Принесли от нее горшок, поставили рядом с горшками других жен. Вдруг мальчик перестал плакать. Он потянулся к горшку своей матери, засмеялся и показал, что хочет есть.
- Вот эту еду приготовила мать ребенка, - сказал тогда старик. И люди закричали:
- Нелюбимая жена - мать ребенка!
Вождь тотчас велел позвать нелюбимую жену.
- Это твой сын? - спросил он.
- Да, - ответила она, - я родила его от тебя.
Тогда вождь подарил ей красивое платье. А другие жены тотчас кинулись убирать мусор, которым забросали ее хижину, и поскорей навели там порядок.
С тех пор вождь полюбил эту жену больше всех. А другие жены оказывали ей всяческие почести.
Вот почему нельзя говорить, что какая-то женщина хуже других, просто потому, что ее не любишь.
Тем, 153, 188
5. Чей ребенок!
В одной деревне жил человек по имени Мавунгу. Во всех делах ему сопутствовала удача. Он был достаточно богат, чтобы иметь двух жен. Звали их Кенги и Гунга. Мавунгу дал каждой свой участок земли. Обе возделывали маис, бобы и маниок и ни в чем не знали недостатка. Хоть жили они вместе и еду делили на всю семью, каждая из женщин гордилась своим участком и ревниво оберегала свой урожай.
Однажды Гунге понадобилось немного бобов, чтобы приготовить еду. Своих у нее в тот раз не оказалось, и она взяла бобы с участка Кенги. Узнав про это, Кенги очень рассердилась и стала ругать вторую жену. Та ответила, что сожалеет о случившемся, но не считает свою вину такой уж большой. Ведь обе они замужем за одним человеком, все едят вместе одну и ту же пищу - не такая уж разница, откуда взяты бобы. Однако Кенги ничего подобного признавать не желала, и наконец они договорились: впредь все, что родится на поле одной из них, принадлежит 1олько ей, другая не вправе ничего у нее брать. Порешив на этом, женщины продолжали жить мирно и больше ни разу не ссорились.
Случилось так, что однажды, когда обе они работали на своих полях, у Кенги в чреве зашевелился ребенок, и она поняла, что приближается время рожать. Чтобы облегчить свои страдания, она решила закурить, но не нашла при себе табака и направилась к полю Гунги - попросить у нее. Гунга встретила ее радушно, пригласила сесть, отдохнуть и дала курить свой табак. Тут же, на чужом поле, у Кенги и родился сын.
Гунга сама приняла ребенка, обрезала пуповину, смазала маслом его тельце словом, сделала все, что требовалось новорожденному. Как только Кенги смогла говорить, она поблагодарила ее.
- Ты мне очень помогла, Гунга, спасибо тебе. Ты была так добра с моим ребенком - как со своим собственным. Я тебе очень благодарна.
- Но это ведь и вправду мой ребенок, - ответила Гунга. - Вспомни о нашем договоре. Сын родился на моем поле и принадлежит мне. Я не собираюсь его тебе отдавать.
Кенги горько плакала, но Гунгу не трогали ее слезы. Единственное, на что она согласилась, - пойти в город к вождю Маниломби и передать дело на его суд. Слава о мудрости и справедливости Маниломби разнеслась далеко вокруг; каждая из женщин надеялась, что он решит дело в ее пользу.
Они пришли к Маниломби, приветствовали его и отдали подарки, после чего он спросил их, о чем между ними спор.
Первой заговорила Кенги:
- Я родила ребенка, а Гунга хочет забрать его у меня. Я носила сына в своем чреве, я терпела боль, рожая его, значит, это мой сын. Больше мне незачем говорить. Мой довод гораздо весомей, чем все слова Гунги. Я жду справедливого решения.
Гунга ответила на это:
- Ребенок мой, и вот почему. Когда я однажды взяла немного бобов с поля Кенги, она была очень зла на меня, и мы договорились, что впредь все, родившееся на моем поле, будет принадлежать только мне, а все, родившееся па ее поле, будет принадлежать ей. Кенги пришла ко мне незваная, ее ребенок родился на моем поле, значит, согласно нашему договору, этот ребенок мой и она не имеет права забирать его у меня.
Маниломби внимательно выслушал обеих и решил, что Гунга действовала правильно - ребенок принадлежит ей.
Но многие были недовольны судом Маниломби. Дело не в том, где случайно родился ребенок, говорили они, главное, кто его родил. Приговор Маниломби показался людям сомнительным.
Лома, 143, 117
6. [Кто отец?]
Некогда в городе Каркатапура правил царь, звавшийся Сурьяпрабха. Жил в его царстве купец, имя которому было Дханадатта. И родилась у его жены Хираньявати дочь, которую нарекли Дханавати. Как-то раз случилось так, что все богатство Дханадатты по воле судьбы погибло. Он же после разорения, наделав долгов и испытав всякие затруднения, ушел на тот свет. Тогда по навету кредитора жену и дочь Дханадатты посадили в тюрьму, и Хираньявати так подумала: "Что же это я так и буду жить в тюрьме? Возьму-ка я Дханавати да пойду жить к лучшему другу моего мужа. Он с любовью и почтением будет меня защищать".
Так подумала она, взяла дочь и, дождавшись ночи, сбежала. И встретился ей на пути, когда никого кругом не было, вор. Увидев ее дочь, он так сказал:
- Отдай мне, матушка, свою дочь! Вот великое богатство, возьми его, госпожа!
Послушала она его слова и говорит:
- Что ты, сынок, какой же тебе толк, осужденному, жениться! Вор ей и отвечает:
- На мои деньги, матушка, ты высватаешь почтенного человека, и дочь твоя с ним будет проводить дни в любовных забавах. Родившийся же от него сын сослужит мне, когда я буду на том свете, хорошую службу.
Все это Хираньявати выслушала, взяла у вора золото и прочие сокровища, о которых он говорил, и отдала ему в жены Дханавати. После того, как сыграли свадьбу, вор отправился на тот свет.
Вот пришла Хпраньявати с дочерью в дом мужнина друга, жившего в Тамралиптике, а он, увидев жену своего приятеля с дочерью, всяческое почтение им выказал и поручил своей супруге заботиться о них. По повелению мужа та отправила дочь торговать у городской стены.
Однажды увидел стоявшую там Дханавати некий брахман, звавшийся Сомасвамин, и влюбился в нее. Дханавати же, заметив этого красивого брахмана, терзаемая любовью, рассказала обо всем матери. Хираньявати помнила слова вора и, всяческое уважение выказав, уговорила брахмана продать свое семя, и после сочетания с ним у Дханавати родился сын.
Хираньявати же явилась во сне богиня Катьяяни и сказала:
- Для того, чтобы было мальчику благо, ты, почтенная, положив его к царским дверям, пойди к царю и так ему скажи:
"Сыне, того ребенка, которого ты сегодня найдешь, сделай своим сыном".
И когда мальчик родился, как велела ей богиня насчет царских дверей, так она все и сделала.
Царь рано поутру нашел мальчика, сделал его своим сыном и отдал на попечение своей жене. И сын Дханавати рос и изучал всякие науки и политику, царь же дряхлел и наконец умер. Все советники согласились сделать сына Дханавати царем, ибо думали, что это и есть сын царя. Однажды он совершил паломничество в Гая и, когда совершал жертвоприношения, к жертве потянулись три руки: одна, помеченная знаками вора, другая - брахмана, третья - царя.
Стоял юноша, а сердце его раздирали сомнения: кому же отдать поминальную жертву?
- Скажи, о царь, кто же его отец - брахман, вор или царь? И так отвечал на это раджа:
- Знай, Встала, вор и есть ему отец[xxxvii],
Индийская, 44, 96
7. Охотник и его сын
Послушайте историю об охотнике и его сыне.
Жил-был охотник, и был у него сын по имени Цинна. Как-то раз отправились они вдвоем в лес. Охотились, охотились все утро и ничего не добыли, кроме маленького зайца. Отец отдал зайца нести Цинне, но тот решил, что это нестоящая добыча, и бросил зайца в лесу. Больше, однако, им ничего не удалось подстрелить в тот день. К полудню они проголодались.
- Зажарь-ка нашего зайца, - сказал Цинне отец. - Хоть чем-нибудь да подкрепимся.
Когда он услышал, что сын бросил зайца в лесу, его охватил необычайный гнев. В ярости он ударил Цинну топором и ушел, оставив юношу одного.
Поздно вечером Цинна очнулся, поднялся и пошел домой. Он дождался, пока все заснут, взял свои вещи и ушел из дома. Он направился в сторону Квенде, большой деревни, поздно ночью добрался до нее и пришел к дому вождя.
Вождь не спал. Он увидел юношу и спросил его:
- Откуда ты?
- Оттуда-то и оттуда, - ответил Цинна.
- А почему ты покинул дом? - спросил вождь. Цинна сказал:
- Мы с отцом ходили в лес охотиться и не добыли ничего, кроме маленького зайца. Отец дал мне его понести. Но я подумал, что этот заяц слишком мал, и бросил его в лесу. Когда мы проголодались, отец велел мне зажарить зайца. Я ответил, что у меня его нет. Тогда отец пришел в ярость и ударил меня топором. Я упал без чувств. Вечером я очнулся, встал и пришел сюда. Вот что со мной случилось.
А надо сказать, что несколько лет назад вождь потерял на войне своего единственного маленького сына. Его взяли в плен и там убили. Теперь вождю пришла на ум одна мысль.
