быть матерью этого ребенка, - ответил вождь.
А старик сказал:
- Пусть все-таки приготовит еду и пришлет горшок. Послали человека и к нелюбимой жене и передали ей приказ вождя. Та сразу принялась за дело. Конечно, у других все получилось вкусней, ведь вождь дал им, не скупясь, лучшие свои припасы. А нелюбимой приходилось довольствоваться, чем есть, и еда у нее вышла скудная.
