мужа не стало, они и разговаривать толком перестали…
Дочери тогда было двенадцать, сыну — двадцать два. Саша предпочёл сделать вид, что не понял то, что случилось, не знал, не видел… Ася же очень тяжело перенесла смерть отца. Ещё тяжелее ей было узнать, что тот изменял её матери. Дочь восприняла это как измену ей лично.
О, Галина ничего не рассказывала сама, да и что тут было говорить… Она тогда была словно в ледяном коконе, эмоции просто отключило. Ну да мир не без добрых людей, детям историю донесли. В том числе про то, как Галина должна была быть счастлива, что непутёвый муж получил по заслугам.
Ася же тогда решила, что раз отец изменял, значит, мать не делала его счастливым. А ведь если бы «любимый папочка» не искал приключений на стороне, то не оказался бы тогда в той машине со своей секретаршей. И был бы жив. Вот такая подростковая логика: нужен был живой виноватый, и им в глазах Аси стала мать.
И Галина и это приняла молча. Да и что тут было говорить? Как объяснить ребёнку взрослые разногласия? А если в отношениях всегда виноваты оба, так значит, и она виновата… Виновата же? Может, причёску вовремя не поменяла и приелась? Недостаточно ласкова была с мужем? Стала неинтересной собеседницей, послушавшись его и оставив работу? Недосолила суп и забыла погладить нужную рубашку? Дала морщинам появиться вокруг глаз, а венкам-звёздочками лопнуть и расползтись за коленями? Слишком много времени детям уделяла? Или, наоборот, мало? А может…
Да как ни крути, ответов однозначных не находилось. Чувство вины было родным, знакомым, привычным. Единственная дочь у матери-одиночки, с самого детства она слышала: «Я ради тебя всё делала!» Это «всё» давило своей огромностью, неохватностью, роком. Оно предполагало, что в ответ Галина должна была посвятить жизнь матери, а не строить свою. А она замуж вышла, и опять оказалась виновата, мать ей это дала ясно понять. Виновата, виновата, виновата! И даже когда матери не стало, Галина чувствовала себя виноватой, что осталась жива. А ведь та ради неё всё…
Сколько можно?! Галина решительно убрала брючный костюм в шкаф. У неё сегодня свидание с культурной программой. И если уж без чувства вины никак, то вот платье она наденет!
Рустам удивил! Она и ждала, и опасалась его обещанного звонка в пятницу. Думала, о чём мог бы быть разговор? И если он предложил бы снова увидеться, то где, как? Всякие варианты крутились в голове, но то, что он предложил… Нет, этого она совершенно не ожидала. Это никак не вязалось с Рустамом, с его КамАЗом, с его штанами в военном стиле с накладными карманами и… Ни с чем не вязалось!
Зато его голос… За время недолгого разговора по телефону Галина словно распробовала низкий тембр и уверенную неторопливость говора Рустама: жёсткое «р», чёткие окончания слов и почти певучее «а», когда он говорил «Галя». Решительное начало беседы быстро перешло в приглашение, скорее напоминающее деловое предложение, но Галина расслышала за этим словесным штурмом тщательно скрываемое волнение. Было абсолютно очевидно, что Рустам — далеко не завсегдатай дворца культуры, а значит, он старался сделать приятное ей, Галине.
Она аж зажмурилась, вспоминая об этом: «Галя, а тебе нравится балет? У меня два билета в эту субботу. Уже завтра, то есть. Пойдём?»
На балет во дворец культуры! Галина даже и не знала, что в их город приехал на гастроли классический балет. И пусть само здание ДК меньше всего было похоже на дворец, она предвкушала сказочный вечер. Галина никогда не посещала балетные постановки — не доводилось как-то. Вспоминала отзывы немногочисленных подруг — любительниц театров и высокой культуры, — и судя по всему, это был очень богемный вид искусства, понятный далеко не всем. Ну, вот и случай представился собственное мнение составить.
Рефлексы и тут пришли на помощь, и она сумела не показать своего удивления по телефону, спросив, о какой постановке речь. «Щелкунчик» Чайковского обещал по крайней мере наслаждение музыкой. А ведь пару дней назад она считала, что Рустам и классическая музыка были несовместимы. Тот случай, когда ошибиться оказалось приятно. Не исключено, что Рустам полон и других сюрпризов!
Строгое тёмно-синее платье прямого покроя было уместно для такой культурной вылазки: не слишком вычурное, но вполне нарядное. Интересно, а как оденется по такому случаю Рустам?
Они с Рустамом жили на разных концах города. Пока до неё доберётся, потом обратно в центр до ДК ехать… Поэтому Галина настояла, чтобы Рустам не приезжал за ней. Всё же им не двадцать, чтобы на такие мелочи внимание обращать.
На сотовый пришло сообщение от службы такси, машина была уже внизу.
Галина застегнула молнию сапог, пальто, шарф… Меховой берет помнёт укладку, но вдруг Рустам предложит прогулку после спектакля? Хм, тогда аккуратно свернём — и в сумку. Последний взгляд в зеркало: глаза блестят, щёки горят. А она ещё очень даже ничего… Особенно в платье.
Мама дорогая, балет! Она идёт на балет с Рустамом!
* * *
— Дорогие родители, с огромным удовольствием приветствуем вас на постановке нашей балетной школы «Северная звезда»! Убедительная просьба: выключите звук ваших мобильных телефонов и не используйте фотокамеры со вспышкой, это мешает нашим юным артистам. Целый год напряжённой работы, репетиций, и вот… Встречайте аплодисментами нашу балетную постановку по мотивам знаменитого «Щелкунчика»! Благодарим спонсоров балетной школы за возможность организовать наше выступление в стенах дворца культуры. А именно…
И ведущая начала перечислять все крупные компании города.
Освещение в зале было минимальным, и на том спасибо. Кажется, Рустаму ещё никогда не было так стыдно, как сейчас. Кулаки сжимались сами собой. Если бы не Галя рядом, он бы уже ехал домой, чтобы задать жару своим отпрыскам! Точнее, одному из них. Ну, Дэн, спасибо тебе! И посоветовал, и билеты «достал»… Погоди, теперь я тебя достану, отблагодарю со всей отцовской любовью…
Первые подозрения у Рустама появились ещё при входе в ДК. Слишком много семей, детей… Ну, мало ли, может, современное поколение такое культурное, и он отстал от жизни. Порадовало, что народ был одет вполне повседневно, мужиков в костюмах и при галстуках он не увидел. А ведь он, грешным делом, чуть не поддался на уговоры сына и едва не вытащил из шкафа свой единственный выходной костюм — тот самый, в котором в своё время женился. И всё же просто натянул свитер поприличнее да джинсы чёрные. Хоть в этом не ошибся. Зато в остальном…
