этим?
Он не отводит губ.
– В этот раз я тебя не упущу. – И его губы прижимаются к моим.
Я просто не могу не ответить на мягкий, но настойчивый поцелуй. Руки Шона сжимают мою талию, а я, привстав на цыпочки, кладу руки на его шею. Он такой теплый. Его губы двигаются нежно, но в то же время страстно. Как в этой мягкости и нежности может быть столько настойчивости? Я совершенно сбита с толку.
Звук открывающейся позади нас двери не размыкает наши губы. Вернее, я пытаюсь отпрянуть, но Шон только крепче сжимает мою талию. Когда он все же разрывает наш поцелуй, мы снова одни.
Тяжело дыша, я облизываю губы и поднимаю на Шона глаза. Он не сводит с меня пристального взгляда.
– Мне нужно в Оквилл, – тихо произношу я.
Он касается пальцем моей щеки.
– Далеко.
– Да.
– Идем. – Шон берет меня за руку, и мы заходим в дом.
Нас встречают улыбки Вивиан и Лиама. Они стоят возле кухонной стойки, и как только мы входим, делают вид, что заняты разговором друг с другом.
– Представление окончено, – заявляет Шон, грозно посмотрев на них.
Вивиан хмыкает.
– А жаль. Вы куда-то уходите?
– Да, – отвечает Шон. – Я отвезу Даниэль к ее отцу.
– Совсем необязательно, – встреваю я, освободив свою руку из его ладони.
Он стискивает челюсть.
– Обязательно.
– Была рада встрече, – искренне говорю я, глядя на Вивиан и ее грозного на вид парня, который не прекращает широко улыбаться.
После того, как я прощаюсь с семьей, с которой фактически провела Рождество, я оказываюсь на переднем сиденье черного минивена.
– У меня много друзей, – говорит Шон, когда я оглядываюсь внутри салона.
Кто бы сомневался.
Всю дорогу до дома моего отца мы лишь обмениваемся взглядами и несколькими фразами. Ни слова о письме, ни слова о том, что он познакомил меня со своей семьей, ни слова о нашей первой встречи, ни слова о поцелуе.
– Здесь. – Спустя некоторое время я указываю на коттедж папы и Сары, уютно устроившегося среди нескольких высоких дубов.
– Ого, – присвистывает Шон, останавливая машину на обочине.
Я бегло осматриваю коттедж, роскошно украшенный рождественскими гирляндами, крышу, крыльцо и дубы.
Да, выглядит впечатляюще. Папа любит все делать с размахом.
– Когда мы увидимся? – интересуется Шон, отстегнув ремень и развернувшись ко мне.
Я тоже отстегиваю ремень и пожимаю плечами.
– Понятия не имею.
Ему не очень нравится мой тон и ответ.
– Ты злишься?
Я смотрю на него. Да, злюсь, но еще я очень хочу его поцеловать.
– Да.
Шон вздыхает, но на его губах играет легкая улыбка. Все же парни смотрят на вещи проще. Ну а я придаю всей этой ситуации долю драматичности.
– Мне жаль потерянного времени, – говорит Шон уже серьезно. – Я и подумать не мог, что ты тоже думаешь обо мне.
– Ничего, – спустя некоторое время отвечаю я и хватаюсь за ручку двери.
Шон ее блокирует.
– Ты ведь пойдешь со мной на свидание?
Я удивленно вскидываю брови.
– Не знаю.
Шон улыбается. Это чертовски милая и привлекательная улыбка. Конечно, он уверен, что я пойду с ним на свидание. Еще бы ему не быть уверенным после сегодняшнего дня.
– Пожалуйста, – просит он.
Я смотрю вперед, игнорируя его жалостливый взгляд и с огромным трудом сдерживая улыбку. Но через секунду моя улыбка уже и не рвется наружу.
– А что если мы не понравимся друг другу? В смысле, реальность ведь другая. Да, мы провели чудесный день, но за два года могло многое измениться.
– Исключено, – парирует Шон.
Но я качаю головой:
– У нас могут быть разные политические взгляды к примеру. Вот ты либерал, демократ или может быть, республиканец?
Теперь Шон смеется, откидывая голову на сиденье.
– Какая разница, Даниэль? Это не имеет никакого отношения к тебе. Ну если ты так обеспокоена моими политическими взглядами, то я просто за мир во всем мире.
– Типичный ответ пацифиста, – смеюсь я.
Он широко улыбается.
– Ты знаешь, что мы похожи.
Его улыбка заражает. Да, мы похожи. И не только своими благотворительными замашками. Я почувствовала с ним связь в день знакомства. Это что-то неосязаемое.
– У меня есть нездоровая привязанность к кофе, – заявляю я, немного помолчав.
Шон прикусывает нижнюю губу. Он специально это делает? Мой бог.
– Заметано.
– Но я еще не дала согласия, – добавляю я и взглядом прошу разблокировать двери.
Шон с неохотой, но с улыбкой нажимает на кнопку. Раздается щелчок, и подхватив сумку, я выпрыгиваю из минивена.
– До скорого, – с предупредительной интонацией произносит Шон, открыв окно и перегнувшись через центральную консоль.
Я медленно иду спиной к дому, не сводя с него глаз.
– Знаешь, – остановившись, говорю я. – Я тоже сравнивала.
Шон озадачено смотрит на меня.
– Других с тобой, – объясняю я.
То, что он написал в самом конце едва не выбило из меня дух.
Шон на секунду опускает голову, пряча глаза.
– И?
– Они проигрывали, – отвечаю я. – Хотя я и не знала твоих политических взглядов.
Проще сказать, практически ничего и не знала.
Шон смеется, но его глаза горят нежностью. Я хочу вернуться и поцеловать его, но не могу же я вот так просто перестать играть роль обиженной девушки?
– Увидимся, Даниэль.
Я игриво пожимаю плечами и быстрее иду к дому.
– Может быть.
ШОН
В доме стало тихо буквально несколько минут назад. Папа и мама легли спать, Брэйден и Шелли тоже закрылись в спальне. Немного раньше Адам звал всех на вечеринку где-то в Йорквиле, и все активно туда собирались. Но во время сборов все умудрились устать и передумать. Завтра у Лиама и Вив вечерний рейс до Ванкувера, поэтому они решили побыть дома.
Я едва отделался от бесконечных вопросов. Быть самым младшим в семье задача не из легких. Возможно это уйма преимуществ, но не в моей семье. И не с моими тремя огромными братьями.
Сейчас я наслаждаюсь покоем лишь от подколов Адама, который спит с нашим доберманом Челси в обнимку в старой спальне Брэйдена. Неспящими остались только мы втроем.
– Так куда ты ее поведешь? – Вивиан приземляется на диван рядом со мной и подпирает голову рукой.
Сегодня у меня состоялся слишком уж душевный разговор с девушкой моего брата Лиама, который старше меня всего на четыре года. Вивиан младше меня. Она немного скромная, улыбающаяся и романтичная и рядом с моим братцем – татуированным хоккейным тренером – выглядит совсем принцессой. Я рассказал ей о Даниэль и о письме, которое ей написал два года назад. Этим все в общем-то
